- Дачу продала.
- Кому?
- Одному покупателю из Новосибирска.
- Как фамилия его? Адрес?
- Представьте, не спросила.
- Не хотите говорить - не надо. Разыщем этого покупателя, а пока пойдем дальше... Почему сорвалась нынче ваша поездка с Головчанским в Николаевку?
Огнянникова вроде бы растерялась, но тут же, словно упрекая Бирюкова, осуждающе покачала головой:
- У вас завидное упорство... Я уже говорила, что сто лет никаких дел с Головчанским не имею, а вы по-прежнему продолжаете гнуть свою линию.
Бирюков достал письмо Головчанского к Геворгу Тиграновичу Алексаняну и показал его Огнянниковой:
- Прочитайте в конце... "Приеду опять с Лапушкой. Она низко кланяется вам с Сильвией Оганесовной..."
Огнянникова сосредоточенно прочитала написанное:
- Ну и что?.. У Головчанского, знаете, сколько "Лапушек" было.
Антон показал протокол опознания:
- Вот юридический документ, подтверждающий, что в роли "Лапушки" в прошлом году выступала Анна Леонидовна Огнянникова. Теперь мне понятно, почему вы не соглашались ехать с Хачиком к его родителям в Николаевку. Они сразу вас узнают и спросят сына, кого привез в снохи...
- Не говорите глупостей! Почему именно мою фотокарточку посылали для опознания? - с вызовом спросила Огнянникова. - Не лучше ли было фото Нади Тумановой послать?..
Бирюков поочередно показал протоколы с фотографиями Софьи Георгиевны, Тоси Стрункиной и Нади Тумановой:
- Вот сколько посылали... Но Геворк Тигранович и Сильвия Оганесовна из всех опознали вас...
Лицо Огнянниковой стало таким растерянным, словно Анна Леонидовна только что очнулась от кошмарного сна и никак не могла вернуться из забытья к реальной действительности.
Антон молчал. Пауза стала затягиваться. Наконец Огнянникова усмехнулась:
- Не можете толком расследовать преступление и решили на мне отыграться? Решили меня во всем обвинить?..
- Разве я в чем-то вас обвиняю? - спросил Бирюков.
- Ну а разве нет? Через столько дней после смерти Головчанского какие-то протоколы организовали. Сразу не могли этого сделать?
- Николаевка от Сибири слишком далеко, потому и задержка вышла, спокойно сказал Антон. - Я, Анна Леонидовна, добиваюсь от вас одного: говорите правду. Неужели еще не можете понять, что изворачиваться бессмысленно?..
Огнянникова снова надолго замолчала. Она сосредоточенно разглядывала наманикюренные ногти, поправляла на груди яркую брошь с разноцветными дорогими камнями и, казалось, вот-вот заплачет. Глядя на ее расстроенное лицо, Бирюков вдруг почувствовал жалость, что такая красивая молодая женщина впуталась в очень некрасивую историю.
- Поймите, Аня, теперь буду проверять каждое ваше слово, - поторопил Антон.
- Ну а если скажу, что я отравила Головчанского?.. - робко заикнулась Анна Леонидовна.
- Тоже стану проверять. Чтобы вынести обвинительное заключение, одного признания мало. Нужны более веские факты и доказательства.
Огнянникова вроде бы повеселела:
- Никого я, конечно, не отравляла. Мне всю жизнь Головчанский отравил...
- Давайте по порядку. С чего началось?
- С проклятой фотографии... Это он меня пьяную сфотографировал, а после шантажировать начал. Сколько могла, я держалась, но потом... - На глазах Огнянниковой навернулись слезы. - Короче, в прошлом году я действительно провела отпуск с Головчанским в Николаевке. И нынче он сбивал туда поехать. Сначала согласилась. При условии, что заедем на недельку в Москву, кое-что из одежды мне купим. Поэтому Головчанский и написал родителям Хачика письмо. Потом я категорически отказалась.
- Почему?
- Хачик со своим сватовством подвернулся, златые горы стал обещать. Не пойду я, конечно, за Хачика, не люблю...
Зазвонил телефон. Бирюков ответил и тотчас услышал в трубке приглушенный голос Славы Голубева:
- Игнатьич, покраска волос состоялась в центральной парикмахерской, возле рынка, первого сентября утром.
- Одну минуту, сейчас уточню... - Антон посмотрел на Огнянникову. Когда вы перекрасили волосы?
- Утром первого сентября, - опустив взгляд в пол, тихо ответила та. Дети с букетами цветов в школу бежали...
- Все точно, Слава. Загляни теперь в прокуратуру. Может, у Лимакина будут какие поручения, - сказал Антон и положил трубку.
Огнянникова приподняла глаза:
- Проверяли, правду ли говорю?
- Я предупредил, что стану все ваши показания проверять.
