ПИСЬМО.
Итак, о чем я буду писать… О моей жизни. О другой. Не той, что всегда на виду. Я расскажу тебе о том, о чем не знает никто — о моем расследовании. Да, я расследую убийство Сваранжи по той причине, что эта смерть напрямую касается и Диминых интересов, и моих. Еще потому, что, начав, уже не могу остановиться. И, наконец, потому, что это уже не одна смерть. Я продвинулась в расследовании. У меня есть несколько основных направлений, причин убийства и подозреваемых. Один из этих подозреваемых — убийца, я в этом не сомневаюсь.
Как только я копнула глубже, я была потрясена тем, сколько людей имели причины для того, чтобы убить Сергея Сваранжи! Легче пересчитать по пальцем тех, кому не зачем было его убивать, чем тех, кто имел для этого все основания. Сергей был человеком, который специально притягивал к себе конфликты и портил отношения просто со всеми подряд! Его ненавидели все: от уборщиц в его клубах и ресторанах до коллег — крупнейших воротил в шоу — бизнесе. Кроме того, он не брезговал и шантажом. Оказывается, Сваранжи коллекционировал чужие секреты, а потом очень выгодно их использовал. Это и есть причина убийства. Я подозреваю, что чей-то секрет стал, наконец, ему поперек горла. Кто-то оказался не жертвой, а палачом. У меня есть даже доказательства: я знаю о существовании какого-то пакета, за которым охотится очень много людей. Ради этого пакета была убита его тайная любовница.
Итак, мои подозреваемые (это не значит, что каждый из них мог реально взять в руки пистолет и застрелить Сергея. Но близко к этому. Если кто-то из них виновен, то он — заказчик, а для исполнения нанял других людей). Во — первых, Вал. Евг. и все, что с ним связано. Он имел интересы от смерти Сваранжи. После он так легко получил его фирму. Во — вторых, Розалия и ее муж — бандит. Тут все намного проще: деньги, отношения и бизнес. Для ее мужа такое убийство — раз плюнуть! А выгода — огромная. И через собственный бизнес, и через жену. В — третьих, конкуренты по бизнесу: тот, кто хотел отнять у него бизнес. Я еще не знаю, кто это такой, но узнаю, можешь не сомневаться! В — четвертых, Алекс Назаров, которого шантажировал Сваранжи. У Алекса была для убийства очень весомая причина. В — пятых, Димочка — я не сбрасываю его со счетов. Не только потому, что смерть Сваранжи принесла ему выгоду… Есть и еще одна причина, о которой не знает никто. Я пишу тебе об этом на всякий случай, если вдруг со мною что-то случится. Так вот: пистолет, из которого убили Сваранжи, так и не нашли. По заключению экспертизы, это был стандартный полицейский пистолет, когда-то принадлежавший работнику полиции. В Москве такое пропавшее оружие вроде бы не значилось (все пропажи известны), в области — тоже. Несколько лет назад Дима выступал в Сибири, там у него были гастроли. Я, как всегда, ездила с ним. В одном маленьком городке Дима давал бесплатный благотворительный концерт в зоне, среди заключенных. И в благодарность за выступление перед зэками начальник колонии подарил Диме трофейный полицейский пистолет. Это не совсем настоящее оружие, скорей, игрушка, в которой что-то заклинило и она плохо стреляет. Но игрушку всегда можно починить. Этот пистолет лежит у нас в шкафу, в спальне, в одном из ящиков. Но о его существовании не знает ни одна живая душа, наверное. Даже музыканты Димы не знают, хотя некоторые из его команды были на тех гастролях. Понимаешь, этот подарок мент сделал не в официальной обстановке. Ситуация была такая: дружественный ужин, все выпили. Димка пожертвовал какие-то деньги начальнику колонии (просто отвалил ему денег, когда он выпьет, то становится очень щедрый). А тот тоже выпил и в благодарность подарил Диме пистолет, тем более, пистолет был списан. Вот такая история. Я не знаю, вспомнил ли о пистолете Вал. Евг., но он был с нами и на тех гастролях, и на том самом ужине. Я пишу тебе, как самому близкому человеку, об этом потому, что немного боюсь. Я сумею выпутаться из любой ситуации, но ты сохрани это письмо — на всякий случай. Мало ли что… С убийством подруги Сваранжи проще: ту зарезали ее собственным кухонным ножом, который валялся рядом, правда, без единого отпечатка. Есть еще одно обстоятельство. Совсем недавно я выяснила, что пистолет есть не только у Димы.
