Она не выдержала и обернулась.
У двери в свою комнату стояла… Алена.
Никита и Валерия приехали к вечеру, когда на лесной дом опустились холодные сумерки. Нанятый ими «джип» едва проехал по лесной дороге. Хорошо, что перед этим была оттепель, и снег почти весь растаял, а сегодня утром немного подморозило.
– Нам повезло! – радовался Никита, внося в дом чемоданы. – Дорога ужасная, но мороз сделал свое дело!
Баба Надя проводила их в комнату на втором этаже, жарко натопленную, очень светлую. Большая деревянная кровать была застелена шерстяным одеялом, в изголовье возвышалась гора белоснежных подушек. Слабый запах нафталина смешивался с запахом сухого дерева и трав.
– Какая мягкая перина! – восхитилась Валерия, усевшись на кровать.
Поездка далась ей нелегко, – мучили кашель и бессонница, – но она была рада оказаться на новом месте.
Через пару минут баба Надя позвала к столу.
– Кушайте, дорогие гости, – а после пожалуйте попариться! Баня натоплена…
Стол, как всегда, ломился от еды. Пироги, куриный бульон с лапшой, грибы, домашняя колбаса, окорок… У Валерии разбежались глаза, но ела она немного, – устала с дороги. Лида и Элина помалкивали, переглядывались. Выпили по рюмочке знаменитой можжевеловки, тогда только нарушилось невеселое молчание.
– Что ж это у нас делается, мил человек? – спросила, заглядывая Никите в глаза, хозяйка. – В доме жить невозможно стало! Никогда такого не было. Что за напасть? А?
– Пока не знаю, – спокойно ответил гость. – Вы расскажите подробнее, тогда думать будем.
Ему не очень хотелось вести этот разговор при Валерии, но если он будет уклоняться или предложит ей уйти в свою комнату, она обидится. Она стала особенно чуткой и придирчивой, истолковывая все проявления любви и заботы со стороны Никиты по-своему, придавая этому совершенно ложный смысл. Да и к тому же, пусть она лучше знает о неприятных происшествиях в лесном доме, – меньше испугается, если вдруг что…
– К нам мертвецы зачастили, – сообщила Элина, как о чем-то совершенно обычном, – проходу от них нет!
– К-какие мертвецы? – побледнела Валерия.
Никита положил на ее руку свою, успокаивая.
– Все родня покойная, – продолжала девушка, – чужих никого пока не видели.
– Свекровь моя, Катерина… являлась, – вставила баба Надя. – Внучка Аленка, которую недавно похоронили, ну и… Иван, сын мой… Только вот насчет Ивана непонятно! Мертвым его никто не видел, он просто исчез… Ушел из дому и до сих пор не вернулся.
– Он в озере утонул, – добавила Элина.
Баба Надя была так расстроена всем происходящим, что даже не сделала ей замечания и спорить не стала. Больше всего ее угнетало отсутствие порядка в доме. Бразды правления ускользали из ее крепких рук, и она ничего не могла исправить. От этого каждый день болела голова, и компрессы уже не помогали. Дошло до того, что она боялась ходить по собственному дому! Виданное ли дело?!
– А что они делают, мертвецы эти? – поинтересовался Никита.
– Ничего… – растерялась баба Надя. – То есть…стоят. Да! Стоят, глазищи пустые вылупят, и…все! Аж мороз по коже. А потом, пропадают…будто испаряются. Только пыль остается, вроде сажи.
– Мы сначала думали, это и есть сажа, пепел… – вмешалась Лида. – Но он странный какой-то, в виде летучего порошка. Только подойдешь, – взлетает вверх, наподобие облачка, и рассеивается бесследно, как и не было ничего! Может быть, это нам всем кажется?
– Вам, может быть, и кажется! – рассердилась баба Надя. – А мне нет! Когда это мне чего казалось? Не было такого, чтобы Надежда глазам своим не доверяла! Я в себе уверена! Раз говорю, мертвецы являются, – значит, так оно и есть! Нечистая сила в доме… – понизила она голос, наклоняясь к Никите. – Отчего это? Видать, неспроста…
Никита согласно кивнул, чем сильно обрадовал хозяйку. Сразу видно, хороший человек! И умный!
– А после чего мертвецы к вам…повадились? – спросил он.
– Так, сразу в ту ночь, когда я со «следователем» воевала… Он сбежал, окаянный! А они… Тогда, наутро, я Ивана и увидела: стоит, сердешный, как столб…глаза стеклянные…вот. Все… Потом пошло как по маслу! Катерина Суворина явилась, за ней Аленка…
– Марфы ни разу не было! – вдруг сказала Лида. – Ни разу…
– И правда… – удивилась баба Надя. – Мать моя покойная ни разу не приходила. А ведь дом-то ее! Она бы первая должна!
– Вы их боитесь? – робко поинтересовалась Валерия.
– Так…бойся, не бойся, жить-то надо! Не бежать же, из собственного дома, куда глаза глядят?! Не бывать этому, чтобы Надежду из ее дома кто-то выкурил! Ни черт, ни дьявол!
