— Но кто их подкупил и зачем? — Гарст совсем растерялся.
— Кто? Я считаю, это сделал Эйриксон из «Юнайтед Фэбрикс», возможно, от имени сэра Арнольда Доннингтона.
— Ну, ну, обождите минутку…
— Ни секунды, старший инспектор. Если вы будете перебивать меня всякий раз, как только я упомяну сэра Арнольда, мы с вами ни к чему не придем. Вас интересует, зачем подкупили Корригана и его родственников? Отвечаю. Вспомните, как вы сами вели себя, пересказывая мне эту басню. Дескать, Норин Уилкс жива, а я валяю дурака, хотя мне уже пора уезжать из Бекдена. Историйка эта как раз и сочинялась для того, чтобы я прекратил розыски Норин. Тем более эти так называемые свидетельские показания до суда все равно бы не дошли. Норин жива, стало быть, полиции не нужно проводить никакого расследования. Но эта фальшивка не сработала, потому что Норин была моей пациенткой.
— Да-да, я уже слышал, она должна была регулярно посещать врача. Однако эти ночные бабочки так легко забывают свои обещания.
— Но ведь Норин даже не явилась за своими вещами. Да, она была не слишком умна, и все же Норин не идиотка, чтобы уехать из города в вечернем платье. — Доктор взглянул на Джилл и Мэгги, и те дружно кивнули.
— Ладно, — проворчал Гарст. — Вы доказали, что с этими лжесвидетелями я сел в лужу. Дальше что?
— Вы помните, когда я во вторник утром был у вас, зашел Доннингтон, который настаивал, чтобы полиция приглядывала за поместьем Уорсли?
— Помню. Видимо, потому, как я сейчас понимаю, что Корригана им пришлось убрать. Так?
— Частично. — Доктор закурил трубку. — Слушая сэра Арнольда, я спрашивал себя, с какой стати он так радеет об этом поместье, которое должно стать филиалом клуба «Юнайтед Фэбрикс», если самим клубом он практически не интересуется? Джилл может вам это подтвердить.
— Да, — сказала Джилл, — Доннингтон с самого начала был настроен против клуба. А когда тот все же был создан, он просто не обращал на него внимания. Это правда.
— Ну, коль уж вы так говорите, мисс Фринтон, я, конечно, верю. Но ведь поместье купила его компания и…
— Потом я задал себе еще один вопрос, — не слушая Гарста, продолжал Солт. — Почему столь важная персона хлопочет о таком мелком деле, да при этом еще так волнуется?
— Разве? Я этого не заметил, — задумался Гарст. — По-моему, он выглядел вполне обычно. Немного высокомерен, как всегда, вот и все.
— В тот день у него было очень высокое давление, — продолжал говорить доктор Солт, словно не слыша реплики Гарста. — Он вообще страдает гипертонией. Сэр Арнольд волновался, но в моем присутствии старался это скрыть. Говорил он совершенно безразличным тоном, но вот глаза и руки выдавали его. Я не мог понять, почему он так возбужден. А потом решил, что причиной этого был я.
— Ну, доктор, едва ли сэр Арнольд стал бы вас стесняться.
— А он и не стеснялся. Вы забыли, что представили ему меня в качестве лечащего врача Норин Уилкс. Ему же было необходимо срочно переговорить об охране поместья Уорсли. Мог ли он быть с вами откровенным при мне? Он пошел на определенный риск, спустив пары рассуждениями о дурных работницах и несчастных фабрикантах. Вспышка гнева позволила ему несколько разрядиться, после чего он и заговорил о поместье, предупредив при этом меня, что сам он не был там много месяцев. Хотя он там был. Впрочем, в последнем я не вполне уверен, поэтому пока не будем об этом. Но вот еще один факт. Уходя от вас, он пожелал мне как можно скорее найти мою пациентку Дору Джилкс, то есть постарался убедить меня, что никогда не слышал о девушке, которую я разыскиваю. Но я знал, что он лжет.
— Конечно, он лгал! — воскликнула Джилл. — Он же знал, что его Дерек спит с ней.
— Вот именно, Джилл. — Солт улыбнулся ей. — Поэтому оставим ненадолго сэра Арнольда и поговорим о его сыне Дереке. И не надо мне повторять этот вздор о несчастном случае. Дерек застрелился, покончил с собой. Это знаете вы, это знаю я, это знают все. Он покончил с собой наутро после исчезновения Норин, тринадцатого сентября. — Солт оглянулся. — Надо бы нам всем выпить. Старший инспектор, у вас был нелегкий день, вам тоже нужна разрядка, тем более сейчас вы не при исполнении. Может быть, виски? Девушки, обслужите уставших мужчин.
— Слушай, а он хозяйственный мужик, — заметила Джилл, когда они с Мэгги вышли на кухню.
— Я ему уже это сообщила, — ответила Мэгги.