- Можете не утруждаться - лгать больше не буду.
Бирюков пригляделся к красивому даже в расстройстве лицу Огнянниковой и вдруг сказал:
- Аня, по-моему, мы с вами уже раньше встречались по одному из уголовных дел...
Тонкие брови Анны Леонидовны удивленно приподнялись:
- Что-то не помню...
- И я вас сразу не смог вспомнить - тогда вы были блондинкой. Летом прошлого года обворовали магазин в селе Заречном. Одной из улик, уличающих преступников, являлась бутылка французского коньяка "Камю", которую вы незаконно продали со склада. И вот я приходил в райпо, выяснял у вас этот вопрос... Вспомнили?..
Огнянникова смутилась:
- Три бутылки я в тот раз продала: завмагу из Заречного Тоне Русаковой, Галке Тюменцевой - из кулинарного магазина и одну себе...
- А знаете, почему тот случай вспомнился?..
- Почему?
- Вы тогда очень откровенно все рассказали и здорово помогли следствию. Давайте и сейчас так, не скрывайте ничего.
Огнянникова недолго поколебалась:
- Что уж теперь скрывать, если у вас и протоколы, и справки... Записывайте...
...Еще до разговора о вторичной поездке в Николаевку Головчанский чуть не каждую неделю встречался с Огнянниковой на даче Тумановых. Во время этих встреч Александр Васильевич клятвенно обещал, что, как только его переведут работать в Новосибирск, немедленно разведется с женой и женится на ней, Огнянниковой. Дескать, такая женщина - мечта его жизни. То же самое он говорил и в Николаевке. К горькому разочарованию, со временем Огнянникова поняла, что это всего лишь болтовня и ждать от Головчанского абсолютно нечего. Сделав такой вывод, она тайком вытащила у Александра Васильевича из кармана ключ от тумановской дачи. Хотела его забросить куда-нибудь, но, подумав, оставила на всякий случай у себя - мало ли что впереди может случиться. Встречи прекратились.
Вскоре за Огнянниковой принялся ухаживать Хачик Алексанян. Хотя в общем-то он и не нравился ей, но пятилетняя жизнь в одиночестве заставила Анну Леонидовну призадуматься. Надо было определяться в жизни, не век же одной куковать. Все бы, возможно, и сложилось, однако тревожило Огнянникову предстоящее знакомство с родителями Хачика - они ведь знали ее как "жену" Головчанского. И Огнянникова надумала изменить внешность. Первым делом перекрасила волосы. Это, конечно, наивность, Анна Леонидовна сама понимала, но другого выхода не могла придумать.
- Вы перекрасили волосы первого сентября, то есть уже после смерти Головчанского... - уточнил Бирюков.
- Да, но задумала это значительно раньше, - быстро ответила Огнянникова, чуть помолчала и продолжила свое невеселое повествование.
В последнее время Головчанский словно забыл Огнянникову. Она догадывалась, что Александр Васильевич увлекся другой женщиной. Это даже ее обрадовало, но радость была недолгой. В середине августа начались по вечерам телефонные звонки и уговоры "насчет еще одного медового месяца в Николаевке". При этом Головчанский делал упор на деньги, обещал нарядить Анну Леонидовну, как куколку. Огнянникова после долгих размышлений "клюнула на приманку", написала заявление об отпуске и сказала на работе, что поедет отдыхать в Прибалтику. Но потом, еще раз все взвесив, сообразила, что опять вязнет в трясине, из которой можно не вырваться до той поры, пока не подурнеет внешне, а тогда уже о замужестве и мечтать нечего! Головчанский, получив от Огнянниковой внезапный отказ, взбесился и пригрозил: "Смотри, лапушка, горько пожалеешь! Твой любовный альянс с Хачиком я прихлопну одним мигом!" Так закончился последний разговор с Головчанским.
Между тем Хачик Алексанян не давал проходу. И Огнянникова решилась: "Была не была!" Чтобы приготовиться заранее к отъезду, стала искать покупателя на недостроенную дачу. Помогла в этом вопросе Евдокия Федоровна Демина. Ее сын, живущий в Новосибирске, согласился купить новенький сруб за семьсот рублей и перевезти его на свой мичуринский участок недалеко от Новосибирска. Купля-продажа состоялась вечером в ту самую пятницу, когда у Головчанского по вине Хачика сорвался отъезд из райцентра и он с вокзала пришел в дачный кооператив. Увидев Александра Васильевича в кооперативе, Огнянникова перепугалась. Ей стукнуло в голову, что Головчанский придумал против нее какие-то козни, и она решила проследить, что он будет делать...
- Проследили? - спросил Бирюков, когда Анна Леонидовна внезапно замолчала.
- Получив от сына Евдокии Федоровны деньги, я осталась в своей даче и все видела, - тихо ответила Огнянникова.
