Она усадила меня за стол и сказала, что теперь мне необходимо строжайшим образом выполнить все ее инструкции, чтобы добиться успеха в начатом деле. Она сначала рассказала мне, а потом еще дала листочек (ксерокопию компьютерной распечатки), содержащий сведения о том, что мне предстоит делать в течение трех следующих дней. Мне нужно было читать определенный текст перед сном, разбивать в стакане яйца и пытаться понять смысл их конфигураций в воде и заниматься еще какой-то чертовщиной. Это меня уже мало интересовало. Отдохнув и взбодрившись после сеанса, я сидела и думала, как приступить к осуществлению своего замысла.
Проведя подробный инструктаж и получив от меня деньги, Наталья сказала, что мне нужно немного прийти в себя перед дорогой, и пригласила выпить с ней чаю. Мне это было как раз на руку, и я согласилась. Гадалка убрала со стола колдовские предметы и достала чашки, блюдца и большую вазу с печеньем.
Налив мне душистого чаю — я ясно различила в нем запах мяты, — баба Наташа спросила меня, как я себя чувствовала во время обряда, не было ли у меня каких-нибудь видений. Решив подыграть ей, я сказала, что в какой-то момент мне показалось, что кто-то навалился мне на грудь и сдавил, что мне трудно было дышать и стало очень страшно, а потом все прошло.
— Да, так бывает, — согласилась она со мной, — иногда даже люди видят кого-то, кто навел на них порчу. Но не надо бояться, теперь все будет хорошо.
Я постаралась перевести разговор на интересующую меня тему. Я снова стала говорить о своих проблемах, якобы заполнивших мою личную жизнь, о том, что ужасно мучаюсь и страдаю оттого, что мой любимый человек не может кардинально разрешить свои и мои проблемы. Наталья слушала внимательно и задавала вопросы, в которых звучало непритворное участие. Несмотря на то что я понимала, что имею дело с опытным, хитрым и, скорее всего, безжалостным человеком, я не могла не отдать ей должного: баба Наташа была прирожденным психологом и прекрасно умела располагать к себе людей.
Наша беседа приняла задушевный характер. Я увлеклась и почувствовала прилив вдохновения. Я поведала ей массу подробностей из «своей личной жизни», стараясь казаться наивной и доверчивой. Особенно я расписывала коварство жены своего любовника и несколько раз намекнула на то, что не пожалела бы никаких средств для того, чтобы только сжить ее со свету. Наконец я почувствовала какую-то реакцию со стороны моей собеседницы: ее глаза стали более внимательными и сосредоточенными. Она стала говорить о том, что мы не должны желать зла другим людям, даже таким злодейкам, как жена моего друга. Она сказала, что мы можем быть за это наказаны, и при этом явно не имела в виду тюремное заключение.
— Ради того, чтобы побыть хоть немного счастливой здесь, на земле, — горячо воскликнула я, — я бы отдала все, что угодно. Меня не беспокоят никакие будущие возмездия, я в это просто не верю! Перед моими глазами существует сколько угодно примеров того, как люди живут в свое удовольствие, не думая ни о каких моральных принципах, и у них все прекрасно, а те, которые боятся предпринять хоть один решительный шаг, как мой Юра (так я назвала своего вымышленного любовника), так и остаются ни с чем.
Я видела, что моя «искренняя» горячность и беспринципность все больше возбуждают мою собеседницу. Она стала более молчаливой и как бы выжидала момент, чтобы сказать что-то важное. Боясь поверить в удачу и в то же время чувствуя необходимость в последнем решающем аргументе, который убедил бы ее пойти на откровенность, я пустила в ход тяжелую артиллерию:
— И потом, Наташа… Можно мне вас так называть? Я испытываю к вам доверие… Вы ведь понимаете, что всегда все решают деньги и влияние. А мой Юрик этого совсем не понимает. С его-то средствами (глаза гадалки заинтересованно блеснули) ему можно было бы не так уж сильно думать о нравственных последствиях разводов. Он вполне мог бы откупиться от своей жены! Правда, дело еще в том, что она хочет наложить лапу на все его богатство… Вообще, между нами говоря, я бы нисколько не пожалела, а была бы просто счастлива, если бы ее постиг какой-нибудь удар вроде инсульта или она под машину попала!
