– Погодим, – выдохнув из легких плотный клуб дыма, сказал Кумпол. – Время еще есть.
Шатырь молча глянул на часы.
Маслин же вопросительно посмотрел на Стаса и спросил:
– Тебе что, неинтересно, с кем у нас разборка? – В его голосе угадывалась нервозность, которую он пытался, но не мог скрыть.
– Интересно, – стараясь сохранять спокойствие, проговорил Стас.
– Ничего такого, нормально все, – сказал Кумпол скорее для себя, чем для него.
– Что нормально-то? – Маслин раздраженно скривился. – Типа шелуха наехала, да? Типа и мы шелуху против этой шелухи выставили, да?
– Мы не шелуха.
– А если против нас конкретные люди выйдут?..
– Волыны у нас.
– А если и они с волынами?
– Там реально шелуха. – Шатырь покачал головой, не соглашаясь с ним.
– А почему они здесь, на прудах забились?
– А чтобы страху на тебя нагнать!
– Да ты сам на измене! – взвился Маслин.
– Кто на измене?! – вскинулся Шатырь.
– Базар глушим! – вздыбился Кумпол.
В воздухе зазвенела тишина, прореженная шелестом травы и листвы. Вскоре из-за кромки лесополосы показалась машина. За ней появилась вторая.
– Не понял, почему две тачки? – запаниковал Маслин.
– Правда, почему две? – занервничал Шатырь.
– Так, давайте все за машину! – распорядился Кумпол.
В случае перестрелки его «девятка» могла стать укрытием, пусть и не самым надежным. Но сознание Стаса не допускало самой мысли о пальбе. Как ни нагнетал обстановку Маслин, Стас все-таки надеялся на лучшее. Но, судя по реакции братвы, дело запахло керосином. В двух машинах могли уместиться восемь, а то и десять вражеских бойцов. Если у них еще и стволы, то намечался жареный петух!..
Маслин присел на колено, положил ружье на капот и взял на прицел головную машину.
– Эй, пушку свою убери! – шикнул на него Кумпол.
Маслин подчинился ему, но с явной неохотой. Да и сам Стас не прочь был бы взять ружье на изготовку.
Он не знал, кто наехал на Басмача и насколько опасен противник, но встревожился не на шутку. Его не удивило бы, если бы из головной «Волги» вдруг выскочил автоматчик и принялся мочить их длинными очередями. А могли даже из гранатомета пальнуть. Такое тоже бывает.
«Волга» остановилась. Первым из нее вышел крепкий парень, еще молодой, но уже с проплешинами на голове. Он не был похож на русского. Нос длинный и крючковатый, как у грузина. Мощная борцовская шея, покатые плечи, косолапая походка. Нейлоновые спортивные костюмы под кожаными куртками уже вроде бы вышли из бандитской моды, но, видимо, ему об этом забыли сообщить.
Его спутники тоже были в спортивных костюмах. Все славяне, и такие же мощные на вид.
– Эй, вы чего там попрятались? – громко, с заметным акцентом спросил молодой плешивый тип, с колючей насмешкой глядя на Кумпола. – Ты же видишь, мы пустые!
Оружия у этой четверки и в самом деле не было, но за их «Волгой» остановился старенький «Опель». Неизвестно, кто и с чем там сидел.
Впрочем, Кумпол вышел из-за своей «девятки». За ним потянулись все остальные, в том числе и Стас.
Кумпол старался держаться невозмутимо, но все-таки чувствовалось, что плешивый грузин смог его пристыдить.
– Я не понял, вы что, боитесь нас? – продолжал тот в том же духе. – Подковались, да?
Его наглости можно было позавидовать. Он обвинял Кумпола в том, чем грешил сам. Оружия у него действительно не было, но из-за его «Волги» показались люди со стволами. Эти все были откуда-то из Закавказья. Грузины, абхазы, все такое прочее. А оружие у них оказалось более чем серьезное – у одного «узи» с глушителем, у других автоматы АКС-74У. Парням Ясеня поворачивать назад было поздно.
– Не надо нас бояться, пацаны, – сказал плешивый грузин, с явным чувством превосходства глядя на Кумпола. – Мы люди серьезные, слабых не обижаем.
– Ты кто такой?
– Хочешь со мной познакомиться? Давид меня зовут. Царя одного так звали, знаешь, да?
– Так ты же не царь, – нервно кусая губы, сказал Кумпол.
Стаса тоже трясло не на шутку. Они оказались в полной западне. Первая четверка стояла прямо напротив них, одна пара из второго квартета зашла с левого фланга, а другая – с правого. И оружие у этих, из «Опеля», было убойное, и позиция превосходящая.
– Кто знает, кто знает. Может, я и царь.
– Договор был четыре на четыре, – дрогнувшим голосом сказал Кумпол.
– Эй, какой договор, дорогой? – откровенно глумился над ним Давид. – Договор будет, когда мы казино возьмем.
Его совершенно не смущали пистолеты Кумпола и Шатыря, ружья Стаса и Маслина. Он точно знал, что его люди тут же откроют огонь, если кто-нибудь из ясеневских вскинет ствол.
