— Да, крестилась пять лет назад.
— Вот и сходи, полагаю, что священники в таких вещах больше меня разбираются. Если же ты неверующая, сходи к психотерапевту, он тоже в таких вещах разбирается. И, знаешь, оба — и врач и священник — скажут тебе, что незачем увлекаться сновидениями и ни к чему наделять их провидческой силой, которой они изначально не имеют. Пойми, сон до той грани не может серьезно влиять на нашу жизнь, до какой мы ему этого не позволяем. Конечно, есть еще вариант… — Я вздохнула и продолжала предельно серьезно: — Можешь пойти и к какому-нибудь заправскому колдуну-магистру-магу-ясновидящему-экстрасенсу и т. д., и т. п. Вот он-то как раз и скажет, что снилась тебе сама Смерть, что у тебя родовое проклятие, венец безбрачия и огромная порча с левой или, как вариант, с правой стороны. И, конечно, он может попробовать тебя лечить, но за результат отвечать не может, ведь все ужасно запущено, а лечение у него не бесплатное: ты же должна понимать, сколько стоят все эти раритеты, которыми он пользуется, или, например, как дорого в энергетическом плане ему обходится подключение к Космосу, поэтому он свои затраты компенсирует в плане материальном…
Марина повеселела, слушая мою речь, она даже слегка улыбнулась, что меня порадовало.
— Так что, Мариночка, выбирай сама, к кому тебе лучше обратиться. Если хочешь поддаться суевериям и влиянию каких-то потусторонних сил, о которых мы, к счастью, мало знаем, то они только рады будут на тебя влиять, и чем дальше, тем сильнее. А если не хочешь… если не хочешь, то, как говорит мой знакомый священник, им не так-то просто будет на тебя повлиять.
— Спасибо, — сказала Марина. — Ты меня успокоила.
— Пожалуйста, — отозвалась я. — Я просто высказала свою точку зрения и буду рада, если она тебе пригодится.
— Ты, наверное, опаздываешь? — спохватилась Марина.
— Да, есть немного, но ничего, как-нибудь успею.
— Ира, давай я тебя подвезу, — предложила она. — Это ведь будет быстрее.
— Ну, в таком случае у меня даже есть шанс успеть вовремя.
Марина поднялась к себе за ключами, а я закончила сборы, и вскоре Маринина «Ока» уже остановилась у здания телецентра. Договорившись, что я буду ждать ее около пяти часов вечера, мы простились. Марина обещала, что не станет вспоминать о своем сне. А я подумала, что это будет не так-то просто, ведь она годами привыкала к тому, что этот сон сулит чью-то смерть, и отказаться от этой ассоциации не так просто.
В половине пятого Марина появилась у нас со своим гражданским мужем, Игорем, тридцатилетним красавцем-блондином, рослым и буквально пышущим здоровьем, улыбчивым и голубоглазым, в общем, составляющим Марине самую подходящую пару. Мне он показался как-то смутно знаком, но, где и когда я его видела, я никак не могла вспомнить, хотя память на лица меня обычно не подводила. В итоге, перестав ломать себе голову, я решила, что, может, видела Игоря где-нибудь случайно, но благодаря его богатой фактуре запомнила. Мы определили ему самое лучшее место в студии, прямо напротив Марининого кресла в первом же ряду, а он, словно большой ребенок, чрезвычайно заинтересовался тем, что происходит на телевидении и как вообще делаются передачи. Он буквально хвостом ходил за Галиной Сергеевной, путаясь в проводах и задавая кучу вопросов, вызывая легкую усмешку своим добродушным видом и блестевшими от любопытства глазами.
— Как тебе Игорь? — спросила Марина, когда нас пригласили в гримуборную.
— О, он мне очень понравился, — честно призналась я. — Мне кажется, он хороший парень и просто обожает тебя.
— И я его обожаю, — ответила Марина. — Его трудно не обожать, он очень внимательный и… забавный.
— Да, он очень милый, — подтвердила я, думая о том, сойдутся ли они с моим мужем. А почему нет?
— Как ты полагаешь, они понравятся друг другу? — спросила Марина, словно прочитав мои мысли.
— Ты о наших мужчинах? — уточнила я. Она кивнула. — Думаю, должны бы, — ответила я, и тут нас пригласили в студию.
