Сергей уточнил:
— Это водитель, у которого в аварии пострадали жена и сын? — Я кивнул, и он уверенно сказал: — Несколько лет назад мы с Антоном и его матерью жили в одном доме. Его жена работала портнихой, она иногда выполняла заказы для Веры. Ну там, ушить что-то, или переделать. Сразу после аварии, когда мы узнали, что она погибла, я передавал через Веру деньги для него.
Я с неохотой продолжил:
— Это было в прошлом январе. В той аварии сильно пострадал его сын, ему требовалось дорогостоящее лечение. Антон еще работал у меня некоторое время, но потом уволился и увез сына на лечение.
Максим насторожился:
— Значит, нашел где-то деньги? — Он повернулся к Сергею: — К тебе он не обращался?
Тот отрицательно покачал головой. Я пожал плечами и сказал:
— Деньги на лечение дал я, если вас именно это интересует. Он продал квартиру матери, а недостающую сумму я отправил на счет клиники. С тех пор я о нем ничего не слышал. Надеюсь, что лечение мальчику помогло: Антон тогда был просто в отчаянии. Потерять жену и ребенка, это не каждый выдержит.
Из столовой выглянула мать Ольги с Ташей на руках и позвала нас пить чай.
Чай в семье Шумиловых — совершенно условное понятие, никак не связанное с распитием именно вышеуказанного напитка. Так вышло и на этот раз: все уселись за стол, накрытый по-праздничному. Стася с Ольгой засуетились с тарелками. Что-то чересчур быстро она здесь освоилась, а Наталья Николаевна так просто подыгрывает ей. Я, например, так до сих пор и не привык к жизни в большой и шумной семье родителей жены.
Сославшись на начинающуюся простуду и плохой аппетит, я ретировался в свою комнату. В тишине и одиночестве мне удалось привести мысли в порядок, я успокоился и даже, кажется, задремал.
Я открыл глаза, когда за окном уже была плотная темнота. Молот, стучавший в голове, как будто утих. Подумав, что не стоит передергивать с моим предполагаемым гриппом, я спустился к гостям.
Все устроились в гостиной. Даже мальчишки, оставившие, наконец, компьютер, были здесь. Максим и Саша играли в шахматы против Сергея с Артемом. Неожиданно Максим захохотал и предложил противнику ничью:
— Слушай, ты опять меня поймал! Все-таки, я думаю, что зря ты бросил заниматься шахматами. У тебя здорово получается. — Он глянул на меня, и добродушно пояснил: — Это у нас с Серегой давний спор за первенство. Хотя признаю, что он чаще выигрывает, чем я.
Я подумал, что первенство, видимо, проходило в СИЗО. Не представляю, что об этом можно так спокойно говорить!
Стася и Ольга, сидя у камина, рассматривали фотографии в семейных альбомах. Они тихо перешептывались и временами прыскали от смеха. Сергей поглядывал в их сторону.
Ольга подняла на меня глаза и спросила:
— Как ты? Может, сделать тебе чаю с лимоном или малиной?
Я отказался и присоединился к Шумилову-старшему, тот смотрел по телевизору какую-то информационную программу. Новости меня волновали мало, и я от скуки наблюдал за Ольгой и Стасей.
Мне было странно видеть оживленное, зарозовевшее лицо жены. Она была одета в джинсы и незнакомую мне кофточку какого-то странного старо-розового оттенка, который ей оказался необыкновенно к лицу. На ее тонких запястьях позвякивали два серебряных браслета, которые она очень любила и практически не снимала. Я залюбовался красотой ее тонкой кисти с длинными пальцами, все-таки в ней есть то, что я называю породой, и что когда-то толкнуло меня к тому, чтобы просить ее руки. Кажется, Максим на нее заглядывается, во всяком случае, я несколько раз заметил, что он смотрит в ее сторону с непонятным выражением лица.
Я мысленно хмыкнул: не хватало влюбиться в собственную жену и устроить здесь сцену ревности. Ольгу я не ревновал никогда, может, она поводов не давала, а, скорее всего, я не был влюблен в нее. Наш брак был решен нами по трезвому расчету, и, я думаю, до сегодняшнего дня я выполнял все взятые на себя обязательства. Признаться, Ольга была хорошей женой и хорошей матерью. Уж не знаю, что у нее произошло с отцом Саши, почему они не жили вместе. Сразу я не спросил об этом, а потом уже как-то и ни к чему было. Странно, что я сейчас об этом вспомнил.
Мои мысли прервало неожиданно раннее появление Жени Шумилова. Я подумал, что обычно он пропал бы дня на три, отзваниваясь по телефону временами, чтобы родители не подавали в розыск.
