Во время короткой паузы я услышал, как майор шумно отхлебнул горячего чая из чашки.
— И вот, как удалось выяснить, полгода назад наш пенсионер внезапно обратился в приют для бездомных животных «Друг человека» с нижайшей просьбой позволить ему абсолютно бесплатно ухаживать за несчастными тварями божьими, холить их да кормить. Разумеется, подобное волонтерство в приюте приветствуется, к тому же пенсионер чуть ли не ночевал там — времени-то свободного уйма! К собакам и кошкам относился действительно с любовью, разговаривал с ними, как с людьми. Но вот только Паша пил по-черному, каждый день. И собаки да кошки становились его «собеседниками», им он рассказывал о подвигах своей молодости. Во всем же остальном он был ответственным, надежным, готов был работать с утра до ночи и не просил ни копейки за свой труд, что, по признанию одной сотрудницы, всех очень удивляло.
— Так вам удалось выяснить, что за всем этим волонтерством стояло? — не выдержав, перебил я.
Майор усмехнулся:
— Проняло? То-то же. Я тоже, признаться, стал здоровым циником после двадцати семи лет работы в уголовном розыске. А потому первым делом после твоего звонка дал задание нашим мальцам проверить: не было ли в столице или ее окрестностях какого-либо крупного ограбления на момент трудоустройства Паши в приют. И что бы вы думали? Было!
Тут майор выдержал эффектную паузу — признаюсь, мне тут же захотелось гаркнуть, чтобы он не тянул кота за хвост. Словно услышав мой немой призыв, Петр Иванович бодро продолжил:
— Ровно за две недели до прихода Паши в приют произошло ограбление: самым дерзким образом неизвестные лица «увели» коллекцию копий знаменитых яиц Фаберже. Копии по заказу некоего нувориша делала целая бригада мастеров в одном из монастырей Подмосковья. Когда коллекция была готова — тринадцать яиц (чертова дюжина!), размером два на полтора сантиметра, из золота, серебра и платины, украшенные драгоценными камнями и жемчугом, — за ней приехала машина заказчика (он и по сей день предпочитает оставаться инкогнито), забрала груз и уехала. Прошло несколько минут, и появилась еще одна машина и также потребовала выдачи ценного груза! Вот тут и выяснилось, что первая машина была липовой, и ценный заказ отбыл в неизвестном направлении. С тех пор и полиция, и частные агентства России ищут пропавшую коллекцию — совершенно безуспешно. Тринадцать золотых яичек как в воду канули! Как тебе эта история?
— История потрясающая, — только и смог выдохнуть я. — Интересно, и сколько же крупных собачек переправил за эти полгода Паша в Париж?
Майор вновь усмехнулся:
— Да уж, здесь связь совершенно очевидна. Разумеется, после вашего звонка мы без труда сложили два и два, и нам также стало интересно уточнить информацию насчет собачек. Представьте, выяснилось, что, собственно, в Париж приютом было отправлено тринадцать псов, не считая вашего, и всех их доставлял россиянин, который обучается в Сорбонне, — парень по имени Николай Коненко. Лишь в последний раз его заменила некая Мари Петрофф. Как ты мне сегодня сообщил, оба они убиты.
Комиссар Риво с живейшим любопытством смотрел на меня. Представляю, что он испытывал, не понимая в разговоре ни слова, но печенкой чуя, что дело становится еще более «киношным».
— Естественно, кто является парижским заказчиком, вы выяснить еще не успели? — поинтересовался я с долей иронии.
Майор весело расхохотался.
– Эту привилегию мы оставляем парижским коллегам, тем более что вы – им в помощь, – еще раз усмехнувшись, он тут же заговорил серьезным тоном: – Сами видите – дело непростое, в нем замешаны большие денежки. Так что оставайтесь на связи, работаем вместе.
Этих сведений было вполне достаточно, чтобы сделать такой простой и любопытный вывод: наш славный песик Билли где-то в кущах сада Старого Лиса снес на землю яичко — как говорится в известной сказке, «не простое, а золотое». С брюликами или с сердоликом, жемчугом или аметистами. Последнее, тринадцатое яичко, на котором и споткнулся неизвестный парижский заказчик. Вот и не верь после этого в приметы!
Я от души поблагодарил майора и уже хотел дать отбой, как он, спохватившись, сообщил последнюю новость:
– Кстати, эта новость вас вполне может заинтересовать. Господин «инкогнито», чью коллекцию похитили, при первой и единственной встрече с представителями столичной полиции заявил, что выплатит премию в сто тысяч баксов тому, кто вернет ему коллекцию и сообщит имя виновного в краже. Имейте это в виду. Удачи!
