склоняет голову. — Ведь я обещала звонить вам часто, а сама…
— Все в порядке, дорогая, никто на тебя не в обиде, — мягко погладив Ракель по руке, уверенно отвечает Наталия. — Да, нам очень хотелось узнать, как ты там поживаешь, мы прекрасно понимаем, что тебе хотелось побыть наедине со своими мыслями. И поэтому решили, что ты сама позвонишь нам, когда захочешь. Думали, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя.
— Как ты уже слышала, я разговаривала только лишь с дедушкой. А вот с тобой и Анной — нет.
— Понятно…
— Хотя недавно я пыталась позвонить тебе, но ты не отвечала.
— Правда? Ты звонила?
— Да. Несколько раз. Но твой телефон был отключен. И на домашний никто не ответил. Ни ты, ни твои родители.
— Э-э-э… — Наталия слегка хмурится и слегка прикусывает губу, задумавшись на пару секунд.
— Наверное, тогда я была в самолете. Отключила его, когда он начал взлетать… А дома скорее всего никого не было. Вот ты и не дозвонилась.
— Скорее всего, — слабо кивает Ракель. — Ибо ты обычно никогда не отключаешь телефон, и я всегда легко могу дозвониться до тебя.
— Да… Верно…
— Кстати, ты говорила, что вы с Анной и дедушкой Фредериком часто общались между собой.
— Да, мы общались. Твой дедушка общался со мной чаще, чем с Анной. Правда, мы больше говорили по телефону. Разговаривали о тебе. Он все время спрашивал о тебе и часто говорил, что ты его совсем про него забыла и не звонишь ему.
— С ним и правда все хорошо, как он мне говорил? — проявляет беспокойство Ракель. —
— Не беспокойся, подружка, с ним все в порядке.
— Ну и слава Богу.
— Правда, он сильно скучает по тебе. Говорит, что дом опустел без тебя.
— Ничего, после праздников я вернусь домой и буду рядом с ним.
— В любом случае он старается не впадать в депрессию и занимает себя какими-то делами или встречами со знакомыми.
— Хорошо… — бросает легкую улыбку Ракель.
— Кстати, а твой дедушка сказал мне правду о том, что у твоей тети Алисии появились какие-то проблемы? — слегка хмурится Наталия.
— Да, Наталия, это правда. — Ракель тяжело вздыхает, с грустью во взгляде покачав головой. — Почти сразу же после моего прибытия в Лондон начали происходить странные вещи… Произошла… Одна неприятная история.
— С Алисией? — уточняет Наталия.
— Именно, — запустив руку в свои волосы, тихо подтверждает Ракель. — Хотя и мне пришлось многое пережить. И поверь, это намного хуже, чем история с клеветой. Проблемы тети были куда хуже моих собственных.
— Кажется, я догадываюсь, о чем ты говоришь… — задумчиво отвечает Наталия и медленно отводит взгляд куда-то в сторону.
— Так ты уже все знаешь?
— Да, знаю. Я в курсе всего, что с тобой произошло. И знаю о смерти некой Эвы Вудхам, которая угрожала тебе и твоей тете.
— Читала журналы и газеты?
— Да. Читала статью в каком-то журнале. Правда, поначалу я не поверила и подумала, что это выдумки журналистов.
— Нет, это не выдумки. Это правда.
— Да ладно?
— Мне пришлось встретиться с той самой Эвой Вудхам, чтобы спасти тетю. Эта женщина грозилась убить ее.
— Значит… — неуверенно произносит Наталия. — История… С убийством отца Эвы… Тоже… Правдивая?
— Если ты о том, кто убил его, это правда, — с грустью во взгляде подтверждает Ракель.
— Его убила Алисия?
— Да. Тетя сама во всем призналась. Да и Эва рассказала, как все произошло.
— Господи… — Наталия прикрывает рот рукой, с ужасом в глазах покачав головой. — Не могу поверить… Алисия… Убила человека…
— Знаю, в это трудно поверить, — тихо говорит Ракель. — Но это правда.
— Я… Я была в шоке, когда узнала, как эта Эва связана с Алисией.
— Я тоже не верила, что это правда. Однако тетя Алисия рассказала, как все было. Она рассказала мне обо своих грехах прошлого. О том, что вытворяла во времена своей молодости.
— Неужели она сделала это намеренно?
— Нет, Гильберт, отец Эвы, погиб случайно. Тетя вовсе не хотела убивать его и всего лишь защищалась от него. Он пытался изнасиловать ее.
— Ничего себе… — с широко распахнутыми глазами произносит Наталия. — Бедная женщина…
— Слава Богу, ее признали невиновной и не посадили в тюрьму на долгие годы.
— Повезло так повезло.
— Правда, когда семья покойного услышала приговор, то они все пришли в бешенство и буквально были готовы сжечь тетю заживо. Особенно Эва.
— И поэтому она мстила Алисии?
— Эта женщина мечтала совершить самосуд. Была уверена, что суд был несправедлив и должен был посадить мою тетю за решетку.
— Подружка… — Наталия с грустью во взгляде мягко гладит Ракель по руке. — Мне очень жаль… Представляю, какого тебе было узнать о таком.
— Я не верила во все это до тех пор, пока не услышала все от самой тети, — признается Ракель. — Сначала я узнала обо всем из ее дневника, в котором она пишет свои мысли, а потом Эва рассказала еще больше.
— Ты читала дневник Алисии?
— Знаю, я поступила плохо, но у меня не было выхода. Я хотела узнать все, что мне недоговорила тетя. Когда я убедила ее рассказать всю правду, она рассказала лишь часть истории. А потом я не могла отделаться от мысли, что это не все.
— О, боже мой…
— Мое сердце обливалось кровью, глядя на нее в тот момент, когда она рассказывала об этом. Она плакала, тряслась и постоянно извинялась передо мной. Чувствовала себя виноватой и не могла отделаться от чувства стыда.
— Бедная Алисия… Бедная женщина…
— Она говорит, что после того случая стала еще чаще ходить в церковь и молиться. И думает, что до сих пор не заслужила прощения Бога. Мол, Он все еще наказывает ее и заставляет расплачиваться за свои грехи.
— Ну раз она жива и здорова, значит, Господь смилостивился и спас ее от рук Эвы Вудхам. Значит, Он все-таки простил ее. В противном случае этой женщины не было в живых. Или она сейчас сидела бы за решеткой.
— В любом случае я не переставала молиться о том, чтобы с моей тетей все было хорошо.
— И я очень рада, что все закончилось хорошо для вас обеих, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Наталия. — Рада, что вы обе живы и здоровы.
— Я тоже очень рада. Хотя мне пришлось сильно рисковать. Эва оказалась очень опасной и угрожала убить не только тетю, но и меня.
— А от тебя-то ей что нужно было?
— Хотела просто убить за компанию. Чтобы я не страдала. Такова была ее цель.
— Вот ненормальная женщина…
— Ничего. Она больше не причинит вреда моей тети, потому что
