Вахромеев ничего не понял, но на всякий случай кивнул, чтобы не сердить начальство.
— Хорошо, что вы согласны. Я проанализировал работу нашей службы и нашел в ней неиспользованные резервы. Вот, к примеру, тот человек, который так грубо и неэффективно вас допрашивал. Он не нужен нам на своем месте, поскольку не приносит пользы. Но это не значит, что он не может принести пользу в каком-то другом качестве. Вы ведь знаете, Василий Андреевич, что производит наш концерн?
— Мясо, — удивленно произнес Вахромеев. — Еще продукты мясные разные.
— Совершенно верно! — оживился Сикорский. — Наш концерн производит различные мясопродукты: фарш, сосиски, колбасы, такие как эта. — Он показал на палку колбасы. — Мясопродукты — это наш, образно говоря, хлеб, это прибыль, без которой наш концерн не может существовать. Так что если тот человек, который вас так неумело допрашивал, не может приносить пользу на своем месте — пусть он принесет ее на другом. Вы со мной согласны?
— Со… согласен!.. — отозвался Вахромеев, не понимая, к чему клонит новый начальник.
— Очень хорошо, что согласны! Вы знаете, сколько примерно весил тот человек, что вас допрашивал?
— Килограммов семьдесят.
— Да, где-то так, — задумчиво кивнул Сикорский и взвесил колбасу на руке. — А эта палка — примерно два килограмма. Это значит, примерно тридцать пять палок колбасы…
— Что? — испуганно переспросил Вахромеев. — Какие тридцать пять палок?
— Примерно такие, как эта. Однако быстро они ее сделали! Боюсь, не в ущерб ли качеству?
С этими словами Сикорский разломил колбасную палку и поморщился:
— Так я и думал! Ну, это уже никуда не годится! Пуговица в колбасе — это уже ни в какие ворота!
В его руке была коричневая пуговица. Такая же, как на пиджаке молодого сотрудника, которого он только что выгнал.
Вахромеев побледнел.
— Это что же, вы того парня, который меня здесь допрашивал… того?
— Я же вам сказал — каждая служба должна быть в первую очередь экономически эффективна!
Он положил колбасу на стол и встал:
— Так что, Василий Андреевич, вы действительно больше ничего не помните?
— Нет, постойте! — остановил его охранник. — Я еще кое-что вспомнил. В тот же день девушка приходила, мне, говорит, к Ольге Владимировне, срочно…
— Это мы уже знаем, — равнодушно ответил Сикорский. — Вы мне что-нибудь новенькое расскажите!
— Так вот я и хочу! Она когда про секретаршу новую услышала, сразу спросила: а что, говорит, она брюнетка? Коротко, говорит, стриженная? Так что я думаю, знала она ее! И если ее найти — так и на ту секретаршу липовую можно выйти!
— Вот как? — На этот раз в голосе Сикорского прозвучал интерес. — А документы у этой девушки вы проверяли?
— А как же! Это первым делом!
— И какая же у нее фамилия?
— Цветкова! — с готовностью сообщил охранник. — Инна Романовна Цветкова!
— Отлично! Вот видите, вы подумали — и вспомнили важную информацию!
— Значит, меня не того? — робко осведомился Вахромеев.
— Не чего? — удивленно переспросил его начальник.
— Не пустят на колбасу? — Вахромеев испуганно покосился на колбасную палку.
— Что?! — Сикорский широко открыл глаза. — Василий Андреевич, да что вы такое придумали? Мы же не дикари какие-нибудь!
С этими словами он вышел в соседнюю комнату.
— Браво! — приветствовал его Разуваев. — Должен сказать, вы произвели на меня впечатление!
— Я не ставил перед собой такую задачу. Я хотел только получить информацию — и получил. А теперь быстро ищите эту самую Инну Романовну Цветкову.
Двое мужчин спортивного телосложения подошли к двери квартиры. Из-за этой двери доносились громкие ненатуральные голоса — там работал телевизор.
Мужчины переглянулись, один из них нажал на кнопку звонка.
Некоторое время ничего не происходило. Мужчина позвонил еще раз. Наконец звук телевизора стал чуть тише, послышались шаркающие шаги, и недовольный голос за дверью произнес:
— Ну чего звоните? Чего звоните? Чего надо? Слышите же, человек отдыхает!
— Откройте, Инна Романовна! — проговорил один из мужчин обманчиво мягким голосом.
— Чего это?
— Откройте, — заговорил второй. — Это из жилконторы, по поводу водяных счетчиков!
— Каких еще счетчиков? Ничего не знаю!
— Мы должны их проверить, иначе будем начислять вам плату за воду по тройному тарифу!
— По тройному? — Голос за дверью прозвучал не так уверенно, лязгнул замок, и дверь открылась.
Мужчины тут же протиснулись в квартиру.
В прихожей стояла невысокая полная женщина лет сорока, в сильно облегающем тренировочном костюме. Удивленно оглядев незваных гостей, она проговорила:
— Чего-то я вас в жилконторе не видела!
— Мы там недавно работаем, — ответил один из гостей и закрыл за собой дверь.
— Вообще-то мы не из жилконторы, — подхватил второй, пристально глядя на хозяйку. — Мы из службы безопасности концерна «Мясоед».
— Без какой такой опасности? — испуганно переспросила женщина.
— Инна Романовна, лучше не пытайтесь с нами играть! — Мужчина повысил голос. — Это может для вас плохо кончиться!
— Так вы бандиты, что ли? — Женщина попятилась, бросила испуганный взгляд на телефон.
— И не пытайтесь! — прикрикнул на нее мужчина. — Никто вам не поможет!
— Мы вовсе не бандиты, — вмешался его напарник, который, вероятно, решил играть роль «доброго полицейского». — Мы только зададим вам несколько вопросов. И если вы на эти вопросы ответите — оставим вас в покое!
— А если не ответите — пеняйте на себя!
— Ой! — негромко вскрикнула женщина.
Мужчины вытеснили хозяйку из прихожей в комнату, один из них прибавил громкость в телевизоре и повернулся к женщине:
— Инна Романовна, что вы знаете о секретарше Черкизовой?
— О какой такой секретарше? — переспросила та. — Ничего не знаю! На работе у меня секретарша Вика, так она в декрет скоро уйдет.
— Не заговаривайте нам зубы! — рявкнул «злой полицейский». — Когда вы приезжали в офис «Мясоеда», вы ее опознали!
— Да никогда я в вашем мясоеде не была! — Инна всхлипнула. — Мясо я, конечно, ем, но ни в какие такие офисы не хожу.
— У нас есть свидетели! — гнул свою линию «злой полицейский». — Вы предъявили охраннику паспорт.
— Ах, паспорт! — В голосе женщины прозвучало явное облегчение. — Так у меня ж его украли месяц назад! Или полтора. Я уже заявление в полиции написала.
— Украли? — Напарники переглянулись.
— Не надо с нами играть! — не сдавался «злой полицейский». — Не на таких напали!
— Постой, — остановил его «добрый» напарник. — Может быть, она и не врет… Она ведь совсем не подходит под описание, которое составил Вахромеев… Та была женщина молодая, интересная, стройная, а эта… — Он пренебрежительно махнул рукой.
— Не вру, не вру! — подхватила Инна.
Она метнулась к буфету, выдвинула ящик и достала оттуда сложенную вчетверо бумагу:
— Вот, мне и справку в полиции выдали, пока новый паспорт не оформят!
«Добрый полицейский» развернул бумагу, прочел ее и вернул хозяйке:
— Извините, Инна Романовна, вышло недоразумение. Я прошу вас, забудьте о нашем визите.
— Иначе у вас будут огро-омные неприятности! — многообещающим тоном прибавил его напарник.
— Значит, эта липовая Цветкова предъявила охраннику краденый паспорт, — проговорил Сикорский, выслушав доклад своих сотрудников. — Тем более очевидно, что у нее были преступные намерения. Тем более необходимо ее найти.
Он переглянулся с Разуваевым и задумчиво произнес:
— Если бы вам понадобился фальшивый документ не самого высокого качества — к кому бы вы обратились?
— К Леше Африканцу, — ответил Разуваев, не задумываясь, и повернулся к сотрудникам: — Отправляйтесь в бар «Тмутаракань», спросите там Африканца и тряхните его хорошенько! Узнайте, кому он продал паспорт Инны Цветковой!
— Ох, удивляюсь я на вас! — поморщился Сикорский. — На них же за версту написано, что они из какой-то спецслужбы! Этот ваш Африканец, как только увидит их, сбежит к себе в Африку и заляжет на дно!
— Что же вы предлагаете? — покосился на него Разуваев. — У меня все сотрудники такие…
— Придется мне самому идти! — вздохнул Сикорский. — Если хочешь, чтобы дело было сделано — делай его сам!
Бар «Тмутаракань» на Разъезжей улице отличался сомнительной репутацией. Здесь проводили свободное время мелкие жулики с соседней Лиговки, наперсточники с Кузнечного рынка и прочая мелкая шушера и темная публика. Недаром ближайшая станция метро называется «Достоевская» — именно в этих местах обитали персонажи великого романа «Преступление и наказание».
Сикорский чувствовал себя в «Тмутаракани» неуютно, но старался никак этого не показывать. Он прошел к стойке бара, заказал чашку кофе и рюмку коньяку и огляделся.
