– ... не, в Испании жарко. Мороженое съешь – вроде, легче. А через пять минут опять мороженого охота.
– Да и в Египте хреново.
– Точно! Турция – отстой! Я вообще больше десяти дней нигде не могу. Неделю мало, а две много. А в Италии тебе как?
– А никак. Мне знаешь, где классно?
– Где? – тот, у кого была серьга в носу, впервые выказал живой интерес.
– У друга на даче. Он летом в деревне живет, у бабки. Там заборов нет, а на футбольном поле всегда народ тусуется. Можно и в волейбольчик поиграть, там даже сетка есть! А если огород бабке прополешь, еще и покормят! Туда поеду.
– Здорово! – с завистью сказал проколотый нос. – Меня с собой возьми, а?
– Ага. На батином джипе рванем, туда много челов влезает. Тут недалеко. Деревенских покатаем. Оторвемся. А то – тоска...
Парни прошли мимо. И вновь тишина на поселковой улице. Стройку он увидел издалека. Забор все-таки был, но, похоже, временный. В нем зияли большие прогалы, в которые можно было разглядеть лежащие на земле блоки, доски, горы кирпича, суетящихся рабочих. Машинально глянул на часы: одиннадцать утра. Похоже, у этих рабочий день в разгаре.
Нырнув в один из прогалов, он попытался определить, кто здесь главный? У всякой команды есть бригадир. Остальные могут по-русски говорить настолько плохо, что толку от них не добьешься, а этот должен понимать заказчика с полуслова. Так, где же он?
– Тебе чего, мужик?
К нему, вытирая пот со лба, шел дочерна загорелый парень в заляпанной краской робе.
– Ты здесь главный?
– А тебе чего?
– Я из милиции.
Андрей Котяев достал из кармана удостоверение. Лицо у парня сделалось несчастное. Он сразу стал шарить по карманам.
– Погоди... Я хозяину позвоню...
– Это лишнее. Меня ваша регистрация не интересует. И то, чем вы здесь занимаетесь, тоже. Я по другому делу.
Без лишних слов он достал из кармана фотографию.
– Вот этот парень...
– Это ж Ванька! А я-то думаю: куда он делся? Вроде не пьет...
И тут Котяев сообразил: еще одна вещь поразила его при осмотре места происшествия, но потом он отвлекся на Эдика и оставил это без внимания. А теперь сообразил: загар! Лето выдалось на редкость холодное и дождливое, солнечных дней по пальцам пересчитать и ни одного по-настоящему жаркого. А лицо у Вани Курехина загорело дочерна, руки и шея тоже. Если бы он был из «этих», то понятно: Турция, Тунис, Средиземноморье... Курортный отдых, одним словом. Но по одежде не похоже, что парень мог позволить себе поездку в жаркие страны. Нет, конечно! Этот загар иного происхождения.
– Откуда вы? – спросил у бригадира.
– Пензенские.
– Россияне значит... Ну и как там, в Пензе?
– Лучше, чем здесь. Только денег заработать негде.
– Ну, понятно. Значит, этот парень из твоей бригады?
– Земляк, – коротко ответил бригадир.
– Давай-ка отойдем в сторонку, побеседуем.
– Может, хозяину позвонить?
– Успеешь.
Выходит, Курехин строитель. Чертов Мотало! Психотерапевт хренов! А ведь в самую точку попал! Такие здесь не живут. И так не пишут. Имеется в виду текст предсмертной записки.
– Как тебя зовут? – спросил у бригадира, присев на бревно.
– Ну Макс.
– А чего ты так напрягся, Макс?
– Так работать же надо.
– Мне тоже. Ты сядь.
Бригадир нехотя сел. Загар у них, похоже, профессиональный, достаточно и дня под нежарким московским солнцем, чтобы он проявился.
– Когда пропал Курехин?
– Ванька-то? С вечера здесь был. Мы полдома у бабки снимаем, в деревне, километрах в десяти отсюда. Часов в десять, как обычно, собрались, а он и говорит: «Я с вами не поеду».
– Машина твоя? – кивнул Котяев на потрепанную «девятку». Номера не Московской области, похоже, пензенские.
– Ну моя.
– А чего ты опять напрягся?
– А то, – огрызнулся бригадир. – Видать, убили его. Понятно, кто крайний. Москвичей-то не тронете, а мы – вот они. Кому в тюрьму-то охота? У всех жены, дети. Не от хорошей жизни мы здесь хребет ломаем. Деньги нужны. – И со злостью: – Ну давай! Хватай, сажай!
– Ты успокойся. Никто вас не тронет, если вы и в самом деле не виноваты. Ты скажи мне вот что... Какое у Курехина было образование?
– Какое такое образование? – наморщил низкий лоб Макс.
– Школу он закончил?
– Ну. Девятый класс осилил еле-еле. Потом колледж, – оскалился бригадир. – Есть у нас такой. Раньше было ПТУ, а теперь – колледж.
– Грамотный?
– Кто? Ванька? А вот ты сам смотри...
