ей не хочется.
– Спасибо вам, – хозяйка снова тронула очки.
– За что? – не понял Денис.
– За неравнодушие. – Она посмотрела на Дениса умными печальными глазами. – Сейчас это редко встречается.
Денис не был с ней согласен. Ему часто приходилось видеть жестокость, но и человеколюбие он встречал не реже.
Он многое повидал за последний год.
Выйдя из подъезда, Ксения опять пошла быстро, и ему пришлось попросить:
– Не спешите так. У меня проблемы со спиной.
Она кивнула, молча пошла медленней.
Денис подумал, не предложить ли ей денег за потраченное время. Решил, что не стоит, денег она не возьмет, а обидеться может.
Она привела его к забору промзоны. Молча кивнула на дорогу, вдоль которой тянулась пешеходная тропинка. Между проезжей частью и тропинкой ограждения не было, а сугробы у забора еще больше сужали пространство для пешеходов.
Место для несчастного случая получалось идеальное.
– Соседи рассказали, где произошел несчастный случай, – объяснила Ксения. – Я живу рядом.
На Дениса она не смотрела, только на грязный асфальт дороги.
– Здесь мало кто ездит. Только местные во дворы заезжают. И мало кто ходит. Собачники гуляют.
– Не знаете, во сколько это случилось? – спросил Денис.
– Ранним вечером. Я в восемь здесь проходила, уже никаких следов не было.
По пустой дороге мимо медленно проехало такси, притормозило перед поворотом.
– Вроде бы Павла машина сбила, которую из того двора угнали. – Ксения кивнула в сторону ближайших домов. – Угнали, сбили парня и бросили.
– Соседи рассказали? – быстро спросил Денис, пытаясь поймать ее взгляд.
Поймать взгляд не удалось.
– Соседи. Может, правда, а может, домыслы.
– Познакомьте меня с этими соседями. Пожалуйста.
– С соседями разговаривал мой муж. Он вам позвонит. Завтра, сегодня он допоздна работает.
Она поправила капюшон куртки, натянула перчатки и наконец посмотрела на Дениса.
– Я пойду. Больше я ничего не знаю.
– Спасибо, – вежливо сказал Денис. – До свидания.
– До свидания.
Она быстро перешла проезжую часть, свернула за угол трансформаторной будки. Денис медленно пошел к дому.
Место действительно было безлюдным. Пока не миновал промзону, мимо него не проехала ни одна машина и не прошел ни один пешеход.
Удивительно, что промзона дожила до наших дней. Земля в пределах третьего кольца стоит дорого, давно должны были застроить.
Дверь подъезда распахнулась, едва не ударив его по лбу. Вместе с Дашей из подъезда вышла незнакомая девушка. Та была одного роста с Дашей и даже немного на нее похожа, только моложе лет на десять. Денис посторонился, поздоровался.
– Как холодно! – Даша втянула морозный воздух, поежилась.
– Холодно, – согласилась девушка и ласково сказала: – Не провожай меня. Не мерзни.
Даша передернула плечами и виновато кивнула.
Денис открыл дверь и вместе с ней вошел в подъезд.
– Это Варя, – откинув капюшон, объяснила соседка. – Жена Антона, бывшего Лизиного мужа.
– Вы дружите? – Денис вызвал лифт.
Соседка неопределенно повела головой.
Внезапно Денису стало неловко, жалко ее. Показалось совсем нелепым, что Даша не пошла провожать девушку, потому что хочет остаться с ним.
Едва ли это так. Он плохой психолог и может придумать то, чего на самом деле нет.
Он нажал кнопку своего этажа и Дашиного и на своем этаже торопливо выскочил. Он торопился напрасно, Даша его не позвала.
* * *
Давление снизилось почти до нормы через полчаса.
– Не делай из меня инвалидку, – проворчала мама, когда Власта снова потянулась к тонометру.
Власта молча сунула мамину руку в манжету.
– Ну как?
– Нормально. – Власта сняла манжету. – Ты завтракала? Хочешь, что-нибудь приготовлю?
– Нет. А ты? Ты голодная?
– Тоже нет. – Власта отошла от маминой кровати, села в кресло.
Кресло было очень старое. Лет десять назад папа отдал его отреставрировать, хотя дешевле было купить современное, новое.
Маленькая Власта любила читать в этом кресле, подогнув под себя ноги. Сейчас подгибать ноги не хотелось, Власта их вытянула.
– Антон ходил к нотариусу? – Мама поправила подушку под головой.
– Не знаю. Думаю, что ходил. Его вопрос наследства волнует. – Власта не хотела, чтобы это прозвучало осуждающе, но вышло именно так.
– Мы с папой мечтали, чтобы вы были друг для друга поддержкой.
– Ты считаешь, что я способна бросить Антона в трудную минуту?
Время для ссор было неподходящее, Власта постаралась сбросить нарастающее раздражение, глядя на бледное мамино лицо.
– Мам, ты же знаешь, я сделаю для Антона все, что смогу. Но уверяю тебя, он и сам в состоянии за себя постоять. Не внушай себе, что он беспомощный. Это не так. У него хорошая коммерческая интуиция, он умеет налаживать контакты. Он не пропадет без Лизиных денег.
Власта хотела сказать, что преодоление трудностей брату будет только полезно, но не стала. Слишком бледным было мамино лицо, чтобы говорить что-то подобное.
– Я утром позвонила Косте Евсееву. Это парень из Мишиной группы, у которого мы с Лизой познакомились.
– Я помню Костю. Они с Мишей иногда за тобой заходили.
Слушать про Костю маме едва ли было интересно, но Власта продолжала:
– Сказала ему, что Лиза умерла. Он так перепугался, что мне стало противно. Наверное, боится, что я о нем полиции расскажу. Хотя я не понимаю, чего бояться. Сказал, что сто лет Лизу не видел и знать о ней ничего не хочет.
– С полицией мало кому охота связываться.
– Это точно. Но не до такой же степени! Лиза когда-то ему нравилась. Антон у него ее увел.
– Прошло много лет, – мама опять поправила подушку.
– И все-таки… Странная реакция. Непонятная.
– От неприятностей всем хочется держаться подальше. И вспоминать о девушке, которая когда-то тебя бросила, не доставляет удовольствия. Ничего странного тут нет.
Все, что говорила мама, было правильно, но Власта опять почувствовала себя одинокой рядом с ней.
– Если Лиза действительно написала завещание… Не представляю, кто это мог быть! Мне казалось, что я для нее самый близкий человек.
– Так и было, – поддакнула Власта.
– Я действительно делала для нее все, что могла. Собственные родители ей не очень-то помогали, только я!
Это было правдой. Лизины родители, как и Антон, мечтали отдать Игорька в какое-нибудь соответствующее дорогое заведение.
Мама опять говорила все правильно, и снова Власте показалось, что с каждым маминым словом она становится еще более одинокой.
Умерла молодая женщина, а всех, даже тех, кто относился к Лизе очень хорошо, больше волнует собственная судьба, чем эта нелепая смерть.
И Власту, если быть совсем честной, больше всего волнует собственная судьба.
И в этом было что-то отвратительное и безнадежное.
– Все-таки я не понимаю, куда мог деться блокнот. Ты хорошо смотрела?
– Хорошо.
Вообще-то Власта не была уверена, что внимательно просмотрела все книжные шкафы. Книг у Лизы было много.
– Только не вздумай сегодня туда