Как всегда, все места на трибуне были заняты, и посреди абсолютного большинства женщин всех возрастов, в первом ряду восседал Игорь, глядя вокруг с интересом и каким-то чуть сдерживаемым восхищением. Выглядел он словно султан, окруженный наложницами. Мы с Мариной переглянулись и улыбнулись друг другу, заняв места напротив трибуны. Эфир начался, и все шло как по маслу. Сначала…
Сначала все шло как по маслу, Марина очаровывала публику, Игорь не сводил с нее восхищенного взгляда, дамы в зале реагировали довольно живо. Затем пошло три телефонных звонка, я спрашивала, Марина — отвечала, Галина Сергеевна благодушно улыбалась, Пашка показывал знаками, что все отлично, Лера сновала по залу с микрофоном. И вот уже до конца эфира оставалось не больше десяти минут. Но прежде чем сделать последнюю рекламную паузу, я обратилась с просьбой о голосовании и продиктовала телефоны. Пошла реклама, мы перевели дух, приготовившись к последнему броску, и тут…
Игорь вдруг как-то заметно побледнел, схватился за горло, потом за грудь, потом попытался расстегнуть воротник рубашки. Марина вскочила с места, подбежала к нему, а он, издав какой-то хриплый звук, вдруг начал заваливаться на свою соседку слева. Дама взвизгнула и попыталась отодвинуться, но она сидела не одна, и поэтому те, кто сидел дальше и мало что понимал в происходящем, заволновались, заругались, и в студии вот-вот готов был разразиться скандал, но Галина Сергеевна, подоспев на выручку, оказалась рядом с Игорем и Мариной, пытающейся поддержать большое тело мужа и о чем-то причитающей, уверенным движением пощупала пульс и скомандовала, перекрыв нарастающий гул в студии:
— Ти-хо! Быстро за врачом! «Скорую»!
Потом она повернулась ко мне и точно так же скомандовала:
— Сейчас повторяешь про телефоны и попрощаешься. Не забудь извиниться за то, что передача получилась короткой! — и, окинув еще раз взглядом растерянную аудиторию, произнесла: — Дамы, сохраняйте тишину, еще пять минут, и вы будете свободны. Кто-нибудь пошел за врачом? А «Скорую» вызвали?
Ей ответили, что да, за врачом побежала Лера, а «Скорую» уже вызывают. Галина Сергеевна удовлетворенно хмыкнула и повернулась ко мне, не сводя с меня внимательного и требовательного взгляда. Я посмотрела на притихшую публику и на притихшую Марину, она села рядом с Игорем, заняв место его соседки, и тихонько поглаживала его, привалив к себе спиной, но молчала. Я поймала ее быстрый взгляд и поняла, чего ей стоило это молчание, но работа есть работа, и, пожалуй, Марина, как актриса, понимала это лучше всех: ведь сейчас у нас тоже шел спектакль, и, что бы ни случилось за кулисами, зрители не должны об этом догадываться, они должны получить то, на что рассчитывали.
Оператор подал мне знак, который означал, что реклама кончилась, и я, помнится, даже удивилась, что все случилось за какие-то три минуты. Я улыбнулась в объектив и произнесла тот текст, что была должна. Голос не дрожал и, только попрощавшись, поняв, что эфир окончен и уже пустили музыкалку, я уразумела, что это короткое выступление стоило мне немалого напряжения.
Я обернулась к Марине и тут же услышала ее тоненький всхлип. В дверях появились Лера и врач, обслуживающий наш телецентр. А через три минуты была констатирована смерть Игоря, предварительный диагноз — обширный инфаркт.
Опуская подробности дальнейших событий, которые не так уж сложно представить, скажу лишь, что «Скорая» подтвердила диагноз и увезла тело Игоря. Я же взяла на себя заботу о Марине.
Конечно, она была в таком состоянии, что страшно было доверить ей управление машиной — молочно-белой «Нивой» последней модели, принадлежавшей Игорю, — и повела машину сама. Марина сидела рядом, совершенно безучастная ко всему, она словно впала в транс, и я серьезно опасалась за ее состояние. К тому же я не могла не думать и о ее вещем, как оказалось, сне. Получалось, что женщина в черном и правда будто напророчила очередную смерть. Даже если у меня появились такие мысли, то нетрудно себе представить, что же тогда чувствовала Марина. Но она молчала, и я не решалась заговорить с ней. Наконец, когда мы оказались почти у дома, я предложила:
— Если хочешь, пойдем ко мне. Наверное, тебе не следует оставаться сейчас одной.
Она посмотрела на меня потухшим взглядом и, поколебавшись, кивнула в ответ. Мы вышли из машины и направились к подъезду. Поднялись ко мне, и я предложила выпить, зная по опыту, что небольшое количество алкоголя — но только очень небольшое — несколько расслабляет в подобных обстоятельствах. Марина опять согласилась без особого энтузиазма. Я налила нам в рюмки коньяку, и мы выпили.
— Знаешь, — сказала она, поставив рюмку на столик, — это все странно…
— Что именно?
— Сердечный приступ, — объяснила она, посмотрев на меня. — Игорь ведь очень следил за своим здоровьем. Он постоянно проверялся, ходил в спортзал и вообще… Был вегетарианцем. А последний раз он заглянул в поликлинику всего месяц назад, и все у него оказалось в порядке.