Бригадир достал из кармана заляпанных штанов мятую бумажку. Аккуратно расправил ее на колене и протянул ему. Он тоже аккуратно, двумя пальцами взял, стал читать. «Я Курехин Иван нынчи взял у брегадира две (2) тыщы рублей под зар плату...» Двадцатое июля, подпись. Странно. Почерк вроде бы тот же, и подпись похожа, но текст расписки абсолютно безграмотный. Как два разных человека писали!
– Это было написано на твоих глазах? – спросил он у Макса.
– Ну.
– Так. Дай прикинуть... Два дня назад... А Курехин сказал, зачем ему нужны деньги?
– А я не спрашивал. Надо так надо.
– Погоди... А у него был пистолет?
– Чего-о?
– Дело в том, что он застрелился.
– Кто? Ванька?
– Он оставил предсмертную записку.
– Чего-о?
– А почему он вчера с вами не поехал?
Бригадир пожал квадратными плечами:
– Я че, ему нянька? Может, к бабе пошел.
– Ну хорошо. Давно ты его знаешь, Курехина?
– Пару лет. Прошлый год прибился к нам. Четверо нас было, один утонул.
– Как утонул?
– Да так. Нырнул и не вынырнул, – бригадир кивнул в сторону реки. – Жарко было. Отработали мы и купаться пошли. Он и... Того, в общем. Бабу его жалко, детей. Она и сказала: возьми племяша на заработки. Ваньку то есть. Ну, я и взял. Он им помогал. Деньгами. В благодарность, значит.
– Так. Ваня помогал деньгами тетке. А матери помогал?
– Вроде, да.
– Может, и любимой девушке? Девушка у него была?
– Вроде, не было.
– Ну а были у него причины покончить жизнь самоубийством?
– Чего-о?
– Понятно. Я это возьму, – кивнул он на расписку. – Не возражаешь?
– Чего с него теперь взять? – махнул рукой бригадир. – Все одно, помер. Ну не везет мне! Прямо, как заколдовали четвертого! Один потонул, другого грохнули. Ну не везет!
– А почему ты думаешь, что его убили?
– Ну, не сам же он...
– Ладно... – он поднялся. – Это мы выясним. Хозяину пока не звони.
– Это как же?
– А зачем? Криминал пока не установлен, вот проведем почерковедческую экспертизу...
– Чего-о?
– Где его личные вещи?
– Ну дома.
– В доме, который вы снимаете?
– Ну.
– Собирайся, поехали.
– Куда?
– Туда. Понятым будешь.
Он положил расписку в черную папку и направился к потрепанной «девятке». Бригадир поплелся следом.
* * *
Расписку он занес Эдику. Положил на стол добытый трофей и удрученно сказал:
– Похоже, влипли мы. Читай, эксперт. Что делать-то будем?
– А я тебе говорил... – Мотало повертел в руках расписку, понюхал и зачем-то лизнул.
– Смотри, не слопай, не вкусно, – и Андрей Котяев тяжело вздохнул. – Ума не приложу: ну кому он сдался, этот Ваня Курехин?
– Всякое бывает. – Эдик поправил очки и принялся изучать текст расписки. – Может, увидел то, чего ему видеть не следовало?
– Может, и так. А предсмертная записка?
– Загадка, – коротко прокомментировал Мотало. – Есть еще оружие. Пистолет, из которого он предположительно застрелился.
– Ну да. Пробьем по базе, номера-то есть. Но точно знаю: денег, чтобы купить пистолет, у Курехина не было. Две тысячи, которые Ваня взял у бригадира под зарплату – это не деньги.
– А украсть?
– И это проверим. Хотя, версия тупая. Парень лезет в чужой дом, украсть пистолет, чтобы потом из него застрелиться! А проще нельзя? К примеру, повеситься. Или утопиться. Под поезд броситься. Да мало ли способов!
Эдик, против обыкновения, молчал.
– Что молчишь? – не выдержал он.
– Все это... бессмысленно.
– Не понял?
– А что тут понимать? Все бессмысленно. Расследование это бессмысленно. Жизнь бессмысленна.
– Э-э-э... Ты в депрессию-то не впадай! Было бы из-за чего!
– Это конец. И знаешь, я рад.
– Мотало, что ты несешь? – разозлился он. – Какой конец? Конец чего? Подумаешь, мелочь! Парень застрелился на бережку! Ну даже если его убили... Да ты за двадцать лет видел столько трупов...
– Это не то... – поморщился Эдик.
– Не понял?
– Это... Как бы тебе объяснить? Ну, в общем, конец.
– Тьфу! Совсем крыша поехала! Начитался всякой дряни! Я тебе говорил: брось это. Этого, как его... Фрейда и всю его поганую компанию. Брось, слышишь? – Мотало вяло кивнул. – Ты, вот что... Тебе надо выпить, Эдик. Напиться до поросячьего визга тебе надо. А лучше в отпуск.
– Ну и что мне даст отпуск? Буду сидеть дома, в гордом одиночестве, пить водку или читать, потом опять пить...
– Хочешь, я тебе путевку выбью? Поедешь в санаторий, познакомишься с девушкой.
– Ну какие девушки? – грустно улыбнулся Мотало. – Ты посмотри на меня.
