— За что? — возмутился Семен Геннадьевич ее предположению.
— За то наверное, что приставали к торговцам.
— Ну, тогда нас, скорей всего поведут осматривать местный вытрезвитель, — сказал он, и вдруг громко и радостно выругался.
Через минуту они стояли у кафе, озабочено разглядывая его витрину мимо которой проходили не раз, безуспешно разыскивая его.
— Кхоп кхун, — сложив ладони, поклонился благодарный Семен Геннадьевич полицейскому, умудряясь произнести это как «хлоп кун».
Полицейский, сохраняя серьезность, кивнул и, посмотрев на задохнувшуюся от нового приступа смеха, Катю, вдруг сделал характерный жест, так хорошо знакомый каждому русскому — щелкнул себя по шее пальцем и, покачивая головой, пошел дальше.
— Ты глянь, Катюха, родина и здесь напоминает о себе, — удивлялся Семен Геннадьевич, открывая перед Катей дверь в кафе.
Их окутал густой терпкий аромат кофе и сладкой сдобы. Устроившись на мягких банкетках, они блаженно вытянули гудящие ноги.
— Что будешь пить?
— Кофе.
Семен Геннадьевич рассмеялся.
— Я анекдот вспомнил. Посетитель официанту: «Можно мне кофе», на что официант ему: «Откуда мне знать: можно вам кофе или нет».
— Ну, пожалуйста, пощадите меня… — стонала Катя. — У меня уже нет никаких сил смеяться…
Заказав по чашке кофе, они принялись вспоминать в какой стороне оставили «Хонду». Принесли кофе и отхлебнув его, Катя поморщилась — оно имело странный привкус и казалось очень крепким. Семен Геннадьевич, напротив, хлебнув его, недоверчиво причмокнул и, озадаченно посмотрев в чашечку, быстро допил то, что там оставалось.
— Это какой-то заговор, честное слово, — хмыкнул он, подозрительно оглядевшись. — Тайцы, вконец решили споить нас — кофе-то с коньяком.
— Но ты же сам его заказал.
— Да? — удивился он, и вдруг по свойски обнял ее за плечи: — Ну что? Полегчало немного?
Катя кивнула, хотя его предположение было далеко от истины, но зачем расстраивать и его. Заправив выбившуюся прядь светлых волос за ухо, она обреченно посмотрела на спешащих, толкающихся за витриной кафе, людей.
— Ну, случился с вами этот грех. С кем не бывает. Здесь нет ничего такого? Все ж понятно. Он спас тебя, и ты его отблагодарила, — он потрепал ее по плечу. — Только ничего лишнего не бери в голову, ладно? Что, мол, это любовь, единственная там и распоследняя. Выбрось его из головы и не убивайся так по нему. Чужой он, пойми. Не наш. Уж будь уверена для него ты точно, одна из многих. Очередная интрижка. Ну и забудь.
Кате оставалось молча проглотить и это.
— Черт, где же искать машину? — вздохнул Прасько.
— Я где-то здесь видела стоянку такси.
— Ну, на такси мы до темноты ее точно разыщем, — приободрился Семен Геннадьевич. — Нечего скалиться. Уж кто-кто, а таксисты должны знать здесь все стоянки. Так что давай поднимайся. Теперь ты поведешь меня.
Они вышли из кафе и заозирались по сторонам в надежде найти, хоть какой-то признак стоянки такси, но вместо этого увидели уже знакомого им полицейского или, вернее, полицейский заметил их и подошел к ним.
— Простите. Но нам нужно теперь найти стоянку такси, чтобы на такси, отыскать парковку, где я оставил свою машину. Если она конечно еще там… — начал объясняться с ним на тайском, английском и русском Семен Геннадьевич, придерживая Катю, которую вело в сторону.
Озадаченный полицейский попросил русского повторить свою просьбу еще раз и когда Семен Геннадьевич медленно, помогая себе жестами объяснил, что ему нужно, подхватил под руки Катю и Семен Геннадьевича и повел их на стоянку такси. Усадив обоих на скамью, попросил подождать, пока он не найдет хонду. Семен Геннадьевич вынул свою визитку и торопливо накарябал на обратной ее стороне номерной знак машины, попеременно роняя то ручку, то саму визитку. Разглядывая ее, полицейский попросил его уточнить написанное. Тот минуту разглядывал визитку, тщетно пытаясь разобрать, то что написал на ней. Предчувствуя, что еще немного, и от смеха она просто скончается, Катя, уткнулась в плечо Семен Геннадьевича, не желая больше ничего ни видеть ни слышать и, кажется совсем отключилась, потому что когда очнулась, то обнаружила, что полицейский исчез, зато с другой стороны к Семену Геннадьевичу недвусмысленно прижимается какая-то девица.
— Это кто? — поинтересовалась Катя, сонно щурясь.
— Откуда я знаю, — сердитый ответил он.
