– Какие версии у твоего Гудкова, ограбление?
– Может, и ограбление. Бумажник украли. В карманах вообще пусто. Но грабители обычно требуют деньги и, только если встречают сопротивление, пускают в ход такие аргументы, как оружие. А на теле нет никаких следов борьбы. Ну, стукнули бы по башке чем-то… а тут нож, хотя и по башке тоже не очень хорошо. В общем, с мотивом не все ясно. Нашли квартиру, где парень жил, квартира съемная, снял он ее всего четыре месяца назад. Приехал к нам из района, здесь устроился на работу механиком, был на хорошем счету, непьющий, серьезный парень. Неделю назад отпросился с работы, сказал, что уезжает родственника хоронить, якобы ему наследство оставили, которое надо оформить. Просил дней десять за свой счет. Ему пошли навстречу.
– Но никакого родственника в реальности не существовало? – нахмурилась я.
– Конечно, нет, раз он в городе торчал. Опять же, он воспитанник детского дома, который находится в районном городе, откуда парень недавно прибыл. То есть детдом он покинул давно, ему выделили комнату, парень жил себе не хуже других, работал, пока не перебрался сюда, и вот…
– Если это ограбление… – начала я, но Женька перебила:
– Ты дальше слушай. Дело-то непростое. И боюсь, ограблением даже не пахнет. Парня этого зовут Аркадий Иванович Непомнящий, так вот, в детдом он попал в десятилетнем возрасте при весьма странных обстоятельствах. На мальчишку обратил внимание милицейский патруль на вокзале, привели его в отделение. Мальчишка о себе ничего сообщить не мог, кроме того, что зовут его Аркадий.
– Как это? – нахмурилась я. – Ему же десять лет было?
– Вот именно. Мальчишка вообще говорить не желал, и, кроме имени, ничего узнать не удалось. Решили, что он пережил сильный стресс, психолог с ним работал, но, скорее всего, не очень старались, или психолог был так себе – ничего о его прежней жизни узнать не удалось. Пытались найти родственников, но и тут незадача. Фотку по телику показывали, искали сначала в области, потом по всей стране – без толку. Отправили мальчишку в интернат, записав под фамилией Непомнящий, отчество дали с потолка – Иванович. Поначалу надеялись, что родня отыщется, но время шло, так он Непомнящим и остался. Хотя, если не считать того, что парень ровным счетом ничего о себе не помнил, в остальном он был совершенно нормальным ребенком. Закончил школу, потом техникум. Не отличник, но и не дурак.
– Странная история, – пожала я плечами.
– Вот-вот. Его жизнью в районе сейчас, конечно, интересуются, может, и удастся откопать что-то интересное. В съемной квартире нашли читательский билет в областную библиотеку. Это мне Гудков сказал. Менты документы искали, паспорт, водительское удостоверение, но нашли только читательский. Погибшего опознал его товарищ по работе, и читательский билет Гудков оставил без внимания, а вот меня он заинтересовал.
– Что такого особенного ты в нем нашла? – не поняла я.
– Ты, к примеру, часто в библиотеку наведываешься?
– Последний раз, когда в институте училась.
– Вот-вот. А он в институте не учился. И сегодня я в библиотеку заглянула. Наудачу. Благо, что директрису хорошо знаю, освещала в прошлом месяце «День книги», который они проводили в городе. Девушка, что в читальном зале работает, нашего Аркадия очень даже хорошо помнит. Одно время он был у них частым гостем, и знаешь, что его интересовало? Старые газеты. В особенности подшивка «Знамени», была такая городская газета, но в середине девяностых ее прикрыли за ненадобностью. Я, само собой, тоже решила на подшивку взглянуть и обнаружила кое-что весьма интересное. – Женька торжествующе улыбнулась, а я поторопила:
– Ну?
– Акт вандализма. Кто-то аккуратно вырезал несколько статей.
– Вот как? С чего ты взяла, что это дело рук Аркадия?
– Может, это сделал кто другой, но последние несколько лет газетами вообще никто не интересовался, так что, похоже, он.
– А что за статьи?
– Как я могу ответить на этот вопрос, если их свистнули? Я у Гудкова спросила, не было ли в квартире газетных вырезок. Говорит, нет. Логично предположить, что Аркадий их с собой таскал, а убийца их позаимствовал.
– Н-да, – покачала я головой.
– Директриса обещала мне помочь, – вновь расплылась Женька в улыбке. – Возможно, в архиве сохранилась еще подшивка.
– Что ж, подождем. Если есть дубликат статей, появится шанс узнать, что его заинтересовало. – Тут я вспомнила о Ромке, которому поклялась никогда не приближаться к трупам на пушечный выстрел, и вздохнула. В конце концов, я не виновата, что труп оказался у меня буквально под ногами. – Ты Гудкову о газетах сообщила? – задала я вопрос, косясь на Женьку.
