дома приготовив форму, в звании капитана милиции.
Я дежурный
Время летит неумолимо быстро. Кажется, вот, только-только, прибыл на своё первое
дежурство. Уже прошло больше двух месяцев. За это время, сдружился с коллективом,
научился работать и чувствовал себя единым целым в этой структуре. Знал особенности и
характер каждого работника. Иногда охватывало ощущение, что в этой организации, с этими
людьми, работаю всю жизнь. И не знаю ничего, кроме этой, неблагодарной службы. Было у
нас всякое, и хорошее и плохое, впрочем, как и во всех коллективах. Иногда, нравилось,
особенно отношение к тебе. Иногда, хотелось всё бросить и убежать, куда глаза глядят.
Держало то, что люди, побывавшие у нас, всё же в конечном итоге осознают и с пониманием
начнут относиться к нам, нашей работе. Хотелось ощутить, что начальство с отеческой
заботой будет относится и поддерживать нас в нашей работе.
Мы, собрались очередной раз на оперативное совещание. Сегодня, начальник
вытрезвителя, особенно зол. По поводу и без, цеплялся к старой смене, распекая, высказывал
своё отношение к ним: «Что!? Отработали!? Смотреть на вас жалко!.. Дежурный, кто и кем
руководит в твоей смене?.. Ты можешь чётко и внятно, хотя бы, прочитать оперативную
сводку!? Что ты бормочешь про себя?.. Читай для нас, тут ты не один!.. Каждый милиционер
должен знать оперативную сводку, чтоб качественно выполнять свои обязанности!.. А у тебя,
что с машиной, горе-водила?.. Почему бензина снова не хватило?.. Ты, что пьёшь этот
бензин, или продаёшь налево?..» Так же, не обделял вниманием и новую смену. Ставил
задачи, выказывая своё недовольство, основываясь на отрицательных примерах: «Не
повторяй в этой раз своих ошибок!.. Ну, что будешь вытворять, то же самое?.. Тебе твои
погоны не мешают служить?.. В следующий раз, когда поедешь на электричке, не забудь
предупредить, чтоб тебя разбудили, а то никогда не сойдёшь на своей станции!.. Это ж надо,
проспать два раза подряд свою остановку и не сойти вовремя!.. Пить надо меньше!..
Чувствую, пора кого-то увольнять, со всеми вытекающими последствиями, чтоб впредь
другим неповадно было!.. Я уже устал пить водку с прокуратурой Свердловского района!..
Из-за вас, работнички!.. Вы вытворяете, а я отдуваюсь!.. А печень у меня не казённая!.. Кто
мне возвратит утраченное здоровье?..» Все сидели, опустив головы, молча, слушали
оскорбления. Какие-либо слова были бесполезны. Одно слово и эта триада продлилась бы, в
отношении высказавшегося сотрудника, минимум, ещё на полчаса. Тут бы он припомнил про
этого человека такие детали, которые он сам не знает. Все прекрасно понимали, что Юлий
Юльевич, в очередной раз, получил нагоняй от начальства. И теперь, вымещает свою злость
на нас. В самый разгар оперативки, вошла Наталья Александровна. Озабоченная чем-то, с
разрешения, уселась на своё место. Осмотрев всех внимательно, остановилась на мне.
Суровый взгляд, прищуренные глаза. Знаками показала мне, чтоб я подошёл к ней после
оперативки. Опустив глаза вниз, просидела безучастная к совещанию, разглядывая на
коленях папку, прикрытую одной рукой. Наверное, тоже побывала на ковре у начальника.
Как обычно, проведя мероприятие, наш руководитель, дал последние указания, сел в свою
машину, уехал в сторону города, как ни в чём не бывало.
Проводив взглядом, с этажа новую и старую смену, направился в кабинет зам.
начальника. Перемена в отношении начальника к коллективу, часто приводит нас в
замешательство. Вот и я, тихонечко шёл и думал: «Что случилось? Может, допустил какую-
нибудь оплошность? Но, Юлий Юльевич, ни словом не обмолвился в мою сторону, распекая
всех! На меня, ни обращал никакого внимания. Может это тишина перед настоящей бурей?»
Неизвестность меня пугала. Что-то случилось, но что? Со своей стороны я не совершал
никаких огрехов. Если только по незнанию? Шёл и старался что-нибудь вспомнить из
прошедших смен, но так ничего и не припомнил. Всё было как обычно. Когда начальство
злое и встревоженное, подчинённым приходится не сладко, получают в два раза больше
нагоняй. Эти тучи надвигаются на всех без исключения. И бьёт молнией незамедлительно.
Войдя в кабинет, прикрыл за собой дверь. Наталья Александровна, усевшись на стуле,
положила руки на стол, прижала ладони, пальцами вперёд, ожидала меня:
– Николай Евгеньевич! Нам необходимо обговорить нашу совместную службу!.. –
серьезным выражением, продолжая смотреть на свои ладони, сказала, как можно спокойнее.
Такое спокойствие, в такой ситуации, в любой момент, может нарушиться. Ураганом
пройтись по мне и вернуться обратно. Необузданный гнев, вырвавшийся наружу, может
причинить много вреда. Я был готов к этому. Хотя, как можно быть готовым, если даже не
знаешь, с какой стороны, за какие проделки, тебя могут взыскать. Всё же, я настроился на
худшее, был готов к тому, что нарушатся все старания, желания, мечты и я пойду искать
другую работу.
– Да, я вас слушаю! Что-то произошло? – смотря внимательно, негромко спросил её.
– Начальник отдела кадров проинформировал меня насчёт разговора с вами по
вопросам укрепления дисциплины и порядка в подразделении! О том, что он вас лично,
попросил оказать мне содействие! Настало то время, когда помощь необходима! –
произнесла, ровным металлическим голосом, без тени чувственности.
– Да, у нас с ним состоялся такой разговор! Но, прежде чем приступить к каким-то
действиям, я бы хотел, ещё лучше, узнать работников! Этот срок для меня маловат, так-как
нахожусь в их подчинении! – озабоченно ответил ей.
– Всю необходимую информацию, которая вас интересует, я вам предоставлю в объёме
своих знаний! К сожалению, в отличие от вас, у меня, нет времени на раздумия и
приготовления! От нас требуют положительных результатов уже сейчас! Медлить, больше
никак нельзя!
– Что ж! Тогда давайте приступим! – я уставился на зама.
Начальник отдела кадров круто взялся за руководство вытрезвителя, возможно,
поставил их в жёсткие рамки. И всё же, что-то произошло. Но, что, что? По каким-то,
непонятным, причинам, мне, этого не говорят. Вот, она, тоже, сидит и молчит.
Наталья Александровна, не обращая на меня никакого внимания, замерла на какое-то
время, углублённая в свои тяжкие думы, смотря перед собой. Словно увидела существо,
сидящее на столе, которое гипнотизирует волю, желания, лишая её двигаться и произносить
слова. И теперь, понимая всю трагичность положения, не может освободиться от этих чар.
Остекленевшими глазами, в ужасе, безропотно ожидает своей участи, но ничего не
происходит. Скорей всего, она поняла, что действия требуются от неё. Оцепенение прошло,
она медленно подняла тяжёлый взгляд. Какое-то время смотрела на меня, словно ища во мне
что-то непонятное, неизвестное. Вдруг заговорила, чётко проговаривая каждое слово, стала
излагать суть происходящего. Возможно, говорила не всё, что думала:
– Не в моих правилах хитрить и приукрашивать! Мы, с
