Оставалось надеяться только на свеженьких, неопытных, только что прибывших на заработки претенденток.
И Наташа так радовалась поначалу, встретив в агентстве самый радушный прием. А еще говорят, что москвичи наглые, гастарбайтеров за людей не считают! Как же не считают, когда вон какие вежливые, приятные люди: за стол усадили, чаем напоили, вкусными конфетами угостили и ко всему этому еще и работу с ходу предложили!
Да какую! Всего и делов-то – убирать и готовить у богатенькой капризули, а деньжищ пообещали немерено! И на жизнь своим в Житомире хватит, и на операцию за пару лет насобирать получится, ведь на еду и жилье тратиться не придется. Почему? Да потому, что работа предоставляется с жильем, в огромной квартире хозяйки есть специальная небольшая комнатка для прислуги, там даже телевизор имеется, пусть небольшой, но зато свой, смотри что хочешь.
И отец будущей хозяйки, который вел с Наташей все переговоры, очень ей понравился. Солидный такой дядечка, сразу видно – большой начальник. И вежливый при этом, да.
А когда Наташа увидела квартиру, где ей придется жить и работать, то даже слегка обалдела – словно в сериал бразильский попала! Красотища! И техники всякой суперсовременной сколько! Тут тебе и посудомоечная машина, и пылесос навороченный, и всякие там тостеры-блендеры! И стиралка-автомат!
Чего же не работать-то!
А того.
Наташа очень быстро разобралась, что к чему. И почему ее так обхаживали в агентстве, и почему отец хозяйки был так вежлив и добр…
Но деньги он платил исправно, а за уборку после оргий – в двойном размере.
А дома ждала исковерканная параличом Оксанка. Сил не было смотреть, как она тянется к игрушке сведенной ручкой и не может достать. А ведь умничка какая, все понимает, разговаривает так хорошо и хорошенькая – глаз не оторвать!
И Наташа терпела. Терпела все – грязь, оскорбления, а порой и пощечины. Первый раз хозяйка ударила прислугу по пьяни, такое уже бывало, и после этого, как правило, домработница увольнялась.
Но эта не уволилась. Вернее, собралась было, но отец снова все уладил, открыв кошелек. И Алюша поняла, что теперь можно не сдерживаться…
Она и не сдерживалась. Но особо рукоприкладством не злоупотребляла, прекрасно понимая, насколько ей повезло с этой хохлухой. Молча убирает блевотину, моет полы и посуду, меняет постельное белье, наводит идеальную чистоту, да еще и готовит классно. И не высовывается из своей конуры, когда к хозяйке приходят гости. И рот на замке держит.
Впрочем, особой нужды в молчании прислуги не было, никаких тайн, интересующих папарацци, она все равно открыть не смогла бы, поскольку тайн у Альбины не было.
Почти не было. Во всяком случае, здесь, в Москве. Девушка жила открыто, своих увлечений и развлечений не прятала, о ее разгульной жизни кто только не писал. Потом интерес к светской шлюшке поутих, пока папанька не затеял всю эту историю с Мартином.
И теперь за каждым шагом, за каждой выходкой Альбины Кругликовой снова следили, а домработнице предлагали внушительные суммы за установку, к примеру, крохотных видеокамер в спальне хозяйки.
Но Наташа держалась стойко. И вовсе не потому, что была предана мадемуазель Кругликовой, нет. Денег, предложенных ей папарацци, вполне хватило бы на операцию Оксане, но…
Наташа имела сомнительное удовольствие узнать, что Степан Петрович вовсе не такой милый и вежливый, каким показался в начале их знакомства.
Когда началась вся эта свистопляска с пари, отец хозяйки пришел к ним как-то утром и положил перед Наташей, возившейся на кухне, конверт:
– Вот, держи.
– Что это?
– Деньги, разумеется, что же еще. Кофе свари мне.
– Но за что деньги? Зарплату вы мне на прошлой неделе выплатили, а гостей Альбина Степановна пока не приводила.
– Это за молчание деньги. Вернее, за преданность хозяевам.
– Так я…
– Да, конечно, – криво усмехнулся Кругликов, развалившись на стуле, – ты и так очень предана хозяйке, которая тебя за человека не считает и периодически по морде бьет.
– Но… – Наташа отвернулась, пряча вспыхнувшие от унижения щеки.
– Да ладно тебе, я ведь все прекрасно понимаю. И знаю твою семейную ситуацию.
– Откуда? Я ведь ничего не рассказывала!
– Неужели ты думала, что я пущу человека в дом, не наведя о нем предварительно справки? Не могу сказать, что я рад болезни твоей дочери, но именно благодаря этому ты задержалась в квартире Альбины, что меня вполне устраивает. Но теперь ситуация изменилась, и тебе могут предложить очень большие деньги за определенные услуги.
