— Недавно, — Шурик помахал рукой, развеивая дым. — Тебя как зовут?
— Вообще-то Катя.
— А меня Шурик. Пойдем вон туда, под горку. Там скамеечка есть, и нам никто не помешает.
— Принес? — спросила Катя, когда они остановились у скамейки под нависшей над обрывом липой.
— Принес. Вот, — Шурик показал бумажник.
— Что ты хочешь за него?
Шурик молчал, не зная с чего начать. Вдруг она шагнула к нему, прижалась грудью, точно так же, как в кинотеатре, потом поднялась на цыпочки и влажно поцеловала в губы. Шурик не успел опомниться, а Катя уже опустилась на корточки и проворно расстегнула ремень на его брюках…
Потом он долго сидел на скамейке под липой расслабленный и счастливый. „Вот я и стал мужчиной, — думал Шурик. — Как же это было здорово! И какая же Катька молодец, как она все умеет делать! Расскажу Андрею — завидовать будет. А может, не поверит. Правда, если сказать, что за полученное удовольствие я отстегнул пару сотен рублей, он, наверное, посчитает меня совсем свихнувшимся…“»
Виктор хорошо помнил истринский кинотеатр. В начале каждого месяца у главного входа вывешивали большую афишу со списком фильмов на дневной сеанс, билет на который стоил всего десять копеек. Большая часть фильмов особого интереса не вызвала, и зрителей оказывалось хорошо если четверть зала. Зато, когда показывали про индейцев, спартанцев или мушкетеров, в кинотеатре неизменно был аншлаг. На вечерние сеансы почти всегда приходилось отстоять очередь, особенно если показывали такой фильм, как, к примеру, «Табор уходит в небо».
Он нарисовал на чудесной страничке очередь в билетные кассы и среди других — Ирину, Коротышку, себя — сразу за девушками, а немного позади — Шурика. Прежде чем сделать последний штрих, задумался.
Посредством чудесной странички он воплощал себя в своей же юности уже три раза, при этом, так или иначе, входил в контакт с одними и теми же людьми. Однако Таня не узнала его ни на танцплощадке, ни во время якобы случайной встречи на ночной истринской улице. Не то чтобы не узнала, а по ее же словам, впервые видела. Как не узнал и Андрей, набросившийся на него с кулаками, словно между ними не было инцидента на пляже.
Напрашивался вывод, что воплощения его теперешнего в себя же семнадцатилетнего в городе Истра конца семидесятых, как бы раздваивают описываемые в рукописи события. Там, где появляется он, история меняется, а затем, после стирания рисунка, возможно, и вовсе обрывается. А там, где его нет, то есть в оригинале рукописи, история продолжается без всяких изменений.
Во время своего третьего воплощения Виктор подобрал бумажник, украденный Коротышкой из кармана Ирины, следовательно в той, параллельной истории Шурик его не нашел, а значит, у него не было повода искать встречи с Коротышкой. Но, сообразуясь с текстом рукописи, Виктор нарисовал его, стоящим в очереди: значит, бумажник у Шурика, значит, он подойдет к Коротышке после сеанса, покажет ей бумажник, назначит встречу…
Да, в рукописи ничего не изменится, но должно измениться в новой истории. На рисунке у семнадцатилетнего Виктора, стоявшего в очереди за билетами на фильм «Табор уходит в небо» в руках появился пухлый бумажник. В конце концов, Шурик может и без свидания с Коротышкой обойтись, он запал на Ирину, вот пусть к ней и подкатывает.
* * *
Домой к Никите он так и не пошел, решил сказать Антону, что не застал друга дома и только напрасно прождал его на крыльце. Оказалось, что пока Виктор в лесу, истребляя комаров, читал рукопись и рисовал, Никита сам пожаловал в гости к незрячему.
— Витек! — как всегда обрадовался тот. — Антон сказал, что ты за мной пошел. Получается, разминулись. Огородами, что ли передвигался?
— На полдороги что-то живот прихватило, пришлось в лесок забежать, — нашелся Виктор. — Потом пришел к тебе, а дверь закрыта. Дай, думаю, подожду…
— А мы в это время почти весь твой коньяк усугубили. Но ты не расстраивайся, пузыречек я принес, — Александр кивнул на холодильник. — Охлаждается.
— Это правильно, — одобрил Виктор. — Ну, мужики, за встречу?
— Что там у тебя в папочке? — поинтересовался Никита, когда трое друзей допили остатки коньяка.
— Рукопись одного моего знакомого писателя. Непризнанного. Называется «Тайна нефритового голубя».
— Какая такая тайна может быть у голубя, да еще и нефритового? — удивился Никита.
— Да мало ли какая тайна, — не дал ответить Антон. — Ты, Витек, лучше скажи, там про любовь или не про любовь?
— Вообще-то, по большому счету, там все про любовь.
