Мельников неприязненно покосился на Ростислава и немного отодвинулся от меня. Тут Светка, видя, что разговор перетек не в то русло, быстро нашлась:
– А мы видели могилку собачки Барри! Такая красивая, вся из черного мрамора, под раскидистым деревом, а рядом скамеечка. А на плите выгравирована мордочка этой собачки. Надо же! Кто-то не поскупился, чтобы увековечить память о своем домашнем питомце…
– Могилка – это хорошо, – сказала я, – однако солнце уже село. Нам, кажется, пора собираться…
Через час мы ехали в машине домой. Я и Андрей сидели на заднем сиденье, Светка рядом со своим проницательным Ростиславом.
– Андрюш, а как же этот предприниматель собирается нанять меня в качестве частного сыщика? – вдруг спохватилась я. – Он живет в Пензе. Насколько я знаю, это километров двести отсюда.
– Господин Корольков говорил, что часто бывает в нашем Тарасове по делам. Кажется, он даже собирался открывать здесь филиал своей фирмы.
– У нас что, мало своих производителей? – удивилась я. – По-моему, и так каждый третий магазин в городе продает эти дурацкие пластиковые окна.
– Почему дурацкие?
– Потому что лично я даже представить себе не могу, чтобы окна в моей квартире были из пластмассы. Я люблю все натуральное и естественное. Дерево – оно живое и теплое, оно дышит, а главное, не воняет химией…
– Ну, это дело вкуса. Кто-то предпочитает удобство – эти окна сохраняют тепло и, главное, их не надо заклеивать на зиму. А насчет филиала… Не знаю, я в этом мало понимаю, но раз открывает человек филиал, значит, это ему выгодно. Или я не прав?
– Да прав ты, Андрюша, конечно же, прав… Хорошо, завтра прямо с утра позвоню этому Королькову. А ты поделишься со мной информацией по делу?
– Да в любое время, хоть сейчас поехали в отделение!
– Нет уж! Сейчас я отдыхаю.
Первой доставили меня. Я вышла из машины Ростика.
– Ну что, всем пока! Свет, увидимся!
– Пока!.. Давай!.. Счастливо!
Я захлопнула дверь машины и пошла к подъезду.
Дома я первым делом переоделась в старый джемпер и трико: в квартире у меня было прохладно, а отопительный сезон еще не наступил. Я сварила себе кофе и с ногами уселась в кресло. Мне необходимо было немного поразмышлять о новом деле, свалившемся на меня так неожиданно.
Итак, Татьяна Александровна, что у нас на повестке дня? Пропажа, нет, я бы даже сказала, таинственное исчезновение трех женщин, работающих на одном предприятии. Возраст, семейное положение и все остальное у них разное, кроме одного: места работы. Место работы… Ну и кому, интересно, понадобились швеи, да еще и мотористки? Это же не киднеппинг: если бы наших дамочек похитили с целью выкупа, то давно потребовали бы у родственников деньги. Но со времени исчезновения первой потеряшки прошло почти полгода. Нет, киднеппингом тут не пахнет. А чем пахнет?
Я достала из пачки сигарету. Может, с этой фабрикой что-то не то? Может, наши швеи случайно узнали страшную тайну? Какую? Что начальник цеха, например, ворует готовую продукцию. Выносит сшитые на фабрике рубашки на своем теле: надевает их штук восемь одну под другую и так идет домой… Дамочки это узнали и пригрозили ему разоблачением, а он подкараулил их после смены темной ночью и… Смешно. Хотя и не очень, пропажа людей – это всегда неприятно. Сегодня пропали эти, а кто пропадет завтра?
На следующий день с утра я позвонила по номеру телефона, указанному в визитке. Мне ответил приятный мужской голос:
– Корольков слушает.
– Юрий Геннадьевич? Вас беспокоит частный детектив Татьяна Иванова. Вашу визитку мне дал лейтенант Мельников…
Услышав эту фамилию, собеседник обрадовался:
– Да, да, я готов встретиться с вами. Где и когда вам будет удобно?…
– А вы сейчас в Тарасове?
– Да, по счастливому стечению обстоятельств сейчас я нахожусь именно здесь, но завтра уезжаю в Пензу. Поэтому хотелось бы не откладывать нашу встречу…
Через час мы с ним сидели в кафе. Корольков оказался довольно-таки приятным молодым человеком с открытым лицом и умными голубыми глазами. Он смотрел на меня с большой надеждой.
– Татьяна… простите, как вас по батюшке?
– Давайте обойдемся без моего батюшки. Зовите меня просто Татьяна, мне так удобнее.
– Что ж, я согласен. Но тогда уж и вы сделайте мне одолжение и зовите меня просто Юрием.
