— Саша, ты уверен, что ты не на экскурсии? — иронизировал Роберт. — А то я могу поучаствовать: Радзивиллы мне — дальняя родня. У тех Собаньских, что с Пушкиным знались, была родня — Ржевусские. Так одна из них вышла за Радзивилла, выдающаяся была авантюристка[36]. При дворе Александра Третьего дела решала, да попросту жила с его начальником охраны Черевиным, потом ухитрилась в Южной Африке обольстить алмазного короля Сесиля Родса…
— Родса-то как? — встреваю я. — Он же своего секретаря любил[37].
— Умная была женщина. Она очень хитро втравила Родса в какие-то махинации, разругалась с ним и пошла писать книжки, подписываясь «граф Павел Василий».
— Может, и здесь ее помнят?
— Давай спросим?
— Ну кто еще будет знать всех жителей города, как не хозяин небольшого музея.
Нам повезло вдвойне. Музей оказался частным. О Екатерине Радзивилл хозяин знал, — в Мире она, увы, не бывала, а вот в Несвиже…
Он вздохнул.
Посмотрели экспозицию, повздыхали над судьбой уничтоженного нацистами и коллаборационистами населения Мира и добрались до сувенирного киоска у гардероба. Хозяин немедленно переквалифицировался из экскурсовода в продавца.
Мы купили себе и друзьям пакетик магнитиков — замок в Мире очень фотогеничен, а Наташе с Аней — модель одной из башен с немного двусмысленным видом. Добрались до доски с наклейками, где слово «мир» обыгрывалось в разных вариантах, «чемпион мира» в том числе. На российские деньги наклеек можно было купить сразу несколько.
— О, — начал я голосом тупого туриста в гавайской рубашке, — я «Джип Чероки» с такой наклейкой недавно страховал. Никто отсюда в Москву не ездил?
— Покупают туристы, — задумчиво ответил хозяин, — местные эту романтику каждый день видят, им-то зачем?
— Хм, а мне он как раз говорил, что местный, мы с ним про замок поговорили… — Я отчаянно блефовал. — Как же его зовут? Николай вроде?
— А, Николай, есть у нас такой, кажется. И вроде действительно при джипе. Только он не местный, из Минска.
Мое сердце упало. Пойди отыщи «Николая при джипе» в миллионном Минске…
— Здесь он землю купил, — продолжал хозяин. — Широко строить начал, а потом вроде обанкротился. Так и живет над гаражом. Он еще дом и гараж в готическом стиле хотел сделать, вроде как мини-замок. И от костела недалеко. Дурновкусие. Хорошо, что недостроил.
— А покажите нам еще во-он тот колокольчик, — вмешался Роберт.
В лучших традициях «Семнадцати мгновений…» — запомниться должна была последняя фраза.
Нагруженные сувенирами, не последнее место среди которых занимал местный собрат Царь-колокола, только почему-то из глины, мы погрузили добытые трофеи в багажник, спустя пару минут оставили машину поблизости и углубились в переулки.
Мы шли вдоль высоченного забора из двух видов кирпича. Он напоминал замковую стену. Правда, казалось, что замок брали штурмом. Одна из секций забора была построена примерно на метр, недостающая часть затянута двумя слоями сетки-рабицы. Я заглянул внутрь: да, похоже, что бригада гастарбайтеров рьяно взялась за дело, а потом резко остыла.
Коробка дома напоминала треугольник. Левая часть была доведена до уровня третьего этажа, украшена белым орнаментом на красном фоне, а правая поднималась над фундаментом едва на полметра. После прекращения строительных работ стройку аккуратно законсервировали. Достроить дом хозяин, без всяких сомнений, надеялся. Да, точно — большой штабель свежего кирпича сбоку от ворот. И заботливо укутанные в целлофан трубы, тоже, видимо, только что привезенные. Все завернуто в рубероид и целлофановую пленку для парника. К левому углу дома пристроен внушительный гараж. Над ним — еще одна пристройка, небольшая, судя по всему, предназначенная для шофера. В одном из окон, несмотря на дневное время, горел огонек.
— Постучимся? — спросил я Роберта.
— И что спросим?
— Предоставьте это нам, — вмешалась Аня. — Нам не откажут. Наташа, за мной!
— Если что — сделайте так.
Я забил в Анин мобильник свой номер.
— Одно нажатие — и телефон мне сам позвонит. Мы тут, за углом.
Девушки позвонили в кованую калитку, поставленную хозяином в период процветания. Опять. И опять. Им открыли. Из-за угла мы увидели какого-то мрачного типа. Наши жизнерадостные спутницы зашли в дом. Через десять минут, когда я только начал волноваться, калитка открылась, и они выпорхнули наружу.
