— Как-то не верится... — покачала головой Лариса.
— Ну, верится не верится, но будь поосторожнее. Когда вы с Казановой помчались искать интимный уголок, Ольга за вами ринулась. Я, конечно, была уверена, что Игорь ее усмирит, но зачем тебе публичный скандал с какой-то дешевкой?! Поэтому я быстренько взяла под ручку Фила[25] и устремилась следом. Думаю, если эта тварь вас выследит, я грудью встану, но к тебе ее не подпущу. Как-нибудь успокою, а если она слов не понимает, то врежу так, что долго не очухается. Женщины могут все! В том числе и выцарапать друг другу глаза.
— Спасибо, подруга! — с чувством произнесла Лариса.
— Кушай на здоровье, дорогая. К счастью, Ольга не успела вас засечь. Пока она туда-сюда металась, я договорилась с официантом, и тот разыграл все как по нотам — якобы споткнувшись, вывалил на бывшую супружницу Казановы целый поднос с коктейлями. Ты бы видела этот цирк, мать! Умора! Эта кикимора – ну просто мокрая курица! - волосы висят сосульками, в прическе торчат соломинки и куски апельсинов, косметика сразу потекла. Картинка была еще та! Я первая загоготала на весь зал, за мной заржал Фил, а потом и вся остальная компания. Всем же приятно, когда кто-то выставлен в дурацком виде! Ольга по-быстрому смоталась. Ну, а мы с Филом стали на стреме, чтоб еще чего не вышло. И вдруг появляетесь вы с Казановой, сияющие, как два медных таза.
— Да-а. А я даже ничего и не заметила.
— Ты тогда вообще ничего и никого, кроме своего Казановы, не замечала. Но будь поосторожней! От этой психички всего можно ожидать.
— Как думаешь, сказать об этом Игорю?
— Я думаю, ему уже все рассказали.
— А он мне ни словечка.
— Потому что Казанова умный мужик. Гляди, как он тебя бережет. Золото, а не любовник.
— Ладно, подруга, учту, спасибо за все.
— Ага, кушай на здоровье, только не подавись, дорогая. Помни, что эта дрянь опасна. Чую я, из-за этой твари у тебя еще будут неприятности[26], а мое чутье меня еще никогда не подводило. Так что будь настороже. Одна старайся нигде не появляться. Может, сказать Мирону, чтоб тебе телохранителей дал?
— Спасибо за заботу, дорогая, но ты же знаешь, я терпеть не могу ездить с охраной.
— Ты ж у нас упертая, как сто хохлов сразу! Раз уперлась — тебя хрен сдвинешь. Помаракуем, что предпринять. Я еще со Славкой поговорю. Может, он что-нибудь придумает.
— Но я надеюсь, он не прикажет кому-то из своих ребят ей руки-ноги переломать? — встревожилась Лариса.
— Надо будет — так прикажет, — сурово произнесла Крутая Уокерша. — Если эта придурочная опасна, придется ее проучить. Не волнуйся, руки-ноги у нее целыми останутся, но воспитательную работу с ней проведут. Еще чего не хватало! Да чтоб какая-то психованная дрянь угрожала моей подруге?! Я ее и самолично могу отметелить. Словом, я не дам тебя в обиду, старушка, но и ты будь настороже.
— Как хоть она выглядит, чтоб быстренько от нее удрать, если она меня где подкараулит?
— Я скажу Славке, его ребята привезут тебе Ольгину фотку.
В сумочке Лары затренькал мобильник.
— Привет, моя принцесса! — услышала она веселый голос своего Казановы. — Что-то ты слишком долго мне не звонишь. Я же говорил, что тебя всюду найду.
— Ну вот и нашел, — в тон ему ответила Лариса, подмигнув подруге.
— Ты где сейчас?
— У Аллы.
— Я через полчаса буду. — Не дожидаясь ответа, любовник дал отбой.
Убрав телефон, Лара взглянула на подругу.
— Вот ведь как зацепило мужика... — покачала та головой и разродилась «иронизмом»: — Влюбленный мужчина умным не бывает.
Ровно через полчаса Игорь стремительной походкой вошел в кабинет Аллы, поздоровался с нею и поцеловал ручку.
— Ах, какой мужчина! Ну наста-я-ащий полковник! — с интонациями Аллы Пугачевой пропела та и сокрушенно вздохнула. — Жаль, что не мой.
Вот Алка, ну и пройда! Хлебом не корми, дай повертеть задницей, пусть и перед любовником подруги. Лариса даже испытала укол ревности, когда Казанова, чуть усмехнувшись, пропел:
— Еще не вечер, еще не вечер...
“Так ведь и уведет любовника любимая подруга-то!” — ахнула про себя Лара.
Но Игорь тут же утратил к ней интерес, повернулся к Ларисе и взял ее под руку.
— Поехали, моя принцесса. До свидания, Алла.
— Пока, дорогая. — Подмигнув подруге, Лара вышла из ее кабинета.