Алан, очевидно, тоже включил себя в число уставших мужчин, которым необходима разрядка, и, уже изрядно намолчавшись, обратился к Гарсту:
— Я хочу сделать заявление. Я упорно считал и не раз высказывался на этот счет, что Солт заблуждается. Но он почему-то все время оказывался прав. Мне стыдно в этом признаться, но Солт соображает лучше, чем я, это факт.
— Только в несколько иной области, Алан, — заметил Солт. — Но спасибо за поддержку.
— Однако, если вы, доктор, занимаясь этой историей дальше, влезете в мою область, то есть начнете действительно собирать факты и доказательства, мы еще посмотрим, кто прав, а кто нет, — заявил Гарст.
— Я вовсе не стремлюсь кого-то посадить на скамью подсудимых. Это ваше дело, я лишь должен для себя выяснить, что произошло с Норин Уилкс. Вот и все.
Появилась Джилл с подносом.
— Все подано, лодыри несчастные! Сами себе они уже и налить не могут.
— Только не напивайтесь, пожалуйста, — добавила Мэгги. — Я, конечно, уже и так напугана, но мне очень хочется узнать все до конца. Бедняжка Норин.
— Слушайте, Мэгги. — Солт отложил трубку и взял бокал. — Норин и Дерек Доннингтон не просто путались друг с другом. Это была настоящая любовь. Я убедился в этом, прочитав его письма к ней.
— Вы не должны были этого делать! — с упреком выпалила Джилл.
— Но ведь они оба умерли, — вмешалась Мэгги. — А если это нужно для того, чтобы установить истину?
— Я был бы вам весьма признателен, милые дамы, — сказал Гарст, — если бы вы предоставили устанавливать истину мне и доктору Солту. Видимо, я тоже должен буду взглянуть на эти письма. Продолжайте, доктор.
— Они были отчаянно влюблены друг в друга и вовсю занимались любовью.
— Могу себе представить, — усмехнулся Гарст. — Когда все кругом скачут в постелях, как кузнечики, просто воображение разыгрывается.
— Но чтобы скакать в постели, нужно ее иметь, — заметил Солт.
Гарст опять перебил его:
— У молодого Доннингтона была машина. Они могли уехать куда-нибудь подальше и трахаться на здоровье.
— Никуда они не ездили, это ясно из писем. Снять комнату Дерек не мог, у него было туго с деньгами, как сказала мне его сестра. Однако они нашли себе приют. Пустующий дом в поместье Уорсли, о котором так пекся сэр Арнольд. Следите за моими рассуждениями. Вечером двенадцатого сентября Дерек и Норин ушли с вечеринки. Норин после этого больше никто не видел. Утром тринадцатого Дерек застрелился. Почему? Да потому что ночью не стало Норин. Маловероятно, что она умерла своей смертью. Конечно, мог произойти несчастный случай. Но я не могу избавиться от ощущения, что она была убита. Именно убита.
— У вас нет доказательств! — отрезал Гарст. — Это все байки, доктор.
— Однако факты свидетельствуют об обратном. Посудите сами. Как только я занялся поисками Норин, мне тут же начали грозить, пытались заткнуть рот, лгали напропалую все кому не лень. Я был у Эйриксона. Вы знаете, это цепной пес сэра Арнольда в «Юнайтед Фэбрикс». Он признал, что пытался заставить меня прекратить поиски Норин. Не потому, однако, что ему что-либо известно о судьбе девушки, и он должен это скрывать, а потому, что Доннингтон боится скандала. И я верю Эйриксону.
— Ничего не понимаю, — пробормотал старший инспектор.
— Верно. Потому что, как и Эйриксон, а он отнюдь не дурак, вы прежде всего думаете о последствиях возможного скандала, а не о его причинах. Вы оба, по сути дела, считаете, что ничего страшного не произошло и незачем это дело предавать огласке. Если Норин скрылась в ту ночь сама, никакого скандала быть не может. Если же нет, значит, произошло нечто ужасное и придется производить полицейское расследование.
— Ну, — Гарст почесал нос, — а может быть, девица забеременела и сэр Арнольд немедленно принял меры к тому, чтобы выпроводить ее из города?
— Я ведь был ее врачом, старший инспектор, и осматривал Норин в то самое утро двенадцатого сентября. Никакой беременности я не обнаружил. Что же тогда заставляет Доннингтона всячески препятствовать мне в поисках моей пациентки? Я никого не хочу обвинять. Я врач, а не полицейский. Но я заявляю вам, что Норин Уилкс умерла в ночь с двенадцатого на тринадцатое сентября и это произошло в пустом доме в поместье Уорсли, о чем сэр Арнольд Доннингтон прекрасно знает.
— Доктор, вы слишком далеко заходите. Где труп? Покажите мне его. Иначе я не смогу вам поверить.