— Ну как? — опередил меня Роберт.
— Да нормально, — ответила Аня. — Сказали, что мы студентки исторического факультета, опрос проводим с целью развития туризма — каким хотели бы видеть замок местные жители и чем могли бы помочь. Хозяин сказал, что сам не местный, посоветовать мало что может, а денег у него вкладываться сейчас нет. Кстати, не так давно, кажется, у него все было нормально, мы в комнату поднимались по лесенке из гаража, так там джип стоит, большой такой, хотя и поменьше твоего, Роберт. И с местной наклейкой на заднем стекле. У него бизнес на Россию завязан и накрылся, но надежды достроить свой дом он не теряет. Про россиян сказал, что тратят они много. Хотя он давно к вам не ездил.
— Только он врет, — это уже вступила Наташа.
— Откуда ты узнала?
— А вот! — Наташа протянула мне пластиковый пакет. — В гараже у входа стащила.
Пакет был довольно свежий. На нем — выведенное красным по черному — название элитного московского магазина «Глобус Гурмэ».
— А вы откуда «Глобус» знаете?
— Мы полгода назад у Насти в гостях были, она нас туда водила. Конфеты купили и чашки с блюдцами, очень красивые.
— Что-то я не припомню на вашей кухне дизайнерских чашек.
— Ну что ты, в кухне их хранить?
— Мы их в зале держим, в серванте. Они ведь целое состояние стоят. Настя сказала, что ей неделю за них на шесте крутиться надо.
«Гм, — пронеслось у меня в голове, — знаю я Настины доходы до вычета трат на бессмысленных и многочисленных мальчиков. Действительно, целое состояние…»
— Вот отвезете нас домой — мы вам покажем, — радостно заявила одна из близняшек.
— С удовольствием посмотрю, — сказал Роберт.
Роберт пусть смотрит, а мне там делать нечего.
— Знаете что, — сказал я, — забросьте меня в Минск, я в Москву поеду.
— А я, пожалуй, дня на три в Гомеле задержусь, — заявил бравый виконт. — Душевно здесь. Зайди, пожалуйста, к Светочке, передай ей жалованье за две недели. А то жена в круизе.
— Ну хорошо-хорошо.
Через пару часов я перекусил в минском «Гранд-кафе», насладился рюмкой сотерна, которую там бесплатно подносят после каждого ужина (когда теперь сотерн снова будет мне по карману?) и вскочил со стерильно чистого перрона минского вокзала в купе поезда Варшава — Москва, где некоторое время разбирался со странной системой крепления полок в европейских купе (обе в СВ были на одной стороне стены и отстегивались, я бы сказал, нетривиально)[38].
Наконец я вытянулся на снежно-белой простыне. Итак, что мы имеем: машина такая действительно в Беларуси есть. Ее хозяин был в Москве. Похоже, заработал сколько-то денег, чтобы продолжить строительство дома. Ну и что? Не криминал. Связей никаких не просматривается. В советское время мой шеф был мелкой шпаной и альфонсом. Даже если Стукалин все это выяснил, это что, повод его убивать? Ясно, что убийца Дашеньки — не он, но зацепок никаких нет. Впереди — ничего хорошего, черный список.
Поезд плавно тронулся.
Утро наступило в два часа дня. Могло бы раньше. Я открыл глаза в десять, попил чаю, затем улегся обратно в постель. За окном было скучно и мерзко. Листьев на деревьях почти не осталось. Серый дождик, низкое свинцовое небо. В такую погоду хорошо сидеть в дорогом кабаке у камина, хотя бы у нас в Останкино, в «Твин Пиксе», пить согревающий чай с облепихой и всячески противостоять стихии. Самые темные дни в году. Но денег катастрофически не хватало. Заявление на разблокировку карты и возврат средств лежало в суде. На два заседания представители компании просто-напросто не явились. Адвокат Лажечников, воодушевленный двадцатью процентами от суммы гонорара, разумеется, старался. Но было понятно, что тянуться эта волынка может долго. Да и вообще убийцы и бандиты были ему как-то ближе, контакт с такого рода подзащитными давался ему легче.
Сегодняшний завтрак состоял из четырех яиц и сухарей. У меня хранились запасы элитных чаев, но пока, в целях экономии, я перешел на варварскую схему: в заварочный чайник закладывал четыре пакетика чая и полностью заливал кипятком. На несколько чашек хватало. Потом добавлял к четырем еще два пакетика, потом еще один — до тех пор пока в чайнике не оставались только пакетики. По крепости, можно сказать, получалось приемлемо. По вкусу — бр-р. Даже говорить не хочется.