— Это хорошо, — улыбнулся Антон. — А то все эти детективы, фантастика или упаси господи, мистика — фигня, небывальщина.
— Не, — возразил Никита, — детективы бывают очень даже ничего.
— А я фантастику люблю, — сказал Виктор. — Правда, не ту, где космические корабли бороздят просторы… Мне больше про пришельцев нравится, а еще больше — про машину времени, про параллельные миры. Мистику бы тоже почитал, только мало ее у нас издают. Вот недавно «Альтиста Данилова» достал, — отличная вещь!
— Про что? — одновременно спросили Антон и Никита.
— Тоже, кстати, про любовь. Только про любовь демона к обычной девушке, живущей в современной Москве.
— Дашь почитать? — попросил любитель детективов. — Я, так сказать, на голодном пайке.
— Без проблем. А если хочешь, могу ненадолго эту рукопись дать. Там не только про любовь, но и криминал присутствует, и мистика есть. Про историю Новоиерусалимского монастыря много написано.
— О! Давай, конечно! — у Никиты заблестели глаза. Он выхватил у Виктора папку, развязал тесемки. — А это что такое? — увидел он рисунки.
— Писатель попросил меня иллюстрации к нетленке сделать, — сказал Виктор и не удержался от пояснений. — Когда читать будешь, надеюсь, сопоставишь образы: вот это с длинными волосами — Таня, с фотоаппаратом — Ирина, эта — Ольга Греческий профиль — догадываешься, почему такое прозвище?
— Трудно не догадаться…
— Ага. Вот этот — главный герой по прозвищу Монах, этот, с татуировкой на шее — главный отрицательный герой, Саня Петляев по прозвищу Петля.
— О! А это ты, что ли? — Никита вгляделся в чудесную страничку, на которой была нарисована очередь в билетные кассы истринского кинотеатра, и среди прочих, жаждущих посмотреть новый фильм, стоял и он, семнадцатилетний.
— Неужто, узнал? — удивился Виктор.
— Ну, во-первых, как я мог не узнать друга, с которым провел лучшие годы жизни! А, во-вторых, у меня на лица — профессиональная память.
— Так, — хлопнул рукой по столу заскучавший Антон. — Мы пить сегодня будем?
* * *
Несмотря на уговоры Никиты идти ночевать к нему домой, Виктор остался у Антона, сославшись, что пьяный, что устал и плестись в другой конец деревни нет никакого желания. Дело, конечно же, было не в усталости. Антон был нужен художнику, чтобы в определенный момент уничтожить рисунок на чудесной странице. Поэтому, когда за окном стемнело, и Никита, слегка расстроенный отказом друга, ушел восвояси, Виктор договорился с Антоном, что тот возьмется за ластик ровно через три минуты, поставил в рисунке последнюю точку и закрыл глаза…
…Очередь в билетные кассы истринского кинотеатра напирала. Кто-то нагло пробирался к самим кассам, кто-то передавал деньги приятелям с просьбой взять билеты сразу на всю компанию… Виктор всеми силами старался держаться за двумя девушками — Ириной и Коротышкой. И когда между ними попытался втиснуться высокий парень с татуировкой на шее в виде петли, Виктор решительно оттер его локтем.
— Отлезь! — выдохнул парень перегаром и предпринял новую попытку втиснуться.
— В очередь! — не поддался Виктор, хоть и был чуть ли ни на голову ниже татуированного, которого тут же оттеснили другие желающие приобрести заканчивающиеся билеты.
— Еще встретимся! — отдаляясь от Виктора, зловеще пообещал Саня Петляев.
Да, это был тот самый Петля, который, согласно сюжету рукописи, в настоящее время встречался с Ольгой Греческий профиль, но вскоре должен был переключиться на Ирину. В нетленке Александра Ивановича Петля фигурировал, как главный злодей, и переходить ему дорогу было очень нежелательно, но то — в нетленке. В новом развитии событий все могло сложиться по-другому. Должно сложиться по-другому.
Коротышка купила билеты, Виктор успел подсмотреть, какой у нее ряд и место, попросил у кассирши блеет по соседству, и ему повезло. Он знал, что Шурик будет сидеть на два ряда дальше и перед концом фильма проберется на выход, чтобы встретиться с девушкой. Возможно, в новом развитии событий, он и встретится с Коротышкой, но только не сегодня в кинотеатре.
Во время фильма Ирина и Коротышка постоянно о чем-то шушукались, приглушенно хихикали. Краем глаза Виктор видел, как Ирина время от времени поглаживала бедро своей маленькой подружки, и та ненадолго задерживала дыхание. Когда на экране цыганка Рада начала раздеваться Ирина и вовсе прихватила Коротышку за грудь, заставив ее слегка застонать. Наконец, фильм закончился, в зале зажегся свет, и зрители повалили на выход.