Выдав последнюю тираду, я замолчала, опасаясь, не перегнула ли я палку. Но, похоже, мой расчет оказался верным. Упоминание о больших деньгах пересилило осторожность. Секунду поколебавшись, Наталья сказала:
— Я очень хорошо тебя понимаю. Конечно, существуют возможности для того, чтобы помочь тебе. Естественно, цена у них совсем другая…
Итак, рыба клюнула на наживку, несмотря на то что риск был большим. Я с гордостью подумала, что не только Наталья, но и я сама являюсь неплохим психологом! Теперь только не переиграть, нужно продолжать в том же духе:
— Наташа, если только я правильно поняла, если бы Юра смог стать свободным и жениться на мне, я бы вас так отблагодарила…
— Я могла бы подумать об этом, хоть это и большой грех.
— Назовите цену.
— Десять тысяч долларов. — Ее голос при этом даже не дрогнул. — Пять тысяч вперед, как задаток. Остальные потом, когда будет результат.
Я посидела молча, раздумывая, где же мне брать такие деньги. Потом собралась с духом, как перед прыжком в воду, и сказала:
— Хорошо! Что я должна сделать?
— Пока ничего. Приезжай через три дня, я для тебя кое-что приготовлю. Когда привезешь деньги, я расскажу тебе, как действовать.
Интерес к распитию чая сразу же пропал как у меня, так и у хозяйки дома. Я встала из-за стола. Она проводила меня до калитки, я села за руль и, пообещав вернуться через три дня, поехала в Тарасов.
У дома меня опять ждал Королев. Честно говоря, мне нравилась в нем эта привычка появляться без предварительной договоренности. Да и вообще, он был очень кстати: у кого еще я могла одолжить пять тысяч долларов за три дня?
Он подошел ко мне:
— Где ты пропадаешь? Я звонил тебе домой — никого, а мобильник твой не отвечает.
И правда — я же отключила его на время обряда, а потом забыла включить.
— Я ездила по делам. Я рада тебя видеть.
Ему было приятно, что я так говорю. Антон улыбнулся, и мы пошли ко мне.
Уже изучив мои холостяцкие привычки, Королев, собираясь провести со мной вечер, приносил продукты с собой. Поэтому, когда, быстренько приняв душ, я вошла в комнату, перед диваном на передвижном столике уже стояла бутылка моего любимого мартини и легкая закуска: пара готовых салатов, немного сырокопченой колбасы и конфеты. Я заметила, что конфеты были такие же, какие я однажды похвалила в ресторане, и оценила этот знак внимания. Что ни говори, а Королев вел себя как джентльмен.
Вечер прошел очень мило. Мы потягивали мартини и смотрели телевизор. Я залезла с ногами на диван и прижалась к Антону. Он что-то рассказал мне про свои дела на работе: куда ездил, что там решал, рассмешил меня курьезным случаем со своим подчиненным. Когда он вполне расслабился, я спросила:
— А ты хотел бы узнать, куда я ездила сегодня?
— Скажи, если хочешь.
В голосе Антона звучало деланое равнодушие.
— Я ездила в одну деревню к местной колдунье.
Королев удивленно поднял брови. Я продолжала:
— Это связано с расследованием по делу Светланы. Я еще не могу рассказать тебе все подробности, но я уже многое узнала, и теперь для завершения дела мне нужны деньги. Довольно большая сумма. Я хотела занять их у тебя.
Мне показалось, что упоминание о деньгах произвело на Антона не очень приятное впечатление, но сознание собственной правоты и отсутствие корысти придавали мне уверенности. Поэтому я решила высказаться с предельной точностью:
— Не пугайся: мы перепишем номера всех купюр, и я надеюсь, что тебе эти деньги вернут. Потом. Если все получится, как я рассчитываю.
На лице Королева сначала отразилось недоумение, а потом он расхохотался. Он так смеялся, что пришла моя очередь удивляться:
— А что, собственно, тебя так рассмешило?
— Твой серьезный вид. «Перепишем номера…» Это, по-видимому, какая-то авантюра. Кому ты собираешься платить?
Я все время чувствовала, что Антон не принимает меня всерьез как частного детектива. Он старался этого не показывать, но то ли он судил о людях моей профессии по таким личностям, как Петряев, то ли именно я не казалась ему настоящим сыщиком. И вот теперь это недоверие проявило себя. Но я не собиралась доказывать Антону свою компетентность. Главное — достать деньги в срок, потому что события начали развиваться, и тянуть было нельзя.
— Ты можешь мне помочь?
— Ты даже не сказала, сколько нужно денег.
— Пять тысяч долларов. Они мне понадобятся через три дня.
— Ну, это не такая уж страшная сумма. Я думаю, что смогу тебе их дать. Но ты мне не ответила, кому ты собираешься заплатить и за что?
— А если я не скажу, ты мне откажешь?
Королеву не понравился мой тон. Он просто сидел и смотрел на меня. Тогда я сказала:
