- Вам должно быть интересно, чего же хотел от вас мистер Голд, сказал Эл Макки.
- Не так уж интересно, - сказал Гризуолд Уилз.- Но мне интересно, кто этот свидетель, который сказал вам, что я повязан в убийстве мистера Сент Клера. Кто вам сказал, что я там был?
- Скажите, - прервал его Мартин Уэлборн, - когда у вас начались неприятности с детским порно?
- Господи боже ты мой, да им было по семнадцать лет! - сказал Гризуолд Уилз. - Одна из этих шлюх выглядела на все тридцать! Дети, мать их...
- Перед тем, как вас арестовали, - продолжал Мартин Уэлборн, - кто выполнял всю техническую работу? То есть, когда вы снимали, разве вам не помогали осветители и прочие?
- Это называется ассистент. Я работал ассистентом, прежде чем стать оператором. Потом наводил на резкость, потом работал с камерой. В старое доброе время я даже помогал толкать камеру. Черт возьми, да для такого дерьма, на котором я попался, не нужны ассистенты. Я все делал сам. Мы только взяли на прокат камеру и юпитеры. Так называемый режиссер был сутенером. У меня так тряслись руки с похмелья, что в каждом кадре виден микрофон на "журавле". Я работал ужасно. Сказать по правде, я рад, что меня оба раза накрыли. Даже если в титрах не оказалось бы моего настоящего имени, мне бы не хотелось, чтобы люди смотрели такую плохую операторскую работу. Если бы я снимал настоящее детское порно, я бы все сделал иначе. Я художник. Во-первых, в-последних и навсегда.
- Художник, - сказал Эл Макки.
- И это все, что я знаю о смерти мистера Сент Клера. А теперь можно мне включить телевизор? Я работал с главным оператором этой картины. Я обещаю начать новую жизнь в Настоящем Бизнесе. Я возвращаюсь.
- На коньках? - спросил Эл Макки.
И когда два детектива собрались уходить, Гризуолд Уилз сказал, - Мне ведь теперь не следует покидать пределы города? - что заставило Эла Макки и Мартина Уэлборна с тоской посмотреть друг на друга.
- Сколько у вас денег, Гризуолд? - спросил Эл Макки.
- Сейчас? Доллара три-четыре. Пособие придет на следующей неделе.
- Так, по моему, на них за пределы города не уедешь, разве что на автобусе, - сказал Эл Макки.
Мартин Уэлборн, всегда более отзывчивый, чем его напарник, удовлетворил нужду кинематографиста в сцене из второсортного детектива.
- Гризуолд, я вынужден предупредить вас, чтобы вы не выезжали за пределы города, - сказал он, и Гризуолд Уилз кивнул с самым серьезным видом.
В конце концов, подумал Эл Макки, я все же попаду сегодня в "Сверкающий купол". Он надеялся, что Изумительной Грейс там не будет. Она могла растрепаться о его неудаче, недостойной даже второстепенного фильма. Может ему следует заняться роликовыми коньками и начать вторую жизнь.
Телефонный звонок, который превратит этот уикэнд в самый тяжелый для Мартина Уэлборна с тех пор, как от него навсегда ушла Паула Уэлборн, ждал его у дежурного, когда детективы направлялись в свой пустой кабинет. Молодой полицейский за столом дежурного сказал, - Сержант Уэлборн, у меня для вас есть сообщение.
Сообщение было от сержанта Хала Дикки из детективного отдела Уилширского участка. Оно звучало просто: "Позвони мне как можно быстрее. Дикки."
- Интересно, что припас для нас Дикки,-сказал Мартин Уэлборн.
- Давай отложим, - сказал Эл Макки.- Позвонишь ему в понедельник.
- Тут сказано как можно быстрее. Наверное что-нибудь срочное.
- Ладно, ладно. Распишись за меня в журнале, а я позвоню Дикки.
- Хорошо, мой мальчик, - сказал Мартин Уэлборн.- Не беспокойся, ты успеешь попасть в "Сверкающий купол" до закрытия.
Но Мартин Уэлборн ошибся на все сто. А Элиота Роблеса убили.
Эл Маки позвонил от дежурного и несколько секунд разговаривал с Халом Дикки, пока Мартин Улборн был наверху, в кабинете детективов. После того, как Эл Макки повесил трубку, он начал расхаживать по коридору Голливудского участка еще более нервный и напряженный, чем Гризуолд Уилз. Он не знал, подняться ли ему наверх и рассказать Марти там, или подождать, пока он спустится. Он подумал: "А может вообще не говорить?" Бесполезно. Марти все равно скоро узнает. Он начал думать, как ему это рассказать.
Элиот Роблес был стукачом. Не слишком хорошим, но тем не менее стукачом. Он был наркоман-героинщик, которого лечили в больнице метадоном. Теперь он стал полностью зависимым от этого препарата.
Он был смешным маленьким 27-летним мексиканцем с английским именем. Ему равилось быть единственным чикано в Голливуде с таким именем: Элиот. Он, наверное выдумал его, когда первый раз попал в полицию, но имя осталось в компьютере навсегда как настоящее. Эл Макки так и не удосужился все это выяснить. Он был осведомителем и дал им информацию о двух убийствах в юношеских бандах, поэтому они и не хотели слишом много знать о нем: они боялись ненароком "засветить" его при даче свидетельских показаний в суде. Когда ничего не знаешь, можно дать правдивый ответ "Я не знаю" на безжалостные вопросы защиты, которая добивается того, чтобы опознать осведомителя и бросить тень на его "анонимные" показания.
За те шесть месяцев, что они знали Элиота Роблеса, они заплатили ему не больше 200 долларов. Он показал им свои татуировки. Святая Гваделупская божья матерь на внутренней стороне одной руки, святое сердце Иисуса - на другой. Обе покрыты новыми и старыми шрамами от тысяч уколов наркотиков. Он сказал, что решил стать платным осведомителем, чтобы скопить деньги и сделать пересадку кожи. Он поменял религию и стал Свидетелем Иеговы, и татуировки ему больше не нравились. Эл Макки пообещал познакомить его с федеральными агентами, если вдруг он выйдет на крупного дилера, которого сможет "сдать" агентам и получить за это достаточно денег для пересадки кожи. Но Элиот Роблес так и не вышел ни на какое крупное дело. Даже его смерть была очень мелкой, и Эл Макки не знал, как сказать об этом Мартину Уэлборну.
Когда Элиот Ролес рассказал им об убийце из банды юнцов, стрелявших из проезжающего автомобиля, Мартин Уэлборн допрашивал убийцу, Чуи Вердуго, в то время как Эл Мартин оформлял орудие убийства - винтовку 22 калибра, из которой был убит 16-летний почтальон, развозивший рано утром газеты по чужой территории во время войны двух враждующих банд. (Любая кровь отмывает бесчестье, если она пролита в нужном месте). Элиот Роблес, в страстном желании заработать деньги, "сдав" убийцу полиции, рассказал все, что знал, и все, что о нем слышал, надеясь произвести впечатление на копов и получить по меньшей мере сотню "бумажек". Среди прочих вещей он рассказал Мартину Уэлборну, что убийцу разыскивают за аезд со смертельным исходом в Тьюсоне, где он сбил какого-то гада, изнасиловавшего его девушку.
И Мартин Уэлборн, то ли от того, что та неделя предшествовала уходу Паулы, то ли от того, что они работали над теми убийствами 42 часа без сна и отдыха, то ли от того, что просто ляпнул глупость на допросе, очень рискованно сблефовал и сказал убийце: "А теперь поговорим о парне, которого ты сбил в Тьюсоне. Ты знаешь, что тамошняя полиция тебя ищет?"
И убийца с секунду озадаченно смотрел на него. И снял черную шерстяную шапочку, и вытер ею пот с лица, и очень глубоко затянулся сигаретой, которой его угостил Мартин Уэлборн и начал думать. И до него дошло. Чуи Вердуго почесал щетину на подбородке, разгладил усы, опустил голову и начал трястись.
Мартину Уэлборну понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он трясется не от страха. От смеха. Его смех начался с хриплых вздохов, потом перешел в смешок, и наконец юнец, который только что выстрелил в голову разносчика газет, пересекшего воображаемую линию фронта и оказавшегося на чужой стороне, этот юнец начал надрываться от смеха так, что Эл Макки вбежал в комнату для допросов.
- Марти, ты должен рассказать этот анекдот мне, - сказал Эл Макки. Это о проститутке и горошине?
Мартин Уэлборн пожал плечами и оба детектива стали ждать, пока убийца успокоится. Он вытер шапочкой слезы на глазах и сказал: "Я никогда никого не сбивал в Тьюсоне. Но однажды, когда я разговаривал с этим мексикашкой со смешным именем Элиот, я сказал, что переехал в Тьюсоне одного парня. Он угощал травкой в биллиардной и взамен хотел услышать разные жуткие истории, вот я ее и выдумал." Чуи Вердуго еще немного посмеялся и сказал: "Теперь-то я знаю, кто вам доложил, что я убил почтальона".
И в течение нескольких месяцев, когда об этом заходил разговор, Эл Макки старался убедить Мартина Уэлборна, что на допросе может ошибиться каждый, и что если бы он сидел в комнате для допросов на месте Марти, он сделал бы то же самое, и что в любом случае убийца долго будет сидеть в тюрьме, и что Элиота Роблеса предупредили, что Мартин Уэлборн совершил ошибку. Элиота Роблеса "засветили". Эл Макки сказал, что ему надо подумать над тем, чтобы уехать из города. Но мексикканец со смешным именем только посмотрел на Мартина Уэлборна и сказал: "Вы вынесли наше с вами дело на улицу, сержант! Куда теперь я пойду? Сколько отсюда до Эль Монте?" - "Около 200 миль",-сказал ему Мартин Уэлборн. - "Я никогда не уезжал дальше двадцати миль от своего баррио", сказал Элиот Роблес.