В это время к нам подошел официант:
– Что будете заказывать?
Юрий посмотрел на меня вопросительно.
– Эспрессо, мороженое и виноградный сок, – сказала я.
– Мне то же самое, но без сока.
Официант удалился.
– Я, кажется, должен дать вам задаток? – Юрий потянулся к бумажнику.
– Давайте сначала поговорим, – предложила я. – Хотелось бы знать кое-какие обстоятельства дела.
– Какие именно?
– Например, вы часто приезжаете в наш город?
Юрий удивленно вскинул брови:
– А какое это имеет отношение…
– Дело в том, что если вы бывали у вашей мамы редко, то, скорее всего, не в курсе всех ее дел.
– Что вы, Татьяна! Как раз наоборот. Но, собственно, и дел-то у мамы особых не было – сами понимаете, женщине почти пятьдесят, муж умер, сын в другом городе. Что у нее осталось? Работа и кошка.
– А на фабрике она ни с кем не конфликтовала? Может, она вам рассказывала, что, например, заметила там что-то такое… необычное?
– Мама вообще ни с кем не конфликтовала. Она была человеком уравновешенным и… Господи! Почему мы говорим о ней в прошедшем времени?!
Юрий прикрыл глаза и посидел так несколько мгновений.
– Извините, – сказал он, взяв себя в руки.
В это время принесли наш заказ, и мы принялись потягивать кофе, заедая его мороженым.
– Юрий, расскажите мне о вашей маме все, что можете. И, пожалуйста, вспомните, может, она все-таки что-то говорила о работе, о своих подругах с фабрики, о начальстве?
– Я начну с того, что, похоронив два года назад отца, мама долго переживала и плакала. Еще бы, они прожили почти тридцать лет, притом жили очень хорошо, практически не ругаясь. А тут – внезапно папина болезнь, больницы, врачи, бесконечные процедуры, лекарства… Мама от переживаний сильно похудела и начала мучиться головными болями. Потом – смерть… Мне еле удалось уговорить ее съездить в Пензу к сестрам и хоть немного развеяться. А когда она вернулась в Тарасов, то с головой ушла в работу. Освоила несколько новых операций, оставалась по просьбе мастера на сверхурочные. Я часто звонил ей, а когда приезжал сюда по делам, то старался как можно больше времени проводить с ней. И постепенно она отошла, свыклась с горем, стала даже изредка ходить с подругами в кино. Думаю, в этом еще помогла ей кошка Фенечка. Это такое ласковое и нежное существо! Когда ей сделали операцию по стерилизации, она долго болела, и мама так ухаживала за ней! Она рассказывала мне по телефону: «Фенечка сегодня плохо кушала свой «Китикет»… У Фенечки проблемы со стулом… Мы с Фенечкой вчера гуляли целый час…» Она носилась с питомицей, словно с ребенком. Ну не смешно?!
– Что? То, что ваша мама так привязалась к кошке? А кого еще ей было любить и пестовать? Муж умер, сын далеко… Женщина устроена так, что ей необходимо постоянно о ком-то заботиться. Если бы у нее были внуки…
– Да, да, мама тоже намекала мне на это, да что там намекала! Говорила в открытую, но я все отнекивался. У меня бизнес, сейчас вот фирму расширяем… Я не могу даже завести девушку. Верите, Татьяна, просто некогда! Я ведь не один: у меня есть партнеры…
Я покосилась на моего собеседника. Какие мы деловые, черт возьми! Не то что собачку или там кошку, даже девушку ему завести некогда! Бедненький бизнесмен…
– Значит, о фабрике ваша мама ничего не рассказывала…
Юрий пожал плечами. Он расстегнул свою черную куртку – от выпитого кофе ему стало жарко. Внизу оказался синий джемпер.
– А вы, Татьяна, думаете, что причина исчезновения женщин связана с фабрикой?
– Я пока ничего не думаю, я собираю факты.
– А от меня требуется дать вам задаток?
Я кивнула. Люблю понятливых клиентов, которым не надо объяснять, что аванс – вещь в моем деле необходимая. Юрий достал из кармана солидных размеров бумажник.
– Ваша ставка…
– Двести долларов в день.
Он не выразил удивления, как некоторые клиенты, молча отсчитал несколько новеньких купюр и положил на стол. Я убрала их в свой кошелек. Ну вот, теперь мне работать будет намного приятнее да и жить веселее.
– Я подготовлю договор…
Юрий только рукой махнул:
– Да бог с ним, не это главное… Татьяна, а вы можете гарантировать, что найдете мою мать?
– Ее или ее тело, – я выразительно посмотрела на Юрия, – но найду обязательно.
– Интересно. А в полиции мне сказали, что практически нет никакой надежды найти маму живой.