Стася и Ольга принесли ему ужин на подносе, и он рассказывал московские новости о каких-то общих знакомых, которых он провожал в аэропорт. Я слушал совершенно невнимательно, но Женя привлек мое внимание:
— Игорь, я встретил в аэропорту твоего бывшего водителя, Антона Решетникова. Он прилетел из Германии, хочет посетить могилу жены. Помнишь, она как раз на новый год погибла?
Сергей насторожился:
— Он был один? Как там его сын себя чувствует?
Женя закивал с полным ртом:
— Один. Сын еще в клинике, но ему гораздо лучше. Он уже даже встает, правда ходит еще плохо, и корсет еще не сняли, но чувствительность восстановилась. Антон прямо ожил. Я его давно знаю, мы раньше вместе в качалку ходили.
Стася спросила:
— Как же он там одного мальчика оставил?
— Говорит, что познакомился там с женщиной, у нее тоже сын лежит в клинике, мальчики подружились, и она присмотрит за ним. Антон сказал, что постарается не задерживаться. Он хочет продать московскую квартиру, возвращаться они в Россию не хотят. Кажется, у него роман с этой немкой. — Женя повернулся к Сергею: — Он, кстати, о тебе расспрашивал. Очень обрадовался, что ты дома.
Максим с Сергеем переглянулись, а Стася спросила:
— Он не говорил, где остановится в Москве?
Женя пожал плечами:
— Дома, наверное. Хотя, может, он сдал квартиру кому, я даже не знаю. — Он недоуменно глянул на нее:- А что?
Стася пожала плечами:
— Просто спросила.
Он насмешливо скосил на нее глаза:
— Я думал, хочешь приютить. А что? Антон — парень симпатичный. Да ты его должна помнить, он еще работал, когда ты к нам пришла.
Стася покачала головой:
— Нет, при мне Игоря возил уже Кирилл Храмцов.
Женя озадачился:
— А что тогда такой интерес к Антону?
Сергей хмуро сказал:
— Вера звонила ему на мобильный в тот последний вечер. Мы хотели порасспросить его. Сегодня уже поздно, а завтра проедем на его московскую квартиру. В кадрах должен быть его адрес.
Я с тревогой наблюдал, что Сергей и мама обеспокоены чем-то. Как бы понять, что у них происходит?
Если честно, я давно вижу, что ему она нравится. Мама у меня молодая и очень красивая, и добрая. Все равно она когда-нибудь соберется замуж, так уж лучше за Сергея. Он мне нравится. Как бы сделать так, чтобы они не расставались больше?
А тут еще Женя. Нет, он, конечно, красивый, как в рекламе туалетной воды, и одевается здорово, и машину водит хорошо, только Сергей все равно гораздо лучше. И Санька его тоже любит. Отца не любит, а его прямо обожает.
Вот, опять мама и Сергей уселись врозь. Нет, так дело не пойдет!
Я решительно поднялся и подошел к окну. Снег к вечеру повалил крупными хлопьями, и за окном было красиво, как в мамином шаре. Я позвал:
— Мама, Сергей! Идите сюда, посмотрите, как здорово!
Сергей подошел ко мне, и мы прилипли носами к холодному стеклу.
Он обнял меня за плечи и непонятно сказал:
— Ночь перед Рождеством! Давайте, пойдем, перед сном прогуляемся? — И повернулся к маме и Саньке: — Живо собирайтесь!
Бабушка недовольно проворчала:
— Куда это, на ночь глядя?
Но все засмеялись и пошли одеваться. Санькина мама и Максим тоже с нами пошли, и Женя, конечно. А Ташкин отец гулять отказался. Какой-то он скучный все время!
На улице мы сначала чинно гуляли по еще не занесенной снегом дороге, а потом Женя нас с Санькой повалил в снег, и мы затеяли игру в снежки. Мы уже почти закидали его, и Санька предложил ему благородно сдаться, но на наши крики подошли отставшие взрослые, и Сергей принял сторону Жени. Они встали спиной друг к другу, и отбивали все наши атаки.
Снежком сбили шапку с головы Санькиной мамы, и она с воинственными воплями перешла в рукопашную, свалив хохочущего Женю в сугроб, и усевшись сверху.
Потом мы выползли на дорогу, задыхаясь от смеха и отряхиваясь от попавшего за шиворот снега, и пошли в сторону дома.
Во дворе мы скатали огромного снеговика, тетя Оля принесла из дома морковку для носа, а в руки ему дали большую лопату, которой обычно разгребают снег у гаража. Мы уже собрались было уходить, но нам вдруг стало жалко оставлять снеговика в одиночестве, и мы быстро слепили для него снежную бабу. Сергей принес и для нее морковку и кокетливое ведро на голову, вместо шляпки.
Руки у нас с Санькой замерзли, и все решили идти в дом. Пока они все раздевались в прихожей и любезничали друг с другом, Сергей вышел куда-то.