— Ни на минуту нельзя оставить одного, — проворчала Катя.
Семен Геннадьевич что-то сказал девице и та, испуганно отдернула руку, которой поглаживала его то по лысине, то по плечу.
— Что это с ней?
— Тебя испугалась, рыба моя.
— Я так ужасно выгляжу? — в свою очередь перепугалась Катя.
— Я ей сказал, что это ты отметелила проститутку в «Бешеной корове», когда та вздумала увести у тебя мужика.
— А-а… Скажи ей, чтобы успокоилась. Сегодня я драться не буду.
— Не, не скажу.
— Почему? — Катя посмотрела на, настороженно следившую за ней, девицу.
— Больно дорого берет, а сама что-то уж больно тощая, — с сомнением оглядел ее Семен Геннадьевич.
— Хочешь подкину? — и Катя с готовностью раскрыла сумочку.
— В складчину? — Семен Геннадьевича весело взглянул на нее. — Можно попробовать.
И он достал свой портмоне. Пока они, путаясь, подсчитывали рубли и доллары, переводя их в баты, девица с испугом переводила узкие глаза с одного на другого, и, когда Семен Геннадьевич повернулся к ней и начал торговаться, замотала головой, быстро что-то залопотав.
— Ну, ты глянь, совсем оборзели, — повернулся он к Кате. — Она требует накинуть за разнополых клиентов.
— Лучше пусть на тебя цену скостит.
— Ладненько. Сейчас попробуем договориться…
Начался оживленный, почти яростный, торг и когда подошел полицейский, девица, почти доведенная до слез, под благовидным предлогом, поспешила покинуть своих так и несостоявшихся клиентов. Смотря ей вслед, полицейский покачал головой и сказал Семен Геннадьевичу на английском:
— Ваша машина найдена на стоянке там, где вы ее и оставили. Ее подгонят по адресу, который вам угодно будет назвать. Надеюсь, вы понимаете, что вам нельзя в таком состоянии садиться за руль. Я вызвал для вас такси.
Прибыв в отель, Катя и Семен Геннадьевич, который решил проводить ее до номера, наконец добрались до его дверей, долго возились с замочной скважиной, не попадая в нее ключом, едва не поругавшись из-за этого. Отобрав у Кати ключ, Семену Геннадьевичу удалось попасть им в замок но, когда он попытался повернуть его, дверь вдруг распахнулась сама, заставив обоих испуганно отпрянуть назад. На пороге стояла гневная Зоя.
— Кать, это… кто? — шепотом поинтересовался у нее, как-то сразу оробевший, Семен Геннадьевич.
— А… не обращай внимания… Заходи… — пригласила его Катя и, отодвинув Зою, прошла в номер.
Скинув сандалии, она плюхнулась в кресло, блаженно вытянув ноги. Бочком, протиснувшись мимо Зои, Семен Геннадьевич, не забыв впрочем, поздороваться, вошел в комнату и чинно присел на краешек диван. Зоя с негодованием разглядывала их, подозрительно принюхиваясь.
— Вы что пьяны? — захлопнув дверь, повернулась она к ним, и церемонно бросила Кате: — Представь же меня своему кавалеру.
— Прасько Семен Геннадьевич. Юрисконсульт российского посольства. Женат. Отличный семьянин. Связей порочащих его не имел.
— Ну, Катюха, ты и стерва, — деликатно засмеялся Семен Геннадьевич.
— Это просто возмутительно! — не обращая на него внимания, взорвалась Зоя. — Мы места себе не находим. Виктор от телефона не отходит. Нас известили, что допрос давно закончился, а тебя все нет и нет. Ты что не могла позвонить в конце-то концов? Вот где ты опять была?
Катя устало откинулась на спинку кресла. Понимая, каково сейчас ей видеть Зою после того, что она узнала на допросе, Семен Геннадьевич взял на себя труд объясниться с ней.
— Ну… — нерешительно начал он и, раздумывая с чего лучше начать, погладил себя по лысине. — Где мы только не были. Мы решили немного расслабиться, понимаете? А что тут такого? Допрос, слава богу, прошел для Катюхи благополучно, хотя и был чертовски трудный.
— Простите, Семен Геннадьевич, но я хотела бы поговорить с Катей, — холодно отрезала Зоя и повернулась к девушке. — Ты хотя бы помнишь, что завтра выставка? Допрос закончился уже пять часов назад. За это время, можно было уже раз десять вернуться, а не болтаться бог знает где. Меня просто убивает твое наплевательское отношение ко всему…
— Что ты делаешь в моем номере? — оборвала ее Катя.
Зоя молча смотрела на нее.
— Я за тебя волновалась и похоже не зря, — произнесла она негромко. — Ты же вернулась пьяная, в перепачканном каким-то дерьмом жакете, с незнакомым мужчиной… которого я вижу впервые. Что я должна думать по этому поводу?