Стас осознавал безнадежность своего положения, поэтому не чувствовал под собой ног. Возникло такое ощущение, что его взяли за шкирку и оторвали от земли. Он едва держал ружье в слабеющих от страха руках.
– Не возьмете вы его. – Кумпол мотнул головой.
– Почему твой Басмач не подъехал? – жестко спросил Давид.
– Ты для него мелко плаваешь.
– А для тебя?
– Короче, разговора не будет! – Кумпол пытался придать своему голосу грозную густоту, но сорвался на какой-то истошный вопль. – «Жар-птица» остается за нами!
– Не будет разговора, а вы с железом подъехали, да? Замочить нас хотели, да?
– Нет.
– Что нет, если да?.. Теперь мы вас мочить будем! – заорал Давид.
Стас закрыл глаза. Вот он и выпрыгнул из горящего самолета, а парашют не раскрылся. Еще чуть-чуть, и все!
– Казино все равно за нами останется, – дрожащим от страха голосом жалко сказал Кумпол.
Он тоже понял, что жить ему осталось совсем чуть-чуть.
– Сначала вас, потом остальных!..
В словах Давида звучал приговор, и у Стаса сдали нервы. Его пальцы вдруг разжались, дробовик выскользнул из рук и упал на землю.
Сначала засмеялся Давид, за ним все остальные. Стасу казалось, что сейчас он оглохнет от дикого оскорбительного хохота.
Он нагнулся, дрожащими пальцами взял ружье, оторвал его от земли. Когда Стас распрямился, Давид уже не смеялся. Он готовился привести в исполнение свой приговор, причем самолично. Пока Стас возился с ружьем, этот тип успел достать пистолет и взять парня на прицел.
Стас понял, что это все, но все-таки нажал на спусковой крючок. Умирать, так с музыкой.
Громыхнуло так, что зазвенело не только в ушах, но и в мозгах. Давид подался назад, хватаясь за развороченное картечью горло, из которого хлестала кровь. Пистолет вывалился из руки грузина. Кто-то из его спутников суетливо наклонился за ним, но Стас вновь нажал на спусковой крючок. Он даже не помнил, как передернул затвор, стрелял не целясь, потому и промазал, хотя и отпугнул братка.
Стас стрелял инстинктивно, реагируя на происходящее. Но ведь кто-то должен был ответить на его действия. Кавказец, стоящий справа от него, так и сделал. Он с истошным визгом выпустил в Стаса целую очередь из «узи».
Пистолет-пулемет у него с глушителем, поэтому выстрелы были бесшумными. Но почему пуля попала Стасу в щеку и не пробила ее? За плечо что-то больно ущипнуло, но ведь это не смертельно. Почему затворная рама на «узи» не стучит в движении?..
Да это же пневматика!
Стас передернул затвор. Кавказец отшвырнул от себя бесполезную игрушку и бросился наутек. Его сосед поступил точно так же, бросив муляж автомата. Стас выстрелил им вслед, но снова промазал. Зато Шатырь, стоящий слева от него, выпустил в них несколько пуль в автоматическом режиме. Сначала упал один, затем другой.
Кумпол тоже дал волю своим чувствам. Враг в панике разбегался, а он палил, пытаясь перекричать грохот выстрелов. Да и Маслин слетел с тормозов.
Из восьмерых вражеских бойцов уцелела только половина. Этих спасли быстрые ноги и нежелание Кумпола преследовать удирающего противника. Одного ранили в руку, второго в спину, но это не помешало им унести ноги.
Когда стрельба стихла, Давид и еще один боец из его свиты лежали без признаков жизни, двое шевелились, и Шатырь отправился их добивать. Стас тупо смотрел, как тот остановился возле дрыгающегося тела, наставил на него ствол пистолета и хладнокровно выстрелил. Бедолага конвульсивно дернул ногой и затих.
Ведь раненого можно было бы отвезти в больницу. Там его поставили бы на ноги, но Шатырь не дал ему шанса. Почему он такой жестокий?
Стальные шарики попали Стасу в щеку, в плечо, но он не чувствовал боли. Ее заглушал шок.
Своей вины в происходящем Стас не чувствовал. Да, он стрелял и убил человека, но ведь это была защита. После первого выстрела Стас жал на спусковой крючок, но ведь мазал. А в спины убегающим людям не стрелял, ну, разве что сгоряча пальнул пару раз вслед кавказцу с «узи».
– Офигеть! Это же фуфло голимое! – рассматривая трофейный автомат, возмущенно и торжествующе протянул Маслин.
«Узи» хотя бы стальные шарики выбрасывала, а эта штука даже водой не плевалась, но при этом так же точно копировала настоящее оружие. Хотя нет, отличия имелись, и сейчас их можно было заметить. Видно, что муляж из пластика. Цевье отсвечивает у него не так, как у настоящего автомата, жерло ствола совсем не глубокое. Но с расстояния все казалось весьма реальным. Смертельно опасным. Да и обстановка к тому располагала. У страха глаза велики – именно на это и рассчитывали кавказцы.
