Галина вздрогнула, когда она вспомнила отца, привычно заныло сердце. Как же ей его не хватает!
– А мы уж думали, что не успеем тебя встретить! – Мама ничего не заметила. – Такие пробки всюду!
А Галина наконец осознала, кого она имеет в виду, когда говорит «мы».
Рядом с мамой стоял Сергей Михайлович Груздев, управляющий банком отца. Галина не очень хорошо его знала, потому что работал он у отца года три, а она все это время училась в Швейцарии, в Высшей финансовой школе.
Отец хотел, чтобы она получила первоклассное образование, в первую очередь хорошо изучила финансы, чтобы потом, говорил он, когда дело перейдет к ней, она вела его твердой рукой. Галина тогда отмахивалась и закрывала ему рот ладонью.
«Папочка, я никогда не поверю, что ты способен отойти от дел, ты же трудоголик, ты не сможешь жить без работы!»
На что отец однажды посмотрел очень серьезно и хотел было что-то сказать, но передумал. Как сейчас понимает Галина, он думал о неприятном, о самом неприятном, как чувствовал, что скоро умрет. Ох, папа, папа, ну как же ты так…
Вроде бы отец был новым управляющим доволен, толковый, говорил, человек, хороший управляющий, квалифицированный и ответственный, можно на него дела оставить, отдохнуть поехать или в командировку. Мама радовалась, что отец с ней больше времени проводить стал, а то, говорила, Линка уехала, так в этом большом доме одной хоть волком вой.
Отец назвал единственную дочку Галиной в честь своей матери. Маме это имя не нравилось, хоть со свекровью своей она не сталкивалась – та умерла раньше их свадьбы. Отец всего добивался самостоятельно, никто ему не помогал.
Отец звал ее Галкой, а мама – Линой.
– Линка, ты что, не узнала Сергея Михайловича? – Мама с улыбкой повернулась к управляющему.
– Узнала, конечно. – Галина посмотрела на мать и улыбнулась. – Здравствуйте.
– Рад вас видеть, – Галина… Леонидовна.
– Да вы что? – начала было мама со смехом, но тут же осеклась. – Да пойдемте же скорее, там, наверно, багаж уже привезли!
Смотря им вслед, Галина невольно отметила, что идут они слишком близко друг к другу, так что касаются изредка то плечом, то рукой, заметила и легкую заминку управляющего перед тем, как он назвал ее отчество, и смех мамы – хотела она предложить, чтобы он звал дочку просто по имени, да вовремя опомнилась, а скорее всего, он ей какой-то знак незаметный подал.
И вообще, с чего это он притащился ее встречать? Мама вполне могла приехать с водителем, а у него что – дел, что ли, мало? Отец, помнится, с утра до вечера трудился – то у него летучка, то начальников отделов принимает, то в Комитете по финансам заседание, то в мэрии деловые переговоры, то секретарю письма диктует. Даже в машине он обычно бумаги просматривал или новости деловые слушал. А этот, вишь, встречать ее явился. Хотя его и не просили.
Галине очень не понравился такой расклад – что-то слишком много этот Сергей Михайлович на себя берет, это не входит в его обязанности. Мама писала, что он очень поддержал ее после смерти отца и, вообще, управляющий отличный, все дела взял на себя, можно совершенно о них не беспокоиться.
Но все же Галине очень не понравился мамин слишком счастливый, сияющий вид. И одета она как-то легкомысленно, по-молодому – брючки узенькие, курточка стильная, коротенькая. Всего два месяца прошло со смерти отца.
Галина опомнилась, осознав, что рассуждает, как старуха – что люди скажут и все такое прочее. Но все же… сколько матери лет… так, ей самой двадцать четыре, а маме, значит, сорок семь. Выглядит она, конечно, на сорок, а может, и меньше. А этому Сергею Михайловичу, надо думать, года сорок два, самое большее сорок три.
Интересный мужчина – среднего роста, мускулистый, загорелый, ни намека на брюшко. Лицо, в общем, тоже ничего себе, немного портит его слишком поднятая левая бровь, как будто он глядит на тебя с недоверием или сомнением, но это не всегда заметно, только когда смотришь ему в лицо. А так свежий, подтянутый, костюм сидит отлично. В зал, наверно, ходит, в бассейне плавает, за собой следит, в общем.
Не зная человека, нечего на него напраслину возводить. Но все же… если бы не мамин слишком счастливый вид, Галина бы ничего и не подумала.
«Неладно что-то в датском королевстве!» – говорил бывало в таких случаях отец.
Что ж, она с этим разберется со временем.
– Ты идешь? – обернулась мама. – Давай быстрее!
