— Водолея? — насмешливо повторил капитан.
— Водолея! — эхом откликнулся капитан-дублер. — А я и есть Водолей.
Он выглядел действительно встревоженным.
— Ну и что? Я тоже Водолей, — поспешил его успокоить капитан. Взяв только что полученный от пассажирского помощника рапорт, он заглянул в него и продолжал: — Сейчас на борту 803 пассажира и 186 человек команды. Итого 989 живых душ. Сколько из них Водолеев? Раз, два и обчелся. И вообще вот что — kurat vitaks kiiki neid ennustajaid![12] Летучий Голландец — это я понимаю. Сам видел его в Атлантике. Или что в Понедельник не следует выходить в море. Но чтобы какой-то болтун — да ещё русский! — предрекал нам катастрофы?! И чтобы мы в это поверили?!
— Трезубец Нептуна ему в горло! — состроив страшную мину, воскликнул любимец капитана вестовой Тиит, хохмач и ловелас. Он слышал разговор и не сдержался. Два капитана взглянули на него и рассмеялись.
— Добряк Тиит зря не скажет, — резюмировал капитан под прощальный гудок «Эстонии».
Росс тоже едва не опоздал, но совсем по другой причине, чем капитан-дублер. В первой половине дня он вновь встречался с разъездным контролером ИНТЕРПОЛ'а.
— Слышал про взрыв «фольксвагена»? — спросил он, когда Иван разыскал старинный особняк, арендованный Джэком. «Это та улочка!» — поразился он.
— Какой взрыв?
— Э, да ты ничего не знаешь, — О'Двайер предложил Россу кофе и тосты с джемом и маслом. — Я уже лег спать, вдруг страшный грохот, сыпятся стекла, слышатся чьи-то вопли. Представь, почти у моего подъезда. Выглядываю горит жарким и ярким костром машина, словно кто бензином поленницу обдал. Ну, как водится, полиция, «скорая помощь», пожарные. Свидетелей — никого.
— Мафиозные разборки? — предположил Росс.
— В том-то и дело, что вряд ли. Предварительной стрельбы не было никакой. Да и в машине и около никого. И свидетелей — ни единого.
— А почему ты решил, что это был именно «фольксваген»?
— Это просто — машину опознали сотрудники фирмы по аренде автомобилей. И арендовал её какой-то… — О'Двайер заглянул в блокнот на столе: — Швед Стиг Йонсен. Только его нигде найти не могут, как сквозь землю провалился.
«В пансионат возвращаться нельзя», — отметил Росс. Он слышал утренние теленовости, тогда ни о марке машины, ни о Стиге Йонсене речи ещё не было. «Быстро работают. И то правда — городишко маленький, один за стеной чихнет, десять соседей разом кричат: «Будь здоров!»
— Тебя-то чем так этот случай заинтересовал? Кроме того, что рядом гром прогремел?
— Видишь ли, подобным методом Вячек и Альдо не одного конкурента в преисподнюю авангардом отрядили. Чем черт не шутит, может, этот взрыв — их или их подельников рук дело.
Росс улыбнулся: — Может. Правда, один шанс из миллиарда… — Пусть, упрямо сдвинул брови Джэк О'Двайер. — И одного шанса не упущу! Они в прошлом году моего лучшего друга таким вот взрывом на кусочки разнесли в Париже. Я их все равно достану. Даже на Целебесе, Тасмании или Стюарте.
После ланча — салаты, копченый угорь, тушеная говядина — которым О'Двайер любезно угостил гостя, Иван позвонил в американское посольство. «Вас слушают,» — любезно отозвалась телефонистка. «Я хотел бы поговорить с господином Биллом Кохеном». «Могу я узнать, кто спрашивает?» «Мистер Росс». В трубку хлынул энергичный мотивчик. Он звучал полминуты. Потом раздался щелчок и Росс услышал знакомый голос:
— Иван? Привет. Какими судьбами?
— Привет, Билл. С детства люблю страны Балтии. Уверен — как и вы.
— Угадал.
— Хотелось бы повидаться, Билл.
— С величайшим удовольствием. Как насчет пяти часов здесь, под Звездно-Полосатым?
— Договорились.
Распростившись с гостеприимным ирландцем, Росс на такси объехал несколько магазинов и купил минимальный набор вещей первой необходимости. «Кто его знает, возможно, со слов служащей фирмы по аренде автомобилей полиция изготовила фоторобот. Естественно, никаких доказательств, что я Стиг Йонсен, кроме отпечатков пальцев в пансионате и возможных показаний его владельца, быть не может. И само по себе это — о чем все это может свидетельствовать? Только о том, что я путешествовал по чужому паспорту. Главное — не сам же я организовал охоту на самого себя! Как бы там ни было, но если начнется разбирательство, это будет означать потерю времени, темпа, остановку, неприятную и вынужденную, в Таллине. Так что со всех точек зрения лучше отправиться в пасть ЦРУ, наверняка — по данным Уно — Кохен тоже окажется на борту «Эстонии». Лучшего эскорта не придумаешь». И ровно в пять он, обменявшись любезными приветствиями с картинным морским пехотинцем, вошел в вестибюль посольства США, где его по-братски обнял жизнерадостный Билл.