— Твою машину оставим здесь. Потом Женя вернется за ней и перегонит к моему дому.
— Это могут сделать и Алкины ребята.
— Это сделает мой шофер, — жестко сказал Казанова, как отрезал.
— Но ты можешь сесть за руль своей машины сам, а Женя поедет на моей.
— Мы едем с тобой обедать, а я хочу выпить, — тем же резким тоном заявил он.
Лариса удивленно посмотрела на него. Что это с ним такое? Никогда раньше он не говорил в подобной манере. Утром стоял такой несчастный, растерянный, а теперь разговаривает с ней приказным тоном. Нет уж, Игорь Северин, она не привыкла к подобному обращению.
Спокойно освободившись от его руки, Лара пошла к своему “мерседесу”, открыла дверцу, села и уже вставила ключ в замок зажигания, как дверца резко распахнулась.
— В чем дело, Ларочка? — агрессивно спросил Казанова.
Она молча завела машину и потянулась, чтобы захлопнуть дверцу. Он удержал ее руку и попросил уже другим тоном:
— Малышка, погоди, моя родная, объясни, почему ты уезжаешь, ничего мне не сказав.
— Запомни, Игорь, раз и навсегда, потому что второй раз я повторять не буду, — звенящим голосом отчеканила Лариса. — Я никому не позволю ни говорить со мной подобным тоном, ни приказывать мне, ни решать за меня, что мне делать. Уяснил?
— Уяснил, — сразу сник он. — Можно я сяду в твою машину, и ты мне скажешь, какие у тебя планы?
— Можно, — разрешила она.
Казанова обошел “мерседес” и сел справа. Лара достала сигарету, Игорь тут же протянул горящую зажигалку. Прикурив, она посмотрела ему в лицо. Казанова был растерян, встревожен.
— Прости меня. Потом все объясню, почему я так зол, просто сорвался. Еще раз прости. Куда бы ты сейчас хотела поехать?
— Если ты пригласишь меня пообедать, то поеду с тобой.
— Я приглашаю тебя пообедать.
— Приглашение принимается. И ты опять повезешь меня черт-те куда, в тот дурацкий ресторан?
— А тебе там не понравилось?
— Нет.
— Почему? Кабак как кабак.
— Потому что раньше ты был в этом кабаке с другими бабами.
Он промолчал. “Значит, действительно был”, — убедилась Лариса.
— Тогда поедем в другой. В какой бы ты хотела?
— А есть в городе Москве кабак, в котором Игорь Северин по прозвищу Казанова не появлялся бы с какой-нибудь шлюхой?
От ее холодного тона он растерялся. Ну что толку оправдываться? Что-то ей наболтали про него, что ли? Или верная подруга что-то нашептала?
— Малышка, — просительным тоном произнес он, — мы ведь с тобой уже не раз на эту тему говорили. Давай не будем снова. Все это было в прошлой жизни. Я это уже забыл, как страшный сон. Теперь я с тобой, и я стал другим.
— Ты? Другим? — язвительным тоном произнесла Лара. — И это говорит мне Казанова, который десять минут назад кадрил мою подругу?!
— Я кадрил? — искренне изумился он. — Да и в мыслях такого не держал!
— Ты просто этого за собой уже не замечаешь, это у тебя в крови, от природы. Точно так же, как и у Алки. Вы непроизвольно, автоматически тут же делаете стойку, если кто-то приглянется.
— Ларочка, заранее прости меня, пожалуйста, и не обижайся, но твоя подруга — самая обычная шлюха, которая не пропускает ни одного приличного мужика.
— То же самое можно сказать и о тебе, но я не знаю, какой термин применить для мужского варианта.
Его лицо пошло пятнами, и даже желваки заходили. Казанова не привык, чтобы с ним так разговаривали. Вот уж точно — нашла коса на камень. Что у Ларисы — характер, что у него.
— Так что можешь считать, что вы нашли друг друга, — бесстрастным тоном продолжала Лара. — Место в постели Аллы временно вакантно, и у тебя есть реальная возможность уже сегодня его занять. Она не откажется, я в этом уверена. Уж так тебя расхваливала. Получишь бездну удовольствия. Ты же говоришь, что можно трахать двух подруг. Дерзай, только про вторую можешь забыть. А теперь вылезай из моей машины.
Было у него мимолетное желание выскочить из машины, хлопнув дверцей, и громко выматериться вслед, выплеснуть злость, сказать, как она вымотала ему всю душу перепадами своего настроения и своим непредсказуемым поведением. Что, мало на свете баб, что ли? Да только пальцем помани. Жил он без нее тридцать восемь лет и еще столько же проживет. По крайней мере, никто не будет терзать его каждый день, и не будет этого страха, что она уйдет. Да пусть уходит! На ее место найдется десяток других.
Лариса молча курила и ждала. Вот и конец лав стори. Вернее, будет конец, если Казанова сейчас уйдет. Не зря с утра было так грустно. Видно, предчувствие.
