Так состоялось знакомство двух гражданских жен любвеобильного Теймураза Асламбековича. Где-то на родине в горном ауле жила законная мадам Гашиева (мать троих детей), но посланный дружественным народом на заработки в Россию Тимурчик без женской ласки жить на чужбине не собирался. Как стопроцентный мусульманин, он не видел ничего противного в том, чтобы достойно обеспечивать еще парочку жен и сколько-то детей.
Одно радовало Полину Аркадьевну, — в гарем он жен не собирал. Каждая паслась на своей полянке. Зухра — в ауле; Тамара (толстая бабища в норковом чехле) — в городе, на купленной после рождения сына квартире; Полина — в собственном особняке, рядом с забитым провиантом холодильником.
Открытие, сделанное столь внезапно и больно (в полном смысле этого слова), чуть не уложило мадам Полину в нервную клинику. От обиды и горечи она едва не поддалась искусу и не сожгла все накрахмаленные рубашки Теймураза Асламбековича. Приехавший вечером Тимурчик получил графином в пузо (мадам целилась в лоб, но промахнулась) и свою порцию проклятий. Полина прыгала и бесновалась, топала ножкой в пушистой тапке и брызгала слезами…
Подобные выходки всегда проходили с Григорием Павловичем, но мужчины с гор народ конкретный. Тимур перехватил ее руку, сжал до синяков и произнес:
— На первый раз я тебя прощаю, женщина. Но повторять еще раз не советую. Я — хозяин. Все?
И Полина Аркадьевна поняла, что крепко влипла. В тот момент, когда коварный Караулов благословил их связь, она попала в узы крепче супружеских. Полная зависимость от Тимура сделала ее женой лучше всяческих бумаг и документов.
Толстая Тамара попыталась еще раз вразумить разлучницу, приехала снова напугать и побить, но вместо отпора получила слезную просьбу:
— Да забери ты его совсем!! И сама проваливай!
Бабища так и села на лавочку, поверх наметенного сугроба.
— Забери?
— Да! Да! У меня муж есть! В тюрьме… правда… — Полина пригляделась к сопернице и заметила, что у той под слоем грима чернеет огромный синяк на скуле. — Это он тебя так?
Бабища ничего не ответила, подобрала полы норковой шубы вместе с половиной сугроба и, вставая, все же пригрозила кулаком:
— Смотри у меня. Он — мой.
— Да бога ради, — напутствовала ее Полина, запирая ворота.
Жизнь и далее на какое-то время потекла своим чередом. Тимур попеременно ночевал то у одной «жены», то у другой, бдительно следил за пополняемостью холодильника и неизменно оставлял деньги на хозяйственные нужды.
Иногда он ненадолго уезжал на родину. И Полина начинала скучать. Бродила по огромному пустому дому, грызла карамельки и с ленивым ужасом представляла, как через несколько лет достигнет габаритов Тамары. Деньги, оставляемые Тимуром на прикроватной тумбочке, позволяли ей вызывать парикмахера и массажиста на дом, новые тряпки радости не приносили — она почти никуда не выходила, — письма от Гриши из Мордовии нагоняли тоску.
Бывшего мужа она почти возненавидела.
Если бы не его трусливое, лукавое коварство, Полина навострила бы когти и зубы, попыталась карабкаться и, возможно, так ей казалось, получила бы от жизни больше. Не без ударов и ошибок, но больше. Живее, во всяком случае.
Примерно через полгода Тимур познакомил ее с сыном. Полина прогулочным шагом шла из аптеки до дома и увидела возле своих ворот знакомый черный джип. Из открытого люка на крыше машины по пояс высунулся худощавый подросток лет одиннадцати в зеленой бейсболке козырьком назад. Подросток улыбался.
— Мой сын Магомет, — с гордостью представил парнишку Тимур.
Сынуля умными глазками смотрел на любовницу папы и никакого недовольства по поводу ее существования не выражал. Очередная пассия, — настоящий мужчина может себе это позволить. По всей вероятности, папаша успел объяснить отпрыску предназначение женщины и ее место. Так что некоторое ехидство во взгляде все же проскальзывало.
— Пап, я тут покатаюсь по округе? — сказал тинейджер, поймал брошенные ему ключи и скрылся в люке.
— Хороший сын, да? — как утверждение, произнес Тимур. — Я хочу, чтобы ты мне такого же родила.
«Боже какое несчастье», — на одной ноте без запятой пронеслось в голове Полины, и она детально представила себя разжиревшей бабищей в норковой шубе, гоняющейся за очередной юной любовницей.
Ребенок — это ловушка. Окончательная западня.