— Как это говорится по-русски? Ага, вот: «На ловчего и зверюга спешит». Так? Нет, вы скажите — так?
— Так, так, — засмеялся Росс.
— Нет, в самом деле, Иван — вы позволите мне так вас называть? Как и прежде? Спасибо! Так вот, в самом деле я очень, очень хотел вас повидать. После того ужасного инцидента в Тадж Махале! Какой ужас!
«Который ты сам и устроил», — подумал Росс, дружелюбно глядя на американца.
— Нет, вы, Иван, вы несомненно родились, как считаем мы, англоговорящая часть человечества, с серебряной ложкой во рту. Да-да!
И обхватив Росса за талию, повел его в малый конференц-зал. Там за овальным столом сидел Лесли Коллинс.
— О, привет комиссару! — легко поднялся он со стула и с жаром потряс руку Росса. Иван не заметил, каким злым взглядом полоснул Кохен Коллинса под большим подпитием Билл как-то рассказал Лесли, что по картотеке ЦРУ Росс проходит под кличкой «Комиссар». И, хотя русский вряд ли мог об этом знать (а именно так оно и было), вслух и при нем этого слова не следовало произносить ни при каких обстоятельствах. Лесли и сам теперь осознал это и осекся.
— Я подумал, вам будет приятно вновь пообщаться со стариной Лесли, сказал Кохен. — Вспомнить очаровательный вечер в Бомбее.
— Бомбей — сказочная феерия, — поддержал его Росс. — Океан, пещеры, пальмы, девочки. И мальчики…
— Кстати, у меня приятель — начальник Таллинского порта, — Коллинс поднял со стола несколько сшитых степлером листов. — Он по моей просьбе любезно подослал список сегодняшних пассажиров «Эстонии». Выходит, мы вновь соберемся вчетвером под одной крышей: вы, Билл, я и очаровательная мисс Сальме Пихт. «Логично, ЦРУ и Бюро по наркотикам объединяют усилия. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней, — Росс разглядывал список, словно искал в нем нечто весьма важное. — Вопрос — с какой целью? Три дня назад Кохен был в Москве. Хотел бы я знать, с кем он встречался? И что обсуждал?»
— Для меня это новость, — наконец, сказал он.
— Надеюсь, приятная? — осклабился «Синоптик».
— Не то слово! — кивнул Росс. — Тем более, что у меня просьба — не могли бы вы меня выручить?
Кохен посерьезнел, молча ждал, что скажет Росс. Коллинс неопределенно улыбался.
— У меня случились непредвиденные расходы и мне позарез нужны 500 долларов.
Не говоря ни слова, Кохен достал из заднего кармана брюк сложенный вдвое кошелек, отсчитал пять сотенных купюр. Подумал при этом: «Руку отдал бы на отсечение, чтобы выяснить истинную причину прихода сюда «Комиссара». Денег у него самого, как они говорят, куры не клевали».
— А вас сегодня ночью взрыв не разбудил? — простодушно спросил Коллинс. — Такой взрыв мощный был.
— Я сплю как убитый, — так же простодушно ответил Росс. — Вы имеете в виду несчастный «фольксваген»?
— А что, ещё что-нибудь подорвали? — заинтересовался «Синоптик».
— Магазин в Бейруте и жилой дом в Иерусалиме.
— Это другое, — вздохнул Кохен. — Это вечно саднящие раны человечества.
Разговор перешел на темы обоюдоострые — Вьетнам и Афганистан, Северная и Южная Кореи, центробежные и центростремительные силы и их роль в распаде мировых империй. И в связи с СССР дилемма: Горбачев и Ельцин — иуды или герои? Нелицеприятный и вместе с тем вполне корректный обмен мнениями. Он сдабривался скверным американским пивом («бадвайзер», «куэрс») и орешками кэшью. Незаметно пролетел час. Стали собираться, чтобы ехать в порт. И тут Кохена вызвал посол. Отсутствовал он довольно долго и Коллинс вынужден был позвонить на «Эстонию» и сообщить, что три пассажира, подпадающие под категорию «V.I.P», возможно прибудут в последнюю минуту. Появился Кохен, лицо в красных пятнах, глаза встревоженные. До борта «Эстонии» не проронили ни слова.
«Квалифицированную вздрючку получил «Синоптик», — без злорадства заключил Росс. — Даже жаль сердешного.»
Эх, Иван, знал бы за что, — не жалел. Шифрованной телеграммой Даггерти сообщалось, что арестован бывший подчиненный Кохена. Имея доступ к особо конфиденциальной информации о военно-морском флоте США, он регулярно на протяжении последних четырнадцати лет снабжал ею русских. Ущерб национальной безопасности колоссален. Вдобавок досталось и от посла:
