способности Вивьен Далькорн и боялась лишь того, что они не успеют до нее добраться. Но думать о таком исходе даже не хотелось.
Они должны были успеть. Они должны были…
И снова кабинет ректора. И снова вызванный дознаватель хмуро смотрит перед собой, раз за разом прокручивая в голове ситуацию. Смотря на нее со всех сторон и ища хоть какие-то зацепки. И, к сожалению, их не находя. Единственным светлым моментом в этом странном происшествие было то, что на этот раз, к счастью, ни кто не умер. Вот только начальство вряд ли порадует такой скромный отчет по ситуации.
— В самой роще все просто затянуто любовью и похотью, так что от памяти места там нет никакого толка — наконец-то начал озвучивать итоги всех своих следственных действий молодой дознаватель. И на этот раз глава академии не торопил своего гостя, видя его напряжение и злость из-за довольно сильного давления старших чинов — Пространство вокруг точки взрыва мы обследовали и ничего подозрительного не нашли. Там ходили редко и только парочки, которые шли в лес, чтобы заняться любовью на природе. Создается впечатление, будто зачарованный на взрыв камень упал откуда-то с неба. А хуже всего то, что он мог лежать там очень долго, так как ученики ходят туда не так уж и часто, обычно находя иные места… чтобы удовлетворить свои потребности в романтической близости. Сказать точно сколько мог пролежать там этот камень, ожидая реакции на движение, пока не могу, но изучив список задекларированных плетений подобного типа, могу лишь сказать, что взрывные артефакты сохраняют свою работоспособность в промежутке времени от двух до шести дней. Потом у них заканчивается заряд энергии, помещенный в элементы реакции на движение, и он становится обычным камушком, способным взорваться лишь при нарушении своей целостности. Поэтому… придется проверять проходившие там примерно за шесть дней парочки и тех, кто бывал в этот период времени на полигонах.
— То есть, практически всех учеников и часть преподавательского состава.
— Ага… Очередное практически не раскрываемое дело. Никаких следов недавно использованной магии на месте взрыва. Это значит, что артефакт туда принесли. Но! Память места не показала одиноких подрывателей в радиусе двухсот метров. А искать дальше… я быстрее от истощения умру, нежели что-то там найду — дознаватель устало потер лицо, а потом спросил, ни к кому не обращаясь — Ну почему у нас так мало менталистов? Всего два опытных разумника на всю страну. Сейчас бы всех быстро допросили и закрыли бы сразу оба следствия… — он зло махнул рукой и больше ничего не стал говорить. Но ректор все же ответил на этот риторический вопрос.
— Крайне сложный вид магии. Еще сложнее чем целительство и магическая хирургия. А вот престиж и уважение многократно меньше. Поэтому слишком редко молодежь решается всецело посвятить себя данному направлению. На войне погибло слишком много менталистов, поэтому у нас даже учителя по данной дисциплине нет. Хотя он и не нужен. Сейчас есть всего один ученик ментальной магии на все пять курсов, да и тот планирует специализироваться лишь на детских травмах разума и дефектах речи. Так что наших последних старичков-разумников дергать для его обучения не приходится — ректор развел руками, будто бы извиняясь за нежелающих учиться нужным государству вещам учеников и уточнил у собеседника — Ты думаешь, что оба случая связаны?
— Подчерк очень похож. Оба случая в местах с повышенным эмоциональным фоном, что затрудняет поиск, а память места оказывается бесполезной. Случилось все в безлюдных редко посещаемых местах, что дает нам лишь полное отсутствие свидетелей. А еще, в обоих случаях, так как мы находимся на территории магической академии, список подозреваемых крайне велик и его практически никак нельзя сократить.
— Взрывной артефакт с реакцией на движение, слишком специфическое знание, которое осваивают немногие — сразу возразил на данное утверждение глава академии — Это на войне артефакторам пришлось приспосабливаться, а в мирной жизни им такое знание ни к чему. Да и… Живодах сказал, что не предлагает для изучения своим ученикам такое плетение. Более того, он и сам его не освоил, хоть и имел такую возможность. Поэтому… мне кажется, что список подозреваемых куда короче чем вы думаете — на эту речь дознаватель отрицательно качает головой и лишь через десяток секунд поясняет свою позицию.
— Раз в неделю ученики могут практически свободно покидать академию и вы за границами своей территории никак не контролируете получаемые ими знания. Ну а если есть большое желание и деньги, можно найти и освоить практически любое плетение. А если желание очень велико, а денег даже больше чем нужно, можно изучить и что-то из запретного или неодобренного академией. Так что… список подозреваемых сократить не получится. Увы. Единственный вариант, это поиск связи между Сихаем Куртцем и вчерашним взрывом. Да и то… это тоже не вариант, так как я практически уверен что жертва взрыва была случайной. На этот раз, скорее всего, преступник просто поставил капкан, при этом не имея какой-то конкретной цели своей охоты. К счастью, сегодня обошлось без смертей. Подруга пострадавшего парня успела остановить кровь, а в здании целителей им занималась сама Далькорн, так что он через пару дней точно вернется к учебе. Я даже успел его допросить, но находясь в своей романтической эйфории, парнишка толком даже ничего и не понял. Да и девчонка никого подозрительного по пути не заметила. Так что… Будем работать дальше — как-то скомкано закончил свою мысль дознаватель, но посмотрев на своего хмурого собеседника, нехотя добавил еще немного своих измышлений. А заодно и головной боли главе академии — Боюсь, убийца на этом не остановится. Оставшись непойманным, он осмелеет лишь еще сильнее. А это значит… что нам нужно ждать новых происшествий.
— Вы меня очень ’’обрадовали’’ — ворчит ректор и, предчувствуя новый вал ненужной ему работы, устало потирает лоб, даже забыв ответить на прощание своего гостя.
Сария увлеченно готовит на магической плитке, зачарованной самим учителем. Она даже немного пританцовывает, под засевшую в голове простую мелодию, которую наигрывали уличные музыканты на подъезде к городу. Дело спорилось и готовка подходила концу, когда на кухню, ведомый чудесным запахом, заглянул хозяин дома. Он тихо присел на стул, чтобы не отвлекать девушку, и просто ею залюбовался. Эта манящая фигурка, ее красивые волосы, ее редкая но очень милая улыбка. Мужчина всегда был прагматиком и считал женщин лишь инструментом удовлетворения
