— Хорошо, — пожал плечами Расим Галиб.
Дронго занял место на краю дома. И громко крикнул: «Начинаем!» После чего повернулся и побежал. Когда Расим Галиб оказался на углу, Дронго нигде не было видно. Следователь сделал несколько шагов, замер, стал осматриваться по сторонам.
— Но вы не могли никуда убежать, — громко крикнул он, — где вы спрятались?
— Там, где мог спрятаться убийца, — сказал Дронго, вылезая из джипа, двери которого были открыты, — я просто добежал до машины и спрятался в салоне. Там никому и в голову не пришло бы меня искать.
— Верно, — заметил пораженный следователь, — значит, вы думаете, что убийца мог спрятаться именно таким образом?
— Да. А потом вернуться к бассейну.
— Кто появился там последним?
— Сначала выбежала Айтен. Потом появился Керим Самедов. За ним Эка Джанашвили. Последними были супруга хозяина и Резо Джанашвили.
— Ясно. Значит, вы думаете, что убийца мог спрятаться в салоне автомобиля и вы пробежали мимо, даже не проверив машины?
— Да, я был так раздосадован, что мне даже в голову не могло прийти, что нужно проверить автомобили.
— Тогда получается, что главный подозреваемый господин Резо Джанашвили? И стрелял, насколько я понял, как раз из карабина, который выбрал для охоты господин Джанашвили.
— Да. Но это, скорее, говорит в его пользу. Настоящий убийца воспользовался бы другим оружием.
— А если он умный убийца? — возразил Расим Галиб. — Если он все рассчитал именно таким образом? Он ведь тоже профессионал, работал заместителем министра. И понимал, как именно мы будем рассуждать. А если он нарочно забрал свой карабин, чтобы мы думали на других и не считали его идиотом? В моей практике такое случалось. Человек нарочно переводит подозрение на себя, чтобы ему было легко оправдаться.
— Интересная задумка, — согласился Дронго, — красиво и надежно. Но только не здесь. Он ведь не знал, что расследование будет вести такой проницательный человек, как вы. Он должен был предполагать, что здесь появятся только Яшар Акпинар и его люди. А для них не стоило разыгрывать такую сложную партию. Это было бы опасно и неоправданно рискованно.
— Кто тогда мог стрелять в хозяина дома? — поинтересовался следователь. — Других кандидатов не осталось. Есть Квитко, но он сидел рядом с вами, и есть Керим Самедов, который находился в кабинете. Почему он не заметил, что там нет одного ружья?
— Карабина, — поправил его Дронго, — я об этом тоже спрашивал, но Самедов пояснил, что просто не обратил на это внимания. Возможно, что так оно и было. А возможно, он сам взял карабин и произвел роковой выстрел.
— Я должен выслушать все ваши версии? — осведомился следователь. — Или вы остановитесь на какой-то одной, более конкретной?
— Не знаю. Пока не могу остановиться. Мне понадобится ваша машина и один из сотрудников полиции. Я хочу все проверить лично.
— Эта не очень большая проблема. Куда вы поедете?
— Здесь недалеко есть больница. Мне нужно срочно попасть туда, а потом я расскажу вам о своих возможных подозрениях.
— Можете ехать, — согласился следователь, — а я пока поговорю с остальными свидетелями. И учтите, что у нас мало времени. Я не могу задерживать на большой срок иностранцев без соответствующего решения суда. Но без доказательств чьей-либо вины суд просто не даст мне разрешения на то, чтобы задержать вас в Турции.
— Именно поэтому я собираюсь все проверить лично, — заметил Дронго.
Уже через несколько минут он сидел в машине вместе с двумя сотрудниками полиции, направляясь в сторону города Сеферихисар. Вскоре они затормозили около местной больницы. Дронго вышел из автомобиля и в сопровождении офицера полиции вошел в здание. К ним уже спешил главный врач, напуганный появлением машины полиции.
— Два дня назад у вас делала рентген молодая женщина, иностранка, — напомнил Дронго. — У нее была порвана связка на ноге.
— Была такая, — подтвердил главврач, — но у молодой женщины все оказалось не так страшно. Был только ушиб. Мы сделали рентген и отпустили ее домой, посоветовав наложить повязку. Но ничего страшного у нее не было. Хотя нога сильно болела и она стонала.
— Спасибо вам за помощь, — он повернулся и стремительно вышел из здания больницы.
— Возвращаемся на виллу, — сказал Дронго, — здесь пусто.
— Что? — не понял сопровождавший его офицер.
