- Отличная была кровать! - Предпочитая не слышать ее вопросов, я гнул свою линию. - Тамара, ты сказала, что голос был тебе до боли знаком. Кто это был?
- Над этим вопросом я ломала голову все утро, но безрезультатно.
- Подумай, кто бы мог его назвать дядей Колей?
- Котофей Иванович, не считай меня полной идиоткой, именно над этим я и ломала голову. Лучше поднапрягись ты, может быть, твои аналитические способности толковее моих, бабских.
- К сожалению, ничего утешительного, как я думаю, не происходит. Ситуация у них сложилась пиковая, а в таких случаях можно ожидать самых непредсказуемых действий. Дело осложняется еще тем, что до сих пор я не могу сказать точно, кто есть кто. Позвони им еще раз, наверное, это бесполезно, но на всякий случай. Скажи, твой Тишка - его сын?
- Почему ты об этом спрашиваешь?
- На всякий случай.
- Все у тебя на всякий случай. Нет, не от него, это меняет дело?
- Конечно, теперь мы можем действовать более раскованно. Звони.
Невидимая Ксюша, замешанная, очевидно, в супружеской неверности Николя, ничего нового сообщить не могла. Положив трубку, Тамара вопросительно смотрела на меня так, словно я мудрый раввин, у которого на все есть готовый ответ. Ответа у меня не было, а вот вопрос имелся.
- Скажи, Тамара, тебе ничего не говорит имя Олег?
- Олег? - Смешно наморщив лоб, она заработала всеми извилинами обоих полушарий. - Олег? Нет, пожалуй, такое имя в нашем кругу не упоминалось. А кто он?
- Большая бяка, которая очень невзлюбила Гончарова и больно била его ботинком по голове. Сильно хотела его смерти, и если бы не капитан, уважаемый Сергей Владимирович, то я бы...
- Стой! Сергей... Сергей Владимирович... Ты, кажется, так сказал? Возбужденно вскочив, она широко заходила по комнате, совершенно не замечая того, что шелковое покрывало уже не защищает ее чарующих форм, а попусту тащится следом. - Сергей Владимирович! Ну конечно же это был он, точнее, его голос. Это он назвал Николя дядей Колей. Господи, какая же я дура, не могла вспомнить. Ну же, Котофей, что будем дальше делать? Это он звонил, я точно тебе говорю. Что будем делать?
- А ничего. Где нам его искать? Сама же говоришь, что на рейде катера нет. Может быть, прикажешь обшарить всю Волгу вплоть до Каспийского моря? Оденься лучше, а то доиграешься, не посмотрю, что ты новая русская.
- Отстань, лучше займись делом, за что я тебе деньги заплатила.
- Я их уже отработал, узнал больше, чем ты просила, знаю даже адрес той винокурни, о которой говорил капитан, более того, я там был и опять-таки с трудом унес ноги.
- Ты знаешь, где она находится, чего же молчишь? Наверное, катер там.
- Не может его там быть, сейчас на том месте, кроме милиции, нет ни одной блохи. Ладно, собирайся, поедем на пятую пристань, может, кой-чего разузнаем, только сразу договоримся - из машины ты ни шагу. Собирайся, я пока позвоню.
- Да иди вниз, я сейчас спущусь. Неловко мне перед мужиком одеваться.
* * *
И опять я напрасно звонил Ухову - не было его ни дома, ни на работе. К сожалению, поездка на пристань тоже оказалась безрезультатной, никто из алкашей-старожилов ничего не знал о судьбе катера. Скорее всего, он покинул порт приписки навсегда. Удрученные, мы сели в машину, не зная, что делать дальше. Конечно, о судьбе пиратского экипажа рано или поздно станет известно, только Тамаре очень хотелось увидеть убийцу Бориса немедленно и непременно живым. Это было какое-то маниакальное, совершенно нездоровое желание. Я понимаю, что месть - дело святое, но нельзя же доходить до абсурда. Когда я беседовал с окрестными мореманами, от нетерпения она даже подпрыгивала, а сейчас, получив "зеро", она заболела в полном смысле этого слова. Нам не оставалось ничего иного, как, узнав через справочное домашние адреса команды, отправиться по их квартирам, наперед зная, что это бесполезно, поскольку до нас их уже разыскивали Стас или Николя.
Мы уже подъезжали к дому капитана Шатрова, когда меня осенила совершенно гениальная в своей простоте идея: ничего не объясняя, я вытряхнул Тамару из-за руля и, развернув машину, погнал ее в дальнюю задрипанную деревушку, где у Макса был домик, громко именуемый им "дачей". Достался он ему от умершей тетки по наследству, вместе с пятью курицами, развалившимся нужником и паршивым, злющим котом, от которого шарахались даже уверенные в себе собаки. Макс постоянно собирался начать серьезную реставрацию своей загородной виллы, но пока дальше ремонта сортира дело не продвинулось, потому как все деньги, приготовленные на восстановление избушки, бессовестно поглотила уборная, воздвигнутая в лучших традициях русского зодчества.
