class="p1">— Да, любая мечтала быть на твоем месте и называться подружкой самого Терренса МакКлайфа.
— Если бы во время нашей первой встрече он не вел себя, как ощипанный петух, то и я бы вела себя иначе, — уверенно отвечает Ракель и выпивает немного напитка из своего стакана. — Но поскольку Терренсу не захотелось спокойного, приятного общения, то он получил то, чего добивался. То, что заслужил.
— Зато теперь Терренс может расслабиться, потому что теперь ты не строишь из себя недотрогу и признаешь, что все-таки видела его в роли Мэйсона, — отмечает Анна.
— Ну уж нет, девочки! Расслабиться я ему не дам. И я постоянно ему говорю, что даже если мы стали парой, это не значит, что теперь все его желания будут исполняться сию минуту. Что я стану такой же покорной, как и все его предыдущие подружки и воздыхательницы.
— Да, Ракель, ну ты даешь… — слабо качает головой Наталия. — Как ты вообще можешь даже думать о том, чтобы сопротивляться такому красавцу? Да у тебя ноги должны подкашиваться и голова кружиться, пока он просто стоит очень близко к тебе и смотрит в твои глаза.
— Однако я могу. И буду.
— Да уж… — задумчиво произносит Анна. — Никогда не думала, что наша подружка может вот так вести себя с мужчинами.
— Согласна, — соглашается Наталия и выпивает немного напитка из своего стакана. — Я-то думала, Ракель будет буквально бояться, трястись от страха и думать, что она вот-вот может упасть в обморок. Но нет! Ничего подобного!
— И не говори!
— Я просто не знала многое о самой себе, — слабо пожимает плечами Ракель. — Не думала, что мне может понравиться ТАКОЕ! Понравится то, как кто-то, кто пропустил так называемый этап ухаживаний, начнет нагло приставать ко мне и насильно поцелует меня.
— Просто против Терренса МакКлайфа невозможно устоять, — отвечает Анна. — И как бы усердно ты это ни отрицала, тебе он понравился с первых же секунд.
— А еще ты хотела, чтобы он делал все, что тогда произошло, — добавляет Наталия.
— Ну может, и хотела, — закатив глаза, задумчиво признается Ракель. — Но гораздо больше мне хотелось об этом молчать.
— Ну что и требовалось доказать!
— Перед ним и правда невозможно было устоять. Хотя и не хотелось это признавать, чтобы позлить его.
— Ах, подружка, да у тебя на лице все написано, — устало вздыхает Анна. — Ты могла сколько угодно отрицать, что тебе все это нравится, но глаза говорили сами за себя.
— Честно говоря, я представляла себе совсем другого парня рядом с собой. Более скромного и порядочного. Не такого самовлюбленного павлина.
— Ну знаешь, милая моя, в жизни всякое бывает, — уверенно отмечает Наталия. — Как было отмечено раньше, жизнь — странная шутка. Может случиться то, чего ты вообще не ожидаешь.
— В любом случае я пока что ни о чем не жалею. — Ракель выпивает немного напитка из своего стакана. — И я счастлива с Терренсом, и мои дедушка с тетей довольны, что у меня наконец-то появился возлюбленный.
— Ну это самое главное, — скромно улыбается Анна.
— Кстати, а я уже говорила вам, что тетя Алисия решилась на удочерение девочки?
— Правда? — удивляется Наталия. — Алисия хочет удочерить девочку?
— Да, и теперь это уже точно!
— Ничего себе… — задумчиво произносит Анна.
— Она очень много над этим думала, но недавно все-таки решилась.
— Почему бы и нет? — разводит руками Наталия. — Раз она хочет воспитывать ребенка, и у нее есть желание и возможность.
— Она уже даже знает, кого хочет взять.
— Кого?
— Одну девочку. Примерно шести-семи лет.
— Вот как…
— Она познакомилась с ней, когда пришла в один из приютов посмотреть на детей и побеседовать с сотрудниками. И тетя сказала, что как-то сразу заприметила ее.
— А я почему-то подумала, что она захочет взять грудного малыша, — признается Анна.
— Она хотела. — Ракель выпивает немного напитка из своего стакана. — Тетя сказала, что в приюте один очень хорошенький мальчик, которого забрали из семьи пьющих родителей. Малышу было примерно несколько месяцев от роду. Ей сказали, что он очень послушный и спокойный и практически не доставляет воспитателям проблем.
— Она видела его? — интересуется Наталия.
— Да, тетя успела увидеть его, но в тот момент еще не была уверена в том, что хочет брать ребенка из приюта.
— А почему передумала?
— Когда тетя уже решилась стать мамой, этого мальчика уже приютила одна семья.
— Понятно…
— У нее тогда стоял выбор: или тот грудной мальчик, или та шестилетняя девочка. И раз так, то выбор был сделан вместо нее.
— Неужели эта девочка так сильно понравилась Алисии, что она больше не захотела никого другого? — удивляется Анна.
— Да, тетя Алисия сказала, что буквально влюбилась в эту малышку, когда только увидела ее, — скромно улыбается Ракель. — Да и тетя очень понравилась той малышке. Они успели очень хорошо поговорить и проникнуться симпатией друг к другу.
— Но если она такая хорошая, то почему ее до сих пор никто не удочерил? У нее есть проблемы? Она не совсем здорова?
— Нет, никаких проблем. Эта девочка абсолютно здорова. Просто так получилось. Ну или же люди просто больше стремятся брать маленьких малышей.
— А ты случайно не знаешь, как она попала в приют? — интересуется Анна.
— Тетя сказала, что эта девочка живет в приюте примерно с того момента, как ей исполнился год. Малышка стала сиротой в результате пожара, в котором погибла вся ее семья: мать с отцом и старшие сестры.
— О, боже, какой ужас… — ужасается Наталия, прикрыв рот рукой.
— Правда что ли? — широко распахивает глаза Анна.
— Родители этой девочки и одна из сестер умерли сразу же, а вторая сестра — чуть позже в больнице, — объясняет Ракель. — Та, которая погибла сразу, как раз спасла эту малышку из огня и передала ее другой. Но сама к сожалению, не смогла выбраться из горящей квартиры и погибла вместе с родителями.
— О, боже мой…
— А поскольку больше у нее не было родственников, то девочку забрали в приют.
— Ничего себе… — слабо качает головой Наталия. — Представляю, какая это была трагедия для нее.
— К счастью, она не помнит эту трагедию и пожар, ибо была совсем малышкой.
— Но она наверняка спрашивала про свою семью!
— По словам тети, когда девочка спросила, где ее мама с папой, то воспитатели рассказали ей совсем другую историю, чтобы не травмировать ее. Более мягкую… Чтобы принять это, у нее ушло некоторое время, но потом больше она не задавала вопросов о своей семье.
— Ох, боже… — тихо вздыхает Анна. — Бедная девочка… Мне очень жаль ее…
— Ах… — тяжело вздыхает Ракель. — Но должна признаться, я удивлена, что эту