Я положил трубку и взглянул на комиссара, изнывающего от любопытства. Понять его было легко: за все время нашей телефонной беседы я то хмурился, то потрясенно вздыхал. Вот почему, едва трубка оказалась на рычаге, комиссар в нетерпении придвинул ко мне чашку ароматного кофе и кивнул, приглашая начинать рассказ. — Да, комиссар, вы только что говорили, что все это дело слишком похоже на кино. Так вот: то, что я узнал, — это просто блокбастер! Захватывающие приключения, блестящее преступление и его яркие детали. Так что устраивайтесь поудобнее, я расскажу вам русскую народную сказку про курочку Рябу на новый лад…
Глава 36. Поиски золотого яичка
Наверное, рассказ о похищении коллекции и дерзкой переправе оной в собачьих желудках до славного городу Парижу мало кого оставит равнодушным. Потому и обычно меланхоличный комиссар Риво, только и мечтающий о скорейшем уходе на пенсию, слушая меня, разволновался, беспрерывно смоля трубку и нарезая круги по кабинету.
— Готов повторить в сотый раз: меня не покидает ощущение, что все это — лишь пересказ американского фильма! — взволнованно воскликнул он по завершении рассказа. — Просто невероятно: крошечные копии яиц Фаберже, монастырь, кража, собаки… Теперь понятно, почему столь безжалостно убиты юноша и девушка.
Комиссар сделал еще один круг по кабинету и, дабы успокоиться, принялся заряжать очередную порцию кофе в агрегат.
— Кстати, возвращаясь к нашему ветеринару, — он небрежно кивнул. — Сегодня с утра, после визита хозяина ветеринарной клиники, я, как положено, отправил инспектора на место: он взял подписанные работниками клиники показания, что наш убитый — это действительно ветеринарный врач Морис Буасье, проживавший по улице Гюго, 15. После этого инспектор осмотрел его апартаменты. По его словам, впечатление такое, что это вовсе не жилая квартира, а некий музей роскошной обстановки. Инспектор допросил консьержку и соседей: выяснилось, что мсье Буасье появлялся на своей квартире крайне редко и не задерживался больше чем на полчаса. А вот где он обитал на самом деле? Думаю, в ответе на этот вопрос — ответ и на другой: кому предназначались золотые яички и кто в конечном итоге убил самого убийцу-ветеринара…
Как бы там ни было, а на данный момент парижской полиции следовало приступить к тщательным поискам оного яичка в райских кущах осеннего сада Старого Лиса. Мы, в общем и целом еще раз обсудив все аспекты дела, не откладывая в долгий ящик, приступили к делу.
— Итак, нам нужно прочесать весь участок вокруг дома вашего отца, — сказал комиссар, значительно глядя на меня. — Надеюсь, со стороны мсье Муара не будет возражений?
— Отца я беру на себя, — вздохнул я, невольно морщась, только представив себе всю гамму отцовских эмоций по данному вопросу. — Со своей стороны я надеюсь, комиссар, полицейские не перекопают весь сад вдоль и поперек в поисках зарытого «клада» Билли?
— Разумеется, Ален, мы с уважением относимся к частной собственности наших граждан, — важно кивнул мне комиссар. — Инспекторы аккуратно обследуют весь сад.
Под его добродушным взглядом я сделал звонок отцу и как можно более кратко изложил ему суть дела: поскольку в нашем саду волею случая оказались запрятаны некие сокровища из России, следует произвести срочный досмотр всей территории, на что парижская полиция просит у него разрешения. В противном случае МИД России…
На этой фразе отец поспешно прервал меня, любезно согласившись на прочесывание своего сада.
— От лица комиссара и от себя лично благодарю, отец!
Я еще договаривал фразу, а комиссар по телефону принялся негромко отдавать приказы инспекторам, отправляя всех в дом отца — искать золотое яичко, что снес где-то в кустиках наш славный Билли. Сами понимаете, я поспешил распрощаться с отцом и, дождавшись момента, когда комиссар положил трубку, поинтересовался, стоит ли мне поехать тоже, чтобы выступить в саду в роли независимого наблюдателя и, возможно, внести свой вклад в поиски.
Комиссар тяжко вздохнул и начал набивать новую трубку.
— Езжайте, Ален, я надеюсь на вас. Ну а если появятся новости — у вас или у меня, — будем на связи!
И комиссар лукаво мне подмигнул.
По пути я для порядка заскочил в офис «Садов» и кратко, в самых общих чертах, ввел отца в курс истории с золотым яичком, после чего направился к дому, где моего появления уже ожидала целая толпа полицейских. Запустив их в сад и благословив на ратный труд, я вошел в притихший дом и первым делом направился на кухню, зарядить кофейный агрегат. День завершался на ностальгической нотке. С первой чашкой ароматного эликсира я вышел на террасу, мокрую от дождя; делая глоток за глотком, рассеянно наблюдая за ажанами, скрупулезно проверяющими каждый кустик, я вдруг ощутил атмосферу того вечера, когда мы были здесь с Мари. В самом воздухе, кажется, еще дрожал ее голос, доносился негромкий смех, а я вновь любовался ее профилем, склонившимся к цветущим у террасы флоксам, астрам, герани…
