давать им точные координаты, имена. Визуализировать их. Лететь к ним в звездолете. Ну и все такое.
— Класс, — с завистью произнес Зимин. — Неужели такого еще никто не придумал?
Олег невольно усмехнулся его наивности.
— Ну конечно же придумали. Сто раз. Но по-другому. У меня будет немного иначе. Там… ну, короче, это ерунда. — Он расстроенно крутанул головой. — Я не смогу тебе так объяснить. Сам знаю, а объяснить не могу. Прости.
— Не бери в голову, — совершенно не расстроился Зимин. Олег облегченно вздохнул и взялся за ручку двери, но Валерка перехватил его руку. — Постой!
— Что еще? — Олег поглядел на него с недоумением.
Пустой желудок делал его нетерпеливым и раздражительным.
— Продай мне идею! Я тебе заплачу за нее… сто тысяч. Сто пятьдесят!
— Да брось. — Олег засмеялся. — Она не стоит таких денег. И ты не сможешь ее оформить и доработать. Для этого надо разбираться в астрономии.
— А ты разбираешься? — Валерка метнул на него быстрый и цепкий взгляд.
— Я разбираюсь, — кивнул он.
— Значит, не продашь? — Зимин разочарованно вздохнул.
— Да зачем тебе это надо? — удивился Олег. — Чтобы создать что-то интересное, нужно выносить свою собственную идею. Это как… как у писателя или композитора. Сначала мысль в голове, и ты живешь с ней. Не торопишься, просто думаешь об этом все свободное время. И она становится все более яркой, обрастает подробностями, деталями. Ты уже не просто думаешь, а видишь ее. Говорят, композиторы слышат свою музыку от первой до последней ноты. Ты знал об этом?
— Нет, не знал, — рассеянно и небрежно отмахнулся Валерка. — И вообще, при чем здесь композиторы?
— При том, что никто из них не станет писать на тему, которую сочинил кто-то другой. Разве что какие-нибудь вариации. Но я сейчас про другое.
— Про что? — Во взгляде у Валерки сквозило полное непонимание.
— Попробуй создать собственную идею. Выносить ее с самого начала. Вот чем ты в детстве увлекался?
— Я? В футбол гонял. С утра и до вечера.
— Ну вот и сотвори что-нибудь про футбол.
— Шутишь? — Зимин нахмурился. Лицо его стало отчужденным. — Футболом сейчас каждая собака занимается. Не вариант.
— Ну не знаю тогда. Попробуй садоводство. Девчонки обожают сажать всякие сады и строить фермы. На эту тему сейчас можно много чего нафантазировать.
— Иди ты со своими фермами. — Зимин махнул рукой. — Ладно. Тебя, наверное, шеф заждался. Иди, триумфатор, лови свою минуту славы. А я покурю.
Он больше ничего не сказал и, достав пачку сигарет, отошел в сторону. Олег кивнул, распахнул дверь и направился по длинному коридору прямиком к директорскому кабинету. Перед тем как войти, он постучал.
— Да, — отозвался из-за двери голос шефа.
Олег шагнул за порог. Кабинет был большой и просторный. Шеф любил полумрак и свежий воздух, поэтому все окна были распахнуты настежь, но жалюзи при этом полузакрыты.
— Здрасьте, Вадим Васильич, — поздоровался Олег, проходя вперед, к огромному столу. — Я, кажется, обещал сегодня быть. Вот, пришел.
Маленький человечек в кожаном кресле, похожий на лилипута, попавшего по случайности в царство Гулливера, отхлебнул кофе из крохотной белой чашечки и кивнул.
— Поздновато пришел, — произнес он, впрочем, довольно добродушно. — Ну да ладно. Присаживайся, Олежка. Кофе будешь?
— С удовольствием. — Олег прошел по мягкому ковру и удобно устроился на маленьком диванчике слева от стола.
— Вера! Еще кофе, — велел в динамик шеф.