«Куда торопиться-то, – ворчливо подумала Галина, – что у вас, пожар, что ли…»
Торопиться маме было некуда, похоже, она все теперь делала быстро – не шла, а бежала, не показывала рукой, а тыкала пальцем, не вставала с места, а легко вскакивала, не смеялась, а хохотала. Не давил на нее огромный пласт горя, не тянуло ее книзу, не опускались плечи, как у нее, Галины.
Увидела себя как-то в зеркале в ресторане еще в Женеве – взгляд потухший, спина сутулая… Надо было срочно брать себя в руки, отца не вернешь… Похоже, мама поняла это раньше ее. Но все же, всего два месяца прошло. Как это там у классика – «башмаков еще не износила…» и так далее.
Водитель был новый, раньше она его не видела. Довольно молодой человек с несколько мрачноватым выражением лица. Он уложил ее чемоданы в багажник и за всю дорогу не сказал ни слова. Сергей Михайлович сел спереди и тоже молчал, зато мама болтала за двоих.
Она задавала дочке вопросы о ее жизни в Женеве и тут же задавала новые, не слушая ответов. Она рассказывала о нововведениях в доме и тут же перескакивала на открытие нового СПА-салона или нового бутика, или же начинала обсуждать знакомых.
Галина слушала вполуха, она думала о своем, в частности о том, что мама ни разу не упомянула в разговоре об отце.
– Тебе не интересно? – вдруг спросила мама каким-то не своим жалобным голосом. – Ты не слушаешь?
Если бы они были одни, Галина сказала бы все честно – и про мамин сияющий вид, и про громкий смех без видимой причины, и про то, что слишком близко она допустила этого Сергея Михайловича. Но, глядя в его спину, Галина пробормотала только, что устала от полета, и ухо одно заложило.
Мама обиженно замолчала.
Так проехали они город, и тут мама огляделась удивленно и спросила, куда они едут.
– Завезете меня в банк, – ответил Сергей Михайлович сухо, – потом поедете к себе.
– Как, разве вы не… – начала мама и замолчала, наткнувшись на его колючий взгляд.
Галина в это время делала вид, что дремлет, и наблюдала за ними из-под ресниц. Мама смотрела разочарованно и даже сложила руки в умоляющем жесте. На что Сергей Михайлович плотно сомкнул узкие губы и даже отрицательно качнул головой. И ушел, простившись подчеркнуто холодно, бросив через плечо, что позвонит, когда нужно будет подписать документы.
Мама вздохнула, настроение ее падало на глазах. Галина представила, что кто-то посмел бы так же вести себя с ее отцом, и очень удивилась. Мама всегда умела обращаться с персоналом, что же случилось? Неужели она с этим…
Не может быть, прошло всего два месяца со смерти отца! Они всегда были счастливой парой, это все признавали, и мать так убивалась на похоронах.
– Ты очень невежливо разговаривала с Сергеем Михайловичем, – после некоторого молчания произнесла мать.
– Да я с ним вообще не разговаривала! – удивилась Галина.
– Вот именно, – мама потихоньку повышала голос, – ты вела себя недопустимо! Человек бросил все дела и приехал тебя встретить, могла бы быть полюбезнее!
– Это не входит в его обязанности, – начала было Галина и осеклась, увидев, с какой злобой поглядела на нее мать. – То есть я, конечно, очень тронута, но вполне обошлась бы, если бы ты встретила меня одна. Или просто водителя прислали бы.
– Ты невозможна! – Возмущению матери не было предела. – Имей в виду, Сергей Михайлович очень меня поддержал, когда я осталась одна! Если бы не он, я не знаю, что бы со мной было. Кроме того, он прекрасный управляющий, таких поискать, за ним мы как за каменной стеной! Он взял на себя все!
– Это его работа. – Галина пожала плечами.
– Ну да, скажи еще, что за это он получает свою зарплату!
– И немалую.
– Это вы там, в Швейцарии, все меряете деньгами! – В голосе матери появились незнакомые визгливые нотки.
Галина посмотрела в каменную спину водителя, дернула маму за рукав и сделала грозное выражение лица. Не хватало еще ругаться при нем! Мать неохотно замолчала.
Галина с тоской уставилась в окно.
Господи, что сталось с ее тактичной и выдержанной мамой? Не она ли учила свою подрастающую дочь, как правильно себя вести с обслуживающим персоналом? С низшим – ровный приветливый тон, приказы отдавать спокойно, не забыть поблагодарить. С высшим – показывать уважение, улыбаться сдержанно, изредка интересоваться семьей. Но нечасто.
И никогда, ни при каких обстоятельствах не выяснять отношений при персонале! Никаких личных подробностей, чтобы потом это обсуждалось вслух!