Одна знакомая девчонка (любовница наркоторговца по имени Доминик) рассказала мне, что однажды Алекс Назаров (певец, ты не мог о нем не слышать) пытался всунуть в уплату за очередную дозу какой-то пистолет. Но Доминик не взял — потому, что очень осторожен с любым оружием. Он слишком хитрый и у него большой жизненный опыт. Вообще Алекс Назаров ведет себя очень странно — наверное, в списке подозреваемых мне следовало поставить его на первое место. Он категорически избегает встречи со мной — любым способом. Тысячу раз я пыталась дозвониться ему, встретиться с ним — и бесполезно! На общих концертах при встрече со мной он здоровался, бросал какую-то общую фразу о погоде и исчезал — мгновенно. Кроме того, в последнее время Алекс Назаров очень подружился с бандитом Розалии, их часто видели вместе, а Алекс почти поселился в его бандитском ночном клубе. От общения с такими людьми, как муж Розалии, всегда плохо пахнет. И это сближение (тем более, что оно не на финансовой основе — родители Алекса богачи и никакие деньги ему не нужны) выглядит очень странно. А бандит и оружие — прямо родственные понятия. Чем еще в наше время так успешно торгуют бандиты? Ну, все, буду заканчивать. Я еще напишу тебе о своем расследовании, когда выпадет свободная минута. Не волнуйся за меня! Со мной все будет хорошо! Привет всем и поцелуи! Твоя Ри.
КОМУ: [email protected]
ОТ: [email protected]
ДАТА: 8 октября 2010, 04.57
ТЕМА: Смерть Алика.
ВЛОЖЕНИЕ: НЕЗАПЛАНИРОВАННОЕ ПИСЬМО.
Славик, произошла большая трагедия… Не могу о ней не написать… Ты меня поймешь…
НЕЗАПЛАНИРОВАННОЕ ПИСЬМО.
Здравствуй, Славик! Это незапланированное письмо. Ты, наверное, удивишься, когда его получишь. Я и не написала бы его, если б не боль… Если б не такая огромная боль, от которой все чернеет перед глазами… Я сижу в комнате, а весь мир раскалывается на куски, покрывается черным цветом и ощущение такое, как будто я схожу с ума… Сегодня я потеряла самого близкого человека. Человека, более близкого, чем Дима, мама или даже ты (прости). Он ушел, растворился в черноте за окном, а на моем столе остался маленький кусочек бумаги… Белый листок с оборванными краями… Такой одинокий, как моя жизнь… Буквы смотрят на меня с немым укором: «Я ухожу в другой мир, любимая, потому, что не могу без тебя». Несколько косых строчек, будто все было лишь выдуманным отрезком нелепой судьбы…
Это написал мой самый близкий друг Алик Вильский. Сегодня ночью он переписал его на листке бумаги — для меня. Когда я ушла из его жизни в свою, он переписал первую строчку этого стихотворения, налил шампанского в тот бокал, из которого я только что пила и запил им три таблетки очень страшного яда. И даже не успел допить тот бокал до конца. Он покончил с собой сегодня ночью. Утром мне позвонили из полиции (мой домашний телефон нашли в его записной книжке, подчеркнутый красным) и попросили приехать опознать тело. Кроме меня, у него больше не было никого.
Накануне этой ночи мы были с Димой в гостях. Мы были в загородном особняке одного авторитета по кличке Факир, с которым Дима и Вал. Евг. поддерживают очень хорошие отношения. А с женой Факира, Леной, я училась в институте, на одном курсе. У Факира 5 октября был день рождения. Он устроил небольшой вечер для избранных. Помню, как в уютной гостиной за столом я пила дорогое белое вино и смотрела на гранатовые серьги Лены, которые стоили, наверное, целое состояние. После ужина гости разбрелись по особняку, а я предложила Диме немного погулять по поселку — ночь была теплая, лунная. Мы шли по дороге — особняк Факира стоял последним, после него начиналась территория то ли завода, то ли склада. Именно тогда я увидела эту кошку. В подсобке сторожа этого самого склада, расположенной возле забора, рядом с дорогой. В окнах подсобки горел свет. И доносились звуки музыки. Мотив перебивался странным бормотанием. Заинтересованные, мы подошли ближе и заглянули в маленькое окошко. За столом сидел сторож, старик, пьяный в доску. Перед ним — радиоприемник. Бутылка водки. А возле бутылки сидит эта самая кошка. Хвост подогнула, голову склонила и смотрит на него настоящими человеческими глазами. Старик смотрит на кошку и разговаривает с ней. Не закончив фразы, перебивает себя сам и начинает петь…. Отрывки из песни Димы (именно эту песню передают сейчас по радио). И разговаривает. Рассказывает кошке, что было слышно в какой-то очереди, о новой почтальонше, которая носит пенсию, о пальто, которое было у него 10 лет назад. Поет и рассказывает. А кошка смотрит такими грустными глазами. В душе что-то перевернулось, и по моим щекам хлынул поток слез, обжигающий, горячий, безудержный. Димка перепугался и увел меня от окна. Я плакала от картины этого необычайного одиночества — старик и кошка, и от тяжелого камня, который лежит у меня на душе, и от предчувствия чего-то плохого, и от того, что ничего не повторяется в жизни, и от того, что я сама не могла объяснить… Я плакала и плакала, а Дима все не мог меня успокоить. Я плакала даже тогда, когда мы вернулись в особняк. Никто из гостей не заметил мои слезы. Их вообще никто не замечает — никогда. Наверное, той ночью я ощутила предчувствие горя, которое произойдет очень скоро. Теперь оно произошло. У меня умер друг. Но, странное дело, слезы больше не текут по щекам.