— Одну минутку, Вадим Васильевич, — тут же отозвался приятный и совсем юный женский голос. — Что-то еще?
— Нет. Впрочем… да. Да! Принеси шоколадной халвы. Осталось у тебя?
— Конечно, осталось. Сейчас все принесу.
Связь пискнула и выключилась. Вадим Васильевич усмехнулся.
— Что поделать, грешен старик, обожаю эту халву. Душу за нее готов продать.
Он снова улыбнулся. Олег подумал, что шеф всегда напоминал ему лемура — маленькую худую обезьянку с большими и умными глазами. Сколько ему лет, интересно? Шестьдесят? Семьдесят? На взгляд можно дать и так и этак. Человек без возраста.
Дверь позади стола открылась, и в комнату вошла молодая стройная брюнетка в коротком бирюзовом платьице. Ее ножки ловко и грациозно вышагивали на острых шпильках. В руках она несла поднос с кофе и стеклянной вазочкой.
— Куда? — Девушка остановилась и вопросительно взглянула на шефа.
— Туда. — Тот махнул рукой в сторону Олега. — Кофе туда, а халву давай сюда. Можешь идти, благодарю.
— Не за что, Вадим Васильевич. — Вера быстро выполнила то, что ей приказали, и так же быстро и бесшумно скрылась за дверью.
— Пей, Олежек, — мягко проговорил шеф. — Кофе у Веры вкусный. Пей.
Олег кивнул и сделал глоток. Кофе правда был бесподобный, особенно если учесть, что с самого утра во рту у него не было маковой росинки.
— Видел твою последнюю работу. — Вадим Васильевич слегка склонил аккуратно причесанную на косой пробор голову. — Видел. Браво! Ай, браво! Был бы помоложе да увлекался бы подобными штучками-дрючками, наверное, дни напролет сидел бы да играл. Да-с. К сожалению, мы другое поколение. Выросли на уличных играх. Салки всякие, вышибалы. Еще вот штандер-стоп. Да, отличная игра! Ты, поди, и не знаешь, так ведь?
— Нет. — Олег улыбнулся.
Его охватило благостное настроение. Было уютно и прохладно, кофе приятно горячил нёбо, тихий, спокойный голос шефа действовал убаюкивающе.
— Ну вот, а мы резались в него с ночи до зари. Домой нас с боем загоняли. Зато здоровые были, краснощекие. Смотрю на внука своего: парню десять, сидит, как бледная немочь, целый день в телефоне, и никакая сила его из дому на улицу не вытянет. Вот для таких, как он, ты, Олежка, бог. Да, да, бог. — Вадим Васильевич тихонько рассмеялся. — Короче, с меня премия. Ну а с тебя новые шедевры. Есть задумки?
— Есть, — кивнул он.
— Ну вот, ступай домой и трудись как следует. Ты уж прости, что дернул тебя с насиженного места. Уж очень мне захотелось на тебя взглянуть. А что это ты какой-то бледный? Совсем воздухом не дышишь? Смотри, так и заболеть недолго. Вон, у приятеля своего учись, у Валерки. Даром что башка чугунная, зато щеки кровь с молоком. Выгнать его отсюда надо к чертовой бабушке, никакой из него работник. Да не могу. Обещал его покойному папаше, что отпрыск будет под присмотром, в целости и невредимости. Покойный Зимин, Петр Палыч, старинным другом мне приходился. Отличный человек был, царство ему небесное. — Вадим Васильевич перекрестился и ложечкой отколупнул кусок халвы. — Ну ты, я смотрю, кофе допил? Так иди, не буду тебя более задерживать. И да — гулять не забывай! Каждый вечер — в парк или на бульвар. Чтоб цвет лица подправил!
— Слушаюсь, Вадим Васильевич. — Олег аккуратно поставил на столик пустую чашку и встал. — До свидания.
— Будь здоров.
Олег вышел