— А если я тебе девочку рожу? — попыталась свести все к шутке Полина.
— Девочки мне не нужны, — совершенно серьезно ответил Тимур, — сделаешь аборт. У меня дома три девочки растут. Мне нужен — сын.
«И через одиннадцать лет ты у меня его отнимешь», — как-то сразу подумала Полина. Она была не глупой женщиной. И понимала — это будет прежде всего ЕГО сын. Ничего плохого в том, как на Кавказе растят настоящих мужчин, безусловно, нет. Культ отца, культ старшего отлично воспитывают… Но от Полины ребенка заберут. Как уже оторвали Магомета от Тамары.
Полина не раз слышала рассказы Тимура о том, как он ездил куда-то с сыном, как учил его водить машину, стрелять в тире из пистолета, разбирать автомат, с каким трепетом ребенок чистит до блеска острое и блестящее холодное оружие, и признавалась себе, что, несмотря на всю любовь отца и сына, своему ребенку она желала бы другой участи. Она боялась оружия, боялась разговоров о кровной мести и ссылок на гипертрофированную честь, она хотела своему ребенку спокойного будущего без стрельбы, вспышек гнева от пустого слова и деления людей на кланы, тейпы, семьи.
Но оговаривать какие-либо условия с Тимуром — бесполезно. Он решил, что хочет сына от Полины, значит, так и будет. Еще один его сын будет отлично водить машину, метко стрелять из пистолета и забавляться кинжалами. Настоящему горцу нужны наследники, и у Полины сложилось впечатление, что весь этот год Теймураз элементарно присматривался к очередной племенной корове, — не болеет ли, не курит, не пьет, лекарств нехороших не принимает. Рост и телосложение Полины предполагали крепкое потомство…
Выбрал, значит, подумала Полина и вслух произнесла:
— Я забыла в аптеке нужный рецепт. Мне надо за ним вернуться.
В аптеке она накупила противозачаточных таблеток, пересыпала их в баночку из-под аспирина и начала принимать в тот же день. Баночку прятала в ванной комнате и каждый месяц очень сочувствовала Теймуразу Асламбековичу по поводу очередной неудачи в деле по детопроизводству, так как надеялась, что вопрос отпадет сам собой, словно высохшая бородавка.
Вместо вопроса сам собой отпал Теймураз Асламбекович. Позвонил как-то ночью и дал короткую справку: «Меня не будет долго. Жди». Полина попыталась спросить, что случилось, но тот уже нажал на отбой и даже не попрощался.
Через день к Полине приехал младший брат Гашиева Рустам, привез немного денег и более пространную информацию.
На родине у Тимура случилось несчастье. Машину, в которой ехал его родной дядя с сыновьями, взорвали недруги, и все родственники погибли. Теперь, волею случая, Теймураз Асламбекович стал во главе рода. Причина трагического происшествия занимала все время и мысли любовника Полины. Он перестал звонить, метался по горам в поисках своих кровников и, казалось, совершенно забыл об оставленной подруге, потенциальной матери будущего наследника.
Потенциальная мать, маясь без денег, неожиданно почувствовала, что ей не хватает мужской ласки, и в какой-то момент решила: «А что такого-то?!» Он ее оставил. Не звонит. Не пишет. Денег не присылает. Пора позаботиться о себе самой.
И вышла на охоту. За деньгами, за лаской, за мужчиной.
Надо сказать, что именно с открытия охотничьего сезона и начались для Полины Аркадьевны все неприятности. За два года близости с Теймуразом Асламбековичем Полина почувствовала в себе окрепшие сексуальные возможности, зрелость женского ума (угождать темпераментному мужчине та еще забота для ума) и, решившись, вынула из коробки забытые туфли на высоких тонких каблуках. (Теймураз Асламбекович таких туфель терпеть не мог, так как высота каблуков плюс взбитый загривок делали Полину Аркадьевну на его фоне непростительно высокой.) И достала из гардероба забытые фривольные наряды.
Но вернемся непосредственно к охоте. Прежде чем выйти на отстрел и дабы не распылять сил понапрасну, Полина Аркадьевна определилась по цели. Требования к жертве представлялись самые простейшие: не слишком молодой, обязательно богатый, внешность значения не имеет, темперамент желателен. (Брачные узы жертвы оставлялись за скобками.)
Сезон охоты длился недолго. Неделю. Несколько выстрелов прошли вхолостую. Два достигли цели и предоставили свободу выбора.
Под номером один в потенциальные женихи залетел Семен Иванович Протопопов. Сеня. Пятидесяти пяти лет. Женат. Коммерческий директор приличного банка. Сексуально не аппетитен, но старается.
