— Женщинам порой приходят в голову не очень удачные идеи, за которые потом приходится слишком дорого расплачиваться. Не хочу, чтобы это случилось с Ирмой, — великодушно пояснил мне Михаил.
— Когда можно приступить к работе? — решила уточнить я.
— Вы готовы работать, даже не поинтересовавшись размером оклада? — Взгляд Стоцкого сделался подозрительным, и я поняла, что допустила ошибку. Можно было сослаться на Ирму, но вдруг Михаил доподлинно знает, что его избранница не располагает информацией о том, какую зарплату он выплачивал предыдущей секретарше. Тогда все станет еще хуже. Оставалось быстренько придумать, как усыпить вдруг проявившуюся повышенную бдительность своего нового начальника.
— Дело в том, что на данном этапе я ставлю первоочередной задачей повышение своего профессионального уровня, — не позволив себе задуматься больше чем на пару секунд, ответила я. — К тому же внешний вид вашего офиса и ваш собственный, в частности, уже дают мне основания надеяться, что деньгами здесь служащих не обделяют.
Михаил долго и пристально смотрел мне в глаза, затем неторопливо произнес, с ходу переходя на «ты»:
— Будем считать, что ты выкрутилась. К работе можешь приступать завтра. Рабочий день — с девяти часов. — Стоцкий взял телефонную трубку, давая этим понять, что разговор окончен.
«Непростой фрукт этот Михаил, — думала я, выходя из здания на свежий воздух. — Придется втираться в доверие не только к этим исподлобья на меня смотрящим риэлторшам, но и к начальству также. Что ж, мне не привыкать».
Ирма просила меня отзвониться и сообщить ей о результатах собеседования, что я и сделала. После чего приняла решение: остаток своего последнего «безработного» дня провести с максимальной пользой. А для этого необходимо вначале сытно отобедать, затем хорошенько отдохнуть перед предстоящим непростым трудовым днем.
Из всего спектра услуг по организации досуга, который был мне известен, я выбрала спортивное направление. Глядя на то, как я лихо рассекаю хлорированные воды бассейна, невозможно было даже помыслить, что до пятнадцати лет я вообще не умела плавать. Слишком органично я вписывалась в водное пространство. Как будто здесь родилась, здесь же и выросла. А ведь было время, когда Таня Иванова боялась воды, как таракан шлепанца. Только кто теперь в это поверит?
* * *
Михаилу Стоцкому на вид было не больше тридцати пяти лет. Исходя из этого, на первых порах я решила сделать ему подборку из имеющегося в наличии женского персонала по возрастному принципу. Как только наступала передышка от телефонных звонков, которые с утра в изобилии посыпались на мою голову, я произвела отбор, что называется, на глазок. Между комнатой, в которой находилась я, и так называемой гостиной, где работали все остальные, не было двери, поэтому, особо не напрягаясь, я имела возможность слышать все реплики, которыми перебрасывались дамы-риэлторы.
Первой из четверых подозреваемых отпала Татьяна Николаевна, она же «помазок». Так «любя» ее называли коллеги по работе в ее отсутствие. Их совершенно не стесняла моя одиноко сидящая за столом фигура — все шло как обычно. Над «помазком» много прикалывались и шутили: когда я ее увидела, то поняла почему. Поняла также истоки происхождения ее прозвища.
Личностью Татьяна Николаевна была весьма колоритной. Подлинный ее возраст определить было весьма затруднительно, но все же я рискнула предположить, что ей за сорок. Эта пергидролевая блондинка, вместо волос у которой наличествовал лишь жидкий крысиный хвостик, производила весьма жалкое впечатление. Ее фигура, возникшая в дверном проеме входной двери, напомнила мне железнодорожный рельс.
Как я выяснила уже потом, несмотря на такую непрезентабельную внешность, работником она являлась замечательным и приносила существенный доход фирме. Ради приносимого ею дохода Михаил даже время от времени кодировал ее от пьянства и выводил из запоев. Правда, клиенты далеко не всегда оставались ею довольны. Но и в этом случае она проявляла находчивость. Когда сроки договоров сильно поджимали, а разъяренные продавцы или покупатели недвижимости грозились не оставить здесь камня на камне, «помазок» ложилась в психдиспансер, а за нее все дела поручалось вести какому-нибудь козлу отпущения. Этим самым «козлом» становились по очереди все остальные риэлторы. Обычно таковым назначался человек, принесший в текущем месяце меньше всего дохода фирме.
