— Отправился. С рычанием, как бык, я ворвался в пивную и стал всех расспрашивать насчет того человека. Ну, хозяин повел меня в заднюю комнату. Я ждал-ждал, пока не пришел какой-то великан и не закрыл мне лицо полотенцем с хлороформом. Это все. А потом я проснулся, чувствуя себя как оживший труп… А какое сегодня число? То есть…
— День рождения завтра, — ответил профессор. — Судя по вашему виду, вы пролежали за оградой все утро. Счастье еще, что не идет дождь.
— А как я попал сюда? Я же говорю вам, что меня усыпили в грязной пивной вчера… Нет, не вчера… Позавчера. Наверное, мне еще что-то вкололи. Хлороформ так долго не действует… А где Кемпион? Ему надо сообщить. Хотя полицейские, верно, уже рассказали.
— Альберт уехал, — жалобно проговорила Пенни. — И у нас украли чашу. Ага! Поняла! Альберту кто-то позвонил. Сама я спала, но Мэри мне сказала. Поэтому он уехал. Думаю, он не хотел пугать меня и папу.
Неожиданно появилась миссис Кэйри.
— Дорогой, пришел почтальон. Там что-то такое, за что ты должен заплатить. Пенни, дорогая, я подумала, может, вам тоже взять ваши письма. Боже мой! — воскликнула она, заметив Валя, и в ней тотчас взыграли все ее материнские чувства — Мистер Гирт! Вы же совсем больны! Что я могу сделать для вас?
Пенни вышла вместе с профессором, все еще не в силах думать ни о чем, кроме пропавшей чаши. Почему никто не понимает, что это конец света? Чаши нет!
— Вам два письма, мисс, — сказал краснолицый почтальон, который ждал их возле парадной двери и уже успел отдать корреспонденцию профессору. — Вашего брата случайно тут нет?
И он с надеждой уставился на нее своими голубыми глазами.
— Он здесь, — ответила Пенни, изумленная целой чередой совпадений.
— Вот здорово! Ему посылка И в «Башню» больше ничего нет. Мисс, вы не передадите ему?.. — спросил почтальон, доставая из своего мешка тяжелую посылку. — Как удачно получилось, — радостно продолжал он. — У меня сегодня перебор. До свидания, мисс.
Тронув рукой свою смешную фуражку, он вскочил на мотоцикл и был таков.
Пенни медленно пошла обратно. Едва она вошла в библиотеку, как вес и форма посылки навели ее на неожиданную мысль.
— Валь, — прошептала она, — открой это. Я думаю… Нет, не знаю… Открой.
В ее голосе было нечто такое, что ему не пришло в голову возражать.
— Что ты… У меня ведь завтра день рождения. Наверное, что-нибудь несообразное от родственников.
Тем не менее он взял поданный ему Бет нож и разрезал веревки, потом развернул бумагу, под которой оказалась коробка, в какие обычно укладывают большие бутыли. Волнение сестры передалось и ему, и он, не медля более, дрожащими руками открыл коробку.
В следующее мгновение он уже вопил от радости. Профессор, Бет, миссис Кэйри подались к нему, и он очень осторожно достал изящную золотую чашу работы прадедушки мистера Мелхизадека
— Чаша! — Пенни едва не разрыдалась от радости. — Валь! Все в порядке!
Лица двух других женщин тоже сияли, но профессор и Валь обменялись странными взглядами.
— Каким образом?.. Это невозможно, — пролепетал Валь. — Записки нет? Кто ее послал?
Поиски ни к чему не привели. Записки не оказалось, адрес был написан печатными буквами, смазанная печать не читалась.
Профессор откашлялся.
— Кажется, я понимаю, — сказал он, поглаживая реликвию. — Но вот как вы оказались у нас на лугу, этого я не могу понять. Кто привез вас сюда и зачем? Бессмыслица какая-то.
Пенни, которая уже несколько минут не сводила с брата восхищенных глаз, протянула к нему руку.
— Валь! Петлица!
Молодой человек поднял руку, и на его лице отразилось неподдельное изумление, когда он коснулся пальцем полевого цветка в петлице.
— Нет! Я не помню. Он еще не завял.
Пенни выхватила у него цветок.
— Неужели ты не понял? Их же сотни на том лугу, где ты очнулся. Это белая смолевка. И такое мог придумать только один человек на всем свете.
Глава двадцать вторая
Трюк с тремя картами
В тот же вечер мистер Кемпион остановил машину в кустах на пустоши в Хиронхоу и потянул носом воздух. Выглядел он еще глупее обычного, но, несмотря на заметное беспокойство, был явно доволен собой.
Ему пришлось почти весь день просидеть за рулем, однако чувствовал он себя довольно бодро. Заперев машину, он положил ключ в карман и постоял несколько минут, оперевшись о капот.