— Ничего, — ответил Дронго, — здесь у нас ничего не получилось. Вернемся обратно на виллу.
Офицер пожал плечами, не понимая, зачем они вообще сюда ехали. Через пятнадцать минут они снова были на вилле. Расим Галиб сидел в гостиной и слушал переводы собранных для него показаний свидетелей. Дронго вошел в гостиную, и следователь сразу спросил его:
— Есть что-нибудь новое?
— Нет, — ответил Дронго, — пока ничего.
— Вы обещали, что у вас будет новая версия, — напомнил следователь.
— Пока ее нет. Я должен еще кое-что проверить.
— Зато у меня есть своя версия, — сказал Расим Галиб, — боюсь, что мне придется увезти с собой одного из ваших гостей.
— Кого? — спросил Дронго. — Кого именно вы подозреваете?
— Госпожа Джанашвили, — пояснил следователь, — она не могла так быстро вернуться, если была уже у ворот. Но она настаивает, что была именно там. Затем она вытерла отпечатки пальцев на карабине и выбросила его в бассейн.
— Кто вам об этом рассказал? — разозлился Дронго. — Самедов?
— Нет. Господин Квитко. Он даже рассказал нам, как прыгал за этим карабином в воду, чтобы достать его оттуда. А господин Самедов подтвердил его слова. Это очень серьезное преступление по нашим законам. Она уничтожила вещественные доказательства в виде отпечатков пальцев убийцы. Боюсь, что судья вынесет ей суровый приговор.
— Так нельзя, — растерянно произнес Дронго, — она сама не понимала, что делает.
— У нас такие законы, — резонно возразил Расим Галиб, — я ничего не могу сделать. Ее судьбу будет решать судья в Измире. Так что она поедет с нами.
— Но это неправильно. Она иностранка, и вы не имеете права арестовывать ее без консула Грузии, — напомнил Дронго, — в таком случае соблюдайте собственные законы.
— Где я смогу найти консула Грузии? — усмехнулся следователь. — Вы, господин Дронго, настоящий крючкотвор.
— Возможно, — согласился он, — и добавлю также, что вы обязаны обспечить ее переводчиком, иначе любой европейский суд признает ее арест незаконным.
— Что вы хотите сказать? — не понял следователь. — У нас есть переводчик.
— Верно. С турецкого на русский. Но этого мало. Она гражданка Грузии и имеет полное право потребовать, чтобы вы обеспечили ей квалифицированного переводчика в тюремной камере и на суде. При этом переводчик должен быть синхронистом и прекрасно знать оба языка. Если у вас нет такой кандидатуры, то не советую вам ее задерживать. Будет грандиозный скандал.
— Хорошо, — согласился Расим Галиб, — мы арестуем ее завтра. Или послезавтра утром, чтобы сразу передать дело в суд. И я уверяю вас, что до этого момента я найду переводчика и вызову сюда представителя посольства.
— Не сомневаюсь, — сказал Дронго, — а у меня появится лишний день, чтобы попытаться найти убийцу. И две ночи.
— Вы лучше послушайте моего совета, — неожиданно сказал Расим Галиб, — будет гораздо лучше, если вы все уедете отсюда и никогда больше здесь не покажетесь. Никогда, иначе вас сразу арестуют и осудят. Я не буду возражать, если вы завтра и улетите. Иногда такое случается, и мы не можем останавливать иностранцев. Вы правы. Мы должны арестовывать их в присутствии сотрудников консульства или посольства. Мы обязаны обеспечивать их квалифицированными переводчиками и содержать в камерах, напоминающих четырехзвездочные отели. Только у нас таких камер нет и не скоро будут. Поэтому будет лучше, если вы просто улетите. А я пойду оформлять запрос на вас в другие страны. Хотя уверяю вас, что никто и никогда не выдаст своих граждан, лишь подозреваемых в совершении преступления.
— У вас оригинальный метод решения всех проблем, — заметил Дронго.
— Зато очень действенный, — парировал Расим Галиб.
Дронго тяжело вздохнул. Один завтрашний день, подумал он. Нужно будет продумать и попытаться найти неуловимого убийцу, который так ловко всех одурачил.
Вечером все собрались за столом. Они были вместе уже третий день и успели надоесть друг другу. Каждый чувствовал, как нарастающее раздражение может вылиться в какой-нибудь неприятный инцидент или завершиться общим скандалом.
— Мы так и будем сидеть в этой тюрьме? — спросил Николай. — Когда нам наконец разрешат отсюда уехать?
— Следователь сказал, что завтра, — ответил Самедов, который хорошо говорил на турецком.