– А ведь она права, – подумал Никита. – Именно этого кто-то и добивается, – посеять страх, чтобы в доме невозможно было находиться, чтобы разбежались, кто куда. Значит…
Он еще раз убедился, что лесной дом, – то самое место. Здесь должно произойти нечто такое, о чем пока никто не догадывается. Никто из них, – ни Сиур с Тиной, ни Горский, ни Лида, ни Валерия…никто. «Следователь», который к ним пришел, якобы, по поводу исчезновения Ивана, никакой не Игорь Петрович. Что он здесь искал, того, видно, не нашел… «Мертвецы», скорее всего, его рук дело. Понадеялся, что баба Надя в девчонками рехнутся от страха, дом бросят. И никто сюда больше не придет…
Мысли Никиты работали с бешеной скоростью, перебирая варианты возможного развития событий и отбрасывая их один за другим.
Горский вышел из аэровокзала и взял такси. Над Москвой стояли ранние холодные сумерки. Низкие тучи, полные снега, тяжело плыли на восток.
– Ну и погодка! – весело балагурил таксист, молодой парень с короткой стрижкой и усами на круглом довольном лице. – Вам повезло, что метель прекратилась, а то народ в аэропорту по двое суток сидит…
Он включил музыку и отвернулся, внимательно глядя на дорогу. Снег чистили, но его было так много, что колеса машин поднимали фонтаны грязи из талой жижи, песка и соли.
«Стюардесса по имени Жанна, обожаема ты и желанна…» – завывал приемник голосом Преснякова-младшего. Таксист аккуратно ехал по крайнему ряду, стараясь огибать лужи.
Горский посмотрел на часы: уже почти шесть вечера, Сиуру лучше позвонить домой. Он набрал номер, и сразу услышал знакомый голос.
– Горский, ты? Привет, старина! А мы с Владом тут волнуемся. Как дела? Ты в Москве?
– Только что прилетел, еду из аэропорта в гостиницу, – ответил Сергей. – Есть новости.
Сиур понял, что Горский говорит из такси и о делах сообщит только при встрече.
– Зачем в гостиницу? – удивился он. – Приезжай прямо ко мне. Адрес помнишь?
Сергей согласился. Тащиться в гостиницу не хотелось. Тем более, что завтра он собирался выехать в Харьков. Мысли о Лиде не давали ему покоя. Он скучал по ней так сильно, что не собирался задерживаться в Москве более суток. Приглашение Сиура оказалось кстати.
Расплатившись с водителем, он вышел у нужного дома. С темного неба начал падать снег. Сергей ускорил шаг и скрылся в подъезде, где еле нашел в полутьме квартиру Сиура. На условные звонки никто не отвечал. Он еще немного подождал и позвонил снова.
– Может, не успел добраться? В пробку попал? – подумал Горский, набирая номер мобильного телефона Сиура.
Ни на звонки в дверь, ни по телефону никто не отвечал. Сергей немного подумал и набрал номер «Зодиака». Вежливый молодой человек ответил, что Сиур и Влад в данный момент на фирме отсутствуют.
– А где они?
– Никакой дополнительной информации о сотрудниках у нас давать не принято. Извините.
Вежливый молодой человек положил трубку, не дослушав возмущенную тираду Горского, который устал, замерз и хотел, наконец, принять горячий душ и поужинать. Сколько ему еще здесь ждать?
Сергей поежился, еще раз позвонил, – без надежды, что ему откроют, – и спустился по лестнице к окну. Подоконник был низкий и пыльный, но на него можно было сесть. Горский воспользовался этим и стал смотреть в окно. За грязным стеклом снег уже шел сплошной пеленой. Пара тусклых фонарей освещали чахлые деревья, все в пушистых белых хлопьях, тротуар и часть улицы. Прохожих было мало, редкие машины проезжали мимо…
Сергею надоело ждать. В подъезде было неуютно, пахло сыростью и кошками. Он достал телефон и попытался дозвониться Никите. Связь не сработала, из-за расстояния или каких-то других помех.
Горский посидел в темном подъезде еще сорок минут и вызвал такси. Его разозлила такая необязательность московских знакомых. Выйдя на улицу, он попал в снежное царство, где ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Приехавшую машину он нашел по свету фар. Водитель на этот раз попался молчаливый и угрюмый: он не проронил ни слова до самого вокзала.
– Что за безобразие? – думал Горский, пока такси мчалось в сплошной пелене снега по запруженному транспортом шоссе. – Никому нет до меня никакого дела! Каждый живет сам по себе, своей привычной и налаженной жизнью, и только я мотаюсь из села в Харьков, оттуда в Москву, потом во Францию!.. Хожу по каким-то дурацким адресам! Подвергаю себя опасности! А все остальные занимаются своими делами, как ни в чем не бывало! Позволяют себе не являться в назначенное время на встречу, не сообщать о себе. Мог Сиур перезвонить и извиниться, раз у него не получается приехать? Мог! Но не посчитал нужным. Как же! Он занятой столичный человек, ему некогда! Зачем обременять себя излишними сложностями?