– Какие еще услуги? – встревожилась Наташа. – Я не по этой части!
– Тьфу ты, дура! Какой еще части, кому ты нужна, тридцатилетняя тетка с тремя детьми! А вот впустить в дом посторонних либо сама принести какую-нибудь записывающую гадость ты вполне можешь.
– Да никогда…
– Не говори глупостей, – отмахнулся Кругликов, – я не первый день на свете живу. В общем, так. В конверте небольшой бонус…
– Что?
– Небольшие премиальные за твое молчание. Которое все равно гарантировано твоей материнской любовью. У тебя ведь сколько детишек-то? Трое?
– Д-да.
– И ты не хочешь, чтобы с ними произошел несчастный случай или они вообще пропали куда-нибудь? Не дай бог, на органы похитили, к примеру?
– Что вы говорите такое?! – Сердце в груди мучительно сжалось, Наташа вдруг поняла, что чувствует загипнотизированная удавом жертва.
– То, что всякое может случиться с детишками, оставленными на попечение пожилых родителей. В общем, я сказал, а ты меня, думаю, поняла. Поняла, спрашиваю?
– Поняла, – еле слышно прошептала женщина.
– Не слышу.
– Да! Поняла!
– Вот и отлично. А теперь давай кофе, он у тебя отменный получается.
Наташа действительно все поняла. В том числе и о личности Степана Петровича. Этот милый воспитанный дядечка на самом деле гораздо хуже своей тупой распущенной дочери. Альбина, во всяком случае, не способна на коварство, она развращенная хамка, наглая дура, но и только. Никакой пакости вслед ждать от нее не стоит.
А от ее папеньки – очень даже.
И Наташа решила не рисковать, хотя ей однажды действительно предложили очень хорошие деньги. Нет уж, пусть хозяйка благополучно выйдет замуж за этого придурка, так глупо попавшегося в ловушку Кругликова, съедет к нему и больше не будет нуждаться в услугах своей домработницы. Небось у жениха-миллионщика и без нее, Наташи, прислуги хватает.
И тогда можно будет наконец спокойно вернуться из этого ада домой, не опасаясь за жизнь и здоровье детей. До нужной на операцию суммы осталось не так уж много, еще с десяток таких мерзостей, как сегодня, и все.
Пока хозяйка дремала под бульканье воды в джакузи, Наташа, натянув длинные, до локтя, резиновые перчатки, убирала изгаженную спальню. На полу как раз выросла куча перепачканного постельного белья вперемешку с нижним бельем Альбины, и домработнице предстояло сомнительное удовольствие отсортировать одно от другого для стирки (не дай бог загрузить в стиральную машину пенное французское кружево, которое следовало стирать отдельно, причем вручную).
Втянув побольше воздуха, чтобы как можно дольше не дышать, женщина склонилась над дурно пахнувшей грудой, и в этот момент в дверь позвонили.
Кого еще нелегкая принесла? Отец хозяйки вроде не собирался сегодня с визитом, а больше с утра (ну как с утра – в двенадцать дня) никто Альбину Степановну обычно не беспокоил.
Наташа стянула перчатки и направилась к двери. На экране видеофона топтались двое в милицейской форме. Один из них протянул руку к кнопке звонка, и очередная трель раскатилась по квартире.
– Вам кого? – дрожащим голосом спросила Наташа. Еще бы не дрожать, с милицией ей еще дела иметь не приходилось.
– Нам нужна Кругликова Альбина Степановна.
– А хозяйка не может подойти, она в ванной.
– Так позовите ее, мы подождем.
– Тогда там подождите, я без разрешения хозяйки впустить вас не могу.
– Только побыстрее, пожалуйста.
– Хорошо, конечно. Альбина Степановна! – нарочито громко завопила Наташа, заметавшись по квартире в поисках телефонной трубки.
Вечно она куда-то девается после таких вот «посиделок», а когда надо срочно – вообще не найти!
Ничего, справилась. Нужда заставит – проявишь чудеса сообразительности, куда там Шерлоку Холмсу! Тем более что трубка уже не один раз оказывалась в холодильнике, где пряталась, стуча клавишами от холода, и на этот раз.
Так, теперь надо набрать всего три цифры. Это называется «Быстрый набор», Степан Петрович заставил домработницу выучить их, как «Отче наш». И, между прочим, уже не один раз пригодилось, всякое случалось. Всякое, кроме милиции.
Наташа, спрятавшись в самую дальнюю от входной двери комнату, ткнула три заветные кнопки и напряженно вслушивалась в длинные гудки. Хоть бы Кругликов-старший ответил, хоть бы не бросил свой телефон где-нибудь! Иначе все пропало.