- Ты куда едешь? - несмело спросила Буранова, ошарашенная резким разворотом маршрута и моего настроения. - Если ты хочешь меня изнасиловать, то это можно было сделать и дома.
- Всему свое время, моя царица, а едем мы в летнюю резиденцию моего товарища, хочу тебе показать, что такое настоящий дом, а не курятник, в котором вы соизволите прозябать.
- Может быть, мы отложим эту поездку до другого раза?
- Никак нельзя, если ты хочешь получить то, что хочешь.
- А попроще нельзя?
- Можно, но это будет стоить дороже.
- Сколько?
- Сто долларов.
- Получите. - Она тут же протянула мне купюру, которую я без тени смущения определил в карман.
- Мерси. А едем мы, моя королева, туда, где, возможно, пребывает один из членов экипажа катера.
- Какого же черта ты молчал раньше? Знал и молчал.
- Тамара, если я начну рассказывать все, что я знаю, то на это не хватит тысячи ночей.
- Но ведь у них там тысяча и одна ночь.
- А в эту одну ночь я расскажу тебе совсем-совсем другую сказку и обещаю, она тебе очень понравится.
- Сыщик, ты забываешься!
- Злюка. Это не про тебя великий поэт сказал: "... Царица Тамара жила, прекрасна как ангел небесный, как демон коварна и зла"?
- Про меня. Про меня многие великие писатели и драматурги говорили.
- Например?
- Например, Шекспир и Лесков.
- Леди Макбет?...
- Во-во, недаром меня последнее время кошмарики мучают, ох недаром!
Остаток пути мы проехали молча. Деревенька в два десятка домов, несмотря на чудесный воздух и море зелени, обветшала вконец. Почему-то она оказалась вне алчного поля зрения толстосумов, уважающих такие живописные уголки. Может быть, оно и к лучшему, подумал я, притормаживая у знакомой калитки. Даже с месторасположением Максу не повезло. Домик стоял в болотистой низинке, полной комаров и прочей вони. Прямо перед воротами вольготно раскинулась отличная зеленая лужа, не пересыхающая даже в самый лютый зной. Любой здравомыслящий человек строить свой дом в таком месте не стал бы, очевидно, муж Максовой тетки в эту категорию не входил. Лужа и окружающие ее берега были сплошь изрезаны протекторами уховской машины, один след был совершенно свежий, не более двухчасовой давности. Кажется, мы на верном пути. Поняла это и Тамара. Словно легавая, взявшая след, она первой ворвалась во дворик, а дальнейший поиск не составил труда, потому что из бревенчатого клозета до нас донесся пьяный голос матроса. Хрипло и старательно он выводил жанровую песню о нелегкой судьбе двух кочегаров и дефиците угля в топках.
- А устроился он нехило, - заметила Тамара, когда я сбил замок темницы.
Я был абсолютно с ней согласен. Матрос Сергей, прикованный к толстому чурбаку, сидел на стульчаке и чувствовал себя вполне комфортабельно. На чурбаке, служившем ему одновременно столом, лежал хлеб, колбаса, картошка и яйца. Из напитков ему была предложена водка и ведро воды. Холодными ночами он тоже не мерз, потому что его хрупкие плечи покрывал старый толстый тулуп, видимо тоже доставшийся Максу по наследству. Ну а вопрос отправления естественных потребностей вообще был решен по-царски, ему даже не было необходимости снимать штаны, Макс это сделал за него раз и навсегда, выдав ему взамен портков отличные шерстяные чулки. Единственное, чего не хватало матросу, так это доброго, толкового собеседника, но и без него Сергей в конце концов научился обходиться, заменяя живой диалог доброй морской песней. При виде нас он нисколько не удивился.
- Костя, братуха, пить будешь? Ты не стесняйся, у меня этого бухла море, только вот курева нет. Максимка не дает, дай хоть ты сигаретку. О-о-о, какая фрау, миль пардон, мадам, я без штанов. Максимка забрал. Сказал, в целях личной гигиены, кстати, очень удобно, я вам советую.
- Ну ты, придурок, - завелась с пол-оборота Буранова, - кто из вас убил Кондратьева? Говори, кретин, или я прострелю твою безмозглую башку!
В руках у нее появился револьвер, и это меня очень опечалило. Не сам факт, но моя извечная безалаберность.
- Перестань, Тамара, ты все испортишь, отдай мне твою пушку. Осторожно и нежно я попытался отнять у нее оружие, но не тут-то было ловко и незаметно револьвер скрылся у нее за пазухой, как у человека, давно к нему привыкшего.