Но обо всем этом я узнала несколько позже. Зато о том, что эта тощая грымза имеет двух сыновей-оболтусов и мужа, за которым закрепилась репутация похлеще, чем числилась за его отпрысками, я узнала уже в течение утреннего разговора, когда собравшиеся женщины перемывали косточки опаздывающей коллеге.
Задолбанная детьми, мужем, а также собственным алкоголизмом, личность Татьяны Николаевны представлялась мне малоперспективной в качестве возможной соперницы и разлучницы Ирмы.
Следующей кандидатурой, зачисленной мной в арьергард, стала «летящая» Леночка, которая изо всех сил стремилась походить на хоть сколько-нибудь стоящего риэлтора, но у нее очень скверно это получалось. Она старательно создавала видимость работы: мусолила свои блокноты, куда-то звонила, даже уходила на встречи, но толку от этого было не больше, чем от гармони на поминках. «Забраковала» я ее, исходя из особенностей Леночкиного характера. Восторженный идиотизм, сочетавшийся в ней с детской непосредственностью и наивностью, просто не мог послужить толчком к тем поступкам, о которых рассказала Ирма. Хотя я могла и ошибаться. Но вообще для меня оставалось загадкой, чего ради Михаил держит ее в числе своих сотрудников. Только лишь потому, что риэлторам не полагалась зарплата, а лишь процент от сделки?
— Если мне будут звонить, я буду через час, — подошла ко мне отчитаться Зоя — еще один экземпляр женского контингента фирмы.
На эту высокую, длинноногую особу как раз и пало мое подозрение в первую очередь. Я проводила ее короткую кожаную юбку долгим взглядом и составила краткую характеристику девушке со старомодным именем и супермодным антуражем: высокомерна, строптива, амбициозна. Кандидатура Михаила вполне могла находиться в списке мужчин, на которых она могла положить свой тяжелый глаз.
Взяв на заметку свои выводы, я подошла к окну. Михаил Стоцкий, выйдя из вишневой сотой «Ауди», наткнулся на Зою. При виде своего «вышестоящего» Зоя приторно заулыбалась и быстро заговорила что-то. Михаил разгладил морщины на лбу и, направив на свою подчиненную весьма великодушный взгляд, что-то ей отвечал. Но, неожиданно глянув вверх и заметив в окне меня, с интересом за ним наблюдавшую, он торопливо свернул диалог, моментально утратил благостное расположение духа и вошел в помещение.
— Зайдите ко мне, — бросил он на ходу, не глядя в мою сторону.
Последовав за ним, я увидела, как он в раздражении бросил барсетку на стол. Михаил сел и довольно небрежно откинулся в кресле.
— Вам нечем заняться?
Его постоянные переходы с «ты» на «вы» и обратно забавляли меня. Почему он так нервничает? Как будто чего-то боится. Значит, рыльце действительно в пушку.
— Почему же? Я как раз собиралась отпечатать договор купли-продажи, — с готовностью сообщила я.
— А мне показалось, вы шпионите за мной.
М-да… Темпераментный мужчина, страдающий манией преследования. Это интересно. Должно быть, я ему сильно понравилась, если, имея такие подозрения, он еще не дал мне отставку.
— К окну я подошла случайно, — невозмутимо парировала я и, усмехнувшись, добавила: — Вы во всех моих действиях будете усматривать подвох?
Немного поразмыслив, Стоцкий сухо сказал:
— Можете идти.
Не нравилось мне все это. Ой, не нравилось.
Вернувшись на место, я переключила свое внимание на последнюю «подозреваемую». Миловидную тихую женщину лет тридцати пяти, разговаривавшую со всеми спокойным умиротворенным голосом, звали Евгенией. Из здешней женской компании она была меньше всех заметна. Создавалось впечатление, будто, присутствуя в помещении, она одновременно как бы и отсутствовала. Внешность Евгения также имела под стать повадкам — этакий белый лист бумаги, лежащий на канцелярском столе, на котором никто и не подумает остановить свой взгляд. Глядя на нее, невольно вспоминалась поговорка про чертей и омут. Часто бывает, что люди с вызывающей, как у Зои, внешностью и повадками оказываются ни при чем, а вот такие тихони, как Евгения… Впрочем, время покажет.
Итак, Ирма поставила передо мной две задачи: найти человека, который собрался разрушить их союз с Михаилом, и выяснить, женат ли сам Михаил. Если первый пункт находился в стадии выяснения, то со вторым я достаточно быстро разобралась. Стоцкий никогда не был женат. Из этого следует, что и детей, по крайней мере официальных, у него нет. Собранную информацию я донесла до Ирмы.