— Человек прощается со своим конем, — громко сказал он, потом стремительно развернулся и зашагал по податливому торфянику.
Позади него горели костры цыган в темноте, и на мгновение он замедлил шаг, притягиваемый мирной картиной. Однако он взял себя в руки и решительно зашагал дальше, позволив себе разве что приветственно свистнуть, имитируя свист одной из бесчисленных, слетевшихся к реке птиц. Почти тотчас, прислушавшись к шороху трав и шелесту листьев, он различил ответный свист, и у него стало спокойнее на душе, отчего в его походке появилась даже некоторая беспечность.
Конюшни миссис Дик были едва различимы в темноте. Неверно сориентировавшись, мистер Кемпион шел до них дольше, чем предполагал идти, а когда наконец приблизился к ним, то остановился в тени и прислушался. Изнутри не доносилось никаких звуков. Убедившись, что его появление осталось незамеченным, он медленно, стараясь не шуметь, отправился вдоль стены, время от времени ненадолго зажигая фонарик.
Все было так, как Кемпион и ожидал. Высокая стена из красного кирпича представляла собой периметр прямоугольника, внутри которого располагались все строения и дворы, и только с одной ее стороны шла не очень удобная частная дорога, которую Кемпион старательно обошел.
Массивные железные ворота оказались запертыми. Вглядевшись между прутьями, Кемпион с облегчением убедился, что света нигде нет. Жилой дом и сад занимали треть прямоугольника в западной его части. Напротив ворот располагался квадратный двор с коттеджем слева, а конюшни занимали все оставшееся пространство. Они окружали двор со всех четырех сторон, и с восточной стороны были еще одни деревянные ворота, которые выходили прямо к реке. Дорога, делая плавный изгиб, подходила к главным воротам, а от них шла к деревянным.
Кемпион вдруг насторожился, хотя как будто ничего не изменилось. Ему почудилось, что он слышит голоса в доме, однако он не сделал попытки войти внутрь, пока не обошел стену еще раз и не ощутил себя гораздо мудрее, когда вновь оказался возле железных ворот.
Он обратил внимание на то, что стена требует ремонта, и многие кирпичи из-за долгого воздействия солей осыпаются, стоит к ним прикоснуться. Сняв очки и выбрав наиболее доступное место возле кухни, где стена заросла старым плющом, он стал карабкаться наверх. Ему пришлось нелегко, так как стена была высокая и вся в осколках стекла, скрытых от глаз зелеными листьями. Тем не менее, он одолел препятствие и бесшумно спрыгнул на землю с внутренней стороны, после чего вновь ненадолго затаил дыхание и прислушался. Голоса слышались только в жилом доме.
Надев очки, мистер Кемпион продолжил осмотр места действия. Ни собак, ни конюхов видно не было. Обследовав же конюшенный двор и открытые деревянные двери, Кемпион убедился, что собранная им в Лондоне информация соответствует действительности. Конюшни явно не были главной заботой хозяйки. Хотя места здесь хватило бы для двадцати лошадей, только одно стойло оказалось занятым.
Коттедж с обшарпанными стенами возле конюшенных ворот тоже стоял пустым. Только двор и газон производили впечатление ухоженности, а сад весь зарос крапивой и мало чем отличался от пустоши за оградой.
Со всеми возможными предосторожностями Кемпион приблизился к единственному освещенному месту — двум стеклянным итальянским окнам, выходившим на газон. Ему удалось незамеченным обойти опасное место, и теперь он подбирался к дому, уповая на траву, которая заглушала звук его шагов.
На окнах висели тюлевые занавески, позволявшие видеть все, что происходит внутри. Когда-то эта комната, наверное, была великолепной, но теперь производила впечатление запущенности и развала Кемпион насчитал пять мужчин и одну женщину, которые сидели за столом и играли в покер.
— Ну и компания, — подумал Кемпион, переводя взгляд с одного лица на другое.
Здесь были Мэттью Сэндерсон, который с картами в руках казался еще хитрее, чем обычно, «майор» с лошадиным лицом, «Пальчики» Хоукинс, напавший на Кемпиона по дороге в Лондон. Этот хорохорился, но явно чувствовал себя не в своей тарелке, запрыгнув в более высокое общество. Еще он разглядел незнакомого мужчину с седыми волосами и узким разрезом глаз и знакомого, но в обычных обстоятельствах не представлявшего интереса японца-полукровки, появление которого на сцене очень удивило мистера Кемпиона.
Естественно, главенствовала миссис Дик. Как всегда, она была великолепна. Ее черное с белым платье производило почти драматическое впечатление своим строгим и в то же время ультрамодным видом. На бледном лице блуждала недобрая усмешка. Волосы она стригла коротко, почти по-мужски, выставляя напоказ странной формы уши без мочек. Тяжелые, красные, варварского вида бусы украшали ее шею, но выглядели они почти нелепо на этой мужского склада женщине.