– Сообщила, конечно, но он не очень-то впечатлился, при чем здесь какие-то старые газеты, спрашивает. А мне откуда знать? Но если парень ими интересовался…
– Гудков твой с Михалычем беседовал?
– Конечно. Мы же рассказали, что видели этого Аркадия в его кафе. По словам Михалыча, на парня он внимание обратил, но ничего толкового о нем сказать не может – ни разу с ним не разговаривал.
– Да? – спросила я и задумалась. – Слушай, совсем из головы вылетело… – Я в досаде покачала головой, удивляясь, как могла забыть такую важную деталь и не рассказать о ней следователю. Как видно, стресс от того, что угораздило на труп натолкнуться, был так силен, что память отшибло.
– Что? – насторожилась Женька.
– Когда мы уезжали из кафе и садились в машину, я видела Аркадия во дворе, он стоял возле двери черного хода и с кем-то разговаривал.
– С кем? – заволновалась Женька.
– Дверь была приоткрыта, но человека за ней я не видела.
– Очень жаль. Смотри, что получается. Аркадий зачастил в кафе, с кем-то беседовал возле черного хода, и убили его, кстати, неподалеку. Кафе до которого часа работает?
– До одиннадцати.
– А нашли мы парня пятнадцать минут второго. Убили его в промежутке между двенадцатью и часом ночи.
– Надо же, человек час пролежал почти в центре города… – покачала я головой.
– А чему удивляться? Мало кому взбредет в голову болтаться по задворкам ночью. Вот что, поехали к Михалычу. Надо с ним поговорить.
– Но ведь Гудков с ним уже беседовал.
– Да что Гудков, – отмахнулась Женька. – Мы с Михалычем старые приятели, со мной он будет откровенен.
Я пожала плечами, неуверенная, что нам нужно ехать, но Женька уже направилась к входной двери, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
Михалыч выглядел слегка удрученным, но нас встретил улыбкой.
– Жара-то какая, – сказал он, вытирая салфеткой потный лоб. – На улице сядете?
– Нет, мы здесь. Поболтать надо, – ответила Женька, взгромоздившись на высокий стул возле барной стойки.
– Я уж сегодня наболтался, – покачал головой Михалыч и нахмурился. – Это вы парня нашли?
– Ага. Повезло, – вздохнула Женька. – Угораздило машину здесь оставить.
– Да уж… – согласился Михалыч.
– Давно он к тебе стал заглядывать?
Хозяин кафе пожал плечами.
– Я на него внимание дней пять назад обратил. Смурной какой-то парень. Сидит, в чашку смотрит, ни с кем не общается. И всегда один.
– Ты его разговорить не пытался?
– Поначалу пытался. Но он до разговоров не охоч. Я вообще решил, что он малость не в себе. Я и в милиции так сказал. Вроде с придурью мужик.
– А он ни о чем не расспрашивал? – вмешалась я. – Может, его кто-то из посетителей интересовал?
– Не знаю. Да он вообще был не любитель болтать.
– А, может, ему кто-то из твоих девчонок понравился? – озарило меня. – Я имею в виду сотрудниц.
Михалыч почесал нос.
– Не замечал.
– Так ты спроси. В тот день, когда его убили, он у черного хода с кем-то стоял.
Михалыч скрылся в направлении кухни, но вскоре вернулся.
– Никто с ним не разговаривал, – сказал он. – Да их уже менты спрашивали.
– Странно, – нахмурилась я. – Он там стоял, я видела.
– Так, может, из зала кто прошел? – предположил Михалыч. – Хотя какой в этом смысл? Могли и здесь поговорить.
– А если он не хотел, чтобы его видели?
– С какой стати?
– Ну… ведь его убили. Значит, была у парня какая-то тайна.
– Да ладно, – отмахнулся хозяин. – Какая тайна? Это же ограбление. Какие-нибудь обдолбанные придурки пырнули ножом из-за кошелька. Они человека за сто рублей убить готовы.
– Скажите, – вновь влезла я в разговор. – А вам случайно он никаких вопросов не задавал? Ну, к примеру, о том, где вы раньше жили?
– Нет. Я вообще старался с ним не общаться.
– Это мы заметили, – кивнула я.
Михалыч нахмурился и стал расставлять чашки на подносе, не глядя в нашу сторону.
– Он мне не понравился, – пояснил старик. – Говорю, на психа был похож. И выгнать не выгонишь, он же ничего плохого не делал. Вот я и решил держаться подальше от греха.
– Да и правильно. Психи такой народ… – кивнула Женька. Михалыч к беседе заметно охладел, и мы вскоре покинули кафе.
