практически единолично расследовал, заменяя собой всю оперативную группу.
– Что насчет работы? Моя помощница не теряла времени? Профайлерка подготовила портрет преступника?
– Роберт, мне не по себе, когда ты меня так называешь.
– Лучше профайлерша? Или профайлер?
– Никак не лучше. Мне неприятно, когда ты приписываешь мне должность, которой я не соответствую.
– А, в этом проблема. Ну тогда привыкай. Ничем помочь не могу. Приедем в Москву, я тебя всем так и представлю: несравненная Рамуте – мой личный эксперт-профайлер.
Она вздохнула.
– Так что? Где психологический портрет?
– Он не готов. Ты же в курсе, что я ни разу этого не делала. Не знаю, с чего начать. К тому же у меня не хватает информации. Детали расследования от меня скрывают.
– Кто скрывает?
– Все. И ты, и Федор.
Роберт рассмеялся:
– Тебе кажется.
– Ладно. Все равно я не знаю как. Возможно, есть какая-то анкета? Или образец? Есть готовые портреты, чтобы я могла посмотреть и понять, чего от меня ждут.
– Не усложняй. О’кей? Ты начни составлять. Хотя бы попробуй. А я подскажу.
Рамуте кивнула и начала рассуждать вслух, припоминая факты, вычитанные в сети и услышанные от Роберта. «Нужно говорить убедительно, – решила она. – Вряд ли он сам знает, как строится работа профайлера».
– Преступник – мужчина. Предположительно тридцати-тридцати двух лет. Среднего роста.
Она знала, что подозревают Арта, и она знала, что ему тридцать один. Еще она точно знала, что Роберт не в курсе того, что они с Артом знакомы, и этот факт вполне себе мог сработать ей на руку, чтобы произвести впечатление на следователя.
– Так, продолжай.
– Исходя из того, что я слышала о деталях преступления, заключаю, что убийца педантичный, у него есть четкий план действий, которого он строго придерживается. В социуме выглядит уравновешенным, образованным человеком. Обладает высоким или выше среднего интеллектом. Вероятно, живет один. Ездит на неприметном автомобиле, синего или, более вероятно, зеленого цвета, какой-нибудь седан, могу предположить старенький «Опель» или «Форд».
– Рами, неплохо! Браво! Именно то, что мне нужно. Даже если и не точно, продолжай в том же духе. Просто перечисляй.
– Поскольку он связывал жертвы, приходим к выводу, что мотив для него – подчеркнуть собственное превосходство. Возможно – жажда доминирования. Что наводит на мысль о его детских комплексах и травмах. К сожалению, ты мне дал мало информации, для более точного определения мне бы ознакомиться с делом. Может, он их насиловал? Тогда это будет другой тип маньяков.
– Нет, этот не насиловал.
Роберт перестал смеяться. Его впечатлила речь Рамуте. Она сообщила больше фактов, чем он рассчитывал. Сформулировала лучше, чем рассчитывал. Она говорила как настоящий профессионал, как профессионал, которого он и хотел для себя. И все это без подготовки.
– Что-то не так? Ты стал серьезным.
– Все так. Молодец, Рамуте. Теперь оформи составленный тобой портрет в виде отчета. Этого достаточно, чтобы я мог упомянуть, что в расследовании привлекал профайлера. Отличная работа.
– Серьезно?
– Да. А по поводу материалов дела, считаю, что всего тебе знать не нужно. Пока не нужно. – Он задумался.
– Роберт, я не понимаю. Что происходит? Тебе ведь абсолютно плевать, что я там наговорила. И нет разницы, буду я писать эту хрень для тебя или кто-нибудь другой. Зачем ты спрашиваешь мое мнение?
– Оно может оказаться полезным.
– Не ври.
– А ты думаешь, для чего я тебе предлагаю работу?
– Тебе нужно повыпендриваться перед сослуживцами тем, какой ты современный и западный.
– Рами, ты не права…
– Опять врешь.
– О’кей. Хочешь начистоту? О’кей-о’кей. Только не обижайся.
– Я не из обидчивых.
– Да, ты права. Мне нужен профайлер для статуса. Для «галочки». Но, поверь, дело не в тебе и не в твоем профессионализме. Подожди, ты и впрямь серьезно думала, что полиция станет ловить маньяков по каким-то там наводкам психиатров? Такое только в фильмах показывают. Психологический портрет может составить и опер, если ему это понадобится. Так что да, ты права, просто будет красиво, если я вернусь в Москву с личным экспертом. Без обид. Не хочу, чтобы у нас случилось недопонимание. О’кей?
– В столице что, настоящих психиатров не нашлось?
– Рами, слышала такую фразу: нет пророка в своем отечестве?
– Нет.
– Самый лучший специалист – приглашенный. И чем из более далеких задниц, то есть мест, его пригласили, тем он круче. О’кей?
– О’кей.
– Надеюсь, теперь мы все прояснили.
– Да. Я, как дрессированная карманная обезьянка, приехавшая из самой глубокой задницы, прыгаю поблизости для твоего имиджа и не мешаю.
– Не так грубо, Рами. Скорее, ты цветок, украшение. И если не передумала, мое предложение все еще в силе.
– Можно еще один вопрос?
– О’кей.
– Почему я?
Роберт засмеялся:
– Раз уж мы разоткровенничались, признаюсь. Случайно совпало. Ткнул пальцем в отделении в первую попавшуюся дерзкую и скандальную красотку, ею оказалась ты.
– Скандальная красотка, значит?
– Но тогда признаюсь еще кое в чем. Мы познакомились поближе, я убедился, что не прогадал. Эта работа создана для тебя. Составленный тобой портрет убийцы тому подтверждение. Отмечу, составленный за секунду и без подготовки.
– Спасибо за честность.
– Девяносто процентов попадание. Твое описание доказывает, что мы идем по верному следу. И да, меня особенно впечатлило, как ты угадала с его машиной. В яблочко. Зеленый «Форд».
Рамуте не рассказала, откуда она знала про машину, про Арта и про жертвы. Все, чего ей хотелось, – отказаться от фиктивной роли, возложенной на нее.
– Роберт, я пойду. Пообедай сам.
– О’кей. Вечером созвонимся?
– Нет. Мне нужно подумать.
– Что ж. Понимаю. Думай. У тебя есть, скажем, три дня, чтобы все взвесить и сказать мне о своем решении.
Она ушла не попрощавшись. По привычке набрала номер телефона Никиты, но вспомнила, что они поссорились, и прервала вызов.
«Почему я всегда все порчу? Все усложняю, ломаю и рушу. Проклятье на мне какое-то или что?»
Набрала сообщение:
«Никита, позвони мне, пожалуйста».
Нажала отправить. Села на скамейку, достала папку, которую стащила из квартиры Арта, развернула и начала читать.
«Название: “Узник собственной тюрьмы”.
(Рами, здесь текста на три выпуска. Фотографии не стал прикреплять. Думаю, и без них описаний хватит. Если считаешь иначе – позвони, вышлю архивом.)
Холодное многоликое общество свысока смотрит на людей с ограниченными возможностями, но лишь бессердечный человек – отворачивается, проявляя свои ограниченные способности.
Эта история об уцелевших и о том, насколько порой бывает неоднозначной фраза “это меня не касается и никогда не коснется”».
«Вот как он это делает? Засранец. Сразу тебе и образы, и интрига. И все в паре строчек».
Рамуте пролистала материалы. Пометки, записи интервью, список пунктов для развития сюжета.
