Тратить время на четвертый ресторан смысла не было. Там я могу узнать лишь то, что мне и без того известно. Оставлю последний ресторан на откуп Мельникову. И вообще, пора бы нам с ним встретиться. Обменяться, так сказать, информацией. Анастасия сказала, что к ней приходил следователь. И даже фамилию Мельникова назвала. Вполне возможно, что он посетил и других администраторов. Или собирается посетить в ближайшее время. Позвонив ему, я назначила встречу в парке, напротив ресторана «У Андре», чтобы не мотаться по городу в общественном транспорте.
Дожидаясь Мельникова, я прогуливалась по центральной аллее парка, наслаждаясь свежим воздухом и тишиной. По непонятной мне причине в парке не было ни души. Ни старичка со сложенной газетой, ни старушки с вязальными принадлежностями, ни обычного для такого места гомона. Ни криков детей, прогуливающихся в сопровождении взрослых. Тишина и покой.
Мельников зашел в парк со стороны северных ворот. Подкравшись ко мне со спины, он хотел застать меня врасплох, но я была начеку.
– Мельников, на работе в шпионов не наигрался? – спокойно произнесла я, не оборачиваясь, как только он подкрался поближе.
– Скучная ты, Иванова, – разочарованно проговорил он. – Могла бы хоть притвориться, что не заметила моего появления.
– Не расстраивайся, в следующий раз так и сделаю, – пообещала я. – Как успехи на поприще поисков убийцы Проскурина?
– Да не особо, – признался он. – В ресторанах побывал, правда, пока не во всех. Начальство гоняет. То за одно дело отчитывайся, то за другое. Работать совсем не дают. Только я из отдела, сразу звонок: возвращайся, срочно на ковер требуют. Вот как так работать можно?
– Бедненький, – посочувствовала я. – Хорошо, что я у тебя есть. Всю черновую работу за полицию делаю. Пойдем, прогуляемся, поделюсь с тобой свежими новостями.
Мы пошли по аллее в глубь парка. Я рассказала Мельникову о том, что удалось узнать про сомнительные махинации Проскурина и его подруги.
– Это что же получается, Проскурин у богатых клиентов ресторанов деньги воровал? – задал вопрос Мельников после того, как я выложила ему новости.
– Получается, что так, – согласилась я.
– Ну, допустим, с первым визитом Проскурина все понятно. В ресторан он приходил для того, чтобы выбрать жертву. А когда определялся с выбором, наступал черед его подруги. Только вот непонятно, зачем им было вместе в ресторане светиться? Для чего они занимали столик, ссорились у всех на глазах? Ведь они должны были понимать, что это привлечет нежелательное внимание к их персонам?
– Пока не знаю, но могу предположить, что ссоры эти прилюдные входили в общий план. Для того чтобы просто показать девушке жертву, можно было вообще в помещение не входить. Сиди себе напротив входа да карауль, когда очередной толстосум выйдет. Вот тогда и показывай его, сколько влезет.
– И каким образом они могли наверняка знать, что у жертвы в момент ограбления окажется крупная сумма? Если я правильно понял, речь ведь идет не о паре сотен тысяч деревянных, так? – предположил Мельников.
– Думаю, да. Хотя этот вопрос еще предстоит выяснить. Я собираюсь встретиться с каждым из пострадавших и задать им определенные вопросы. Надеюсь совсем скоро узнать, каким образом девица входила к ним в доверие, да еще так быстро. Я посчитала, с момента первого визита Проскурина в ресторан и до момента кражи каждый раз проходило не больше двух-трех недель. Этого времени девушке хватало, чтобы добиться приглашения отужинать в ресторане.
– А ты не думаешь, что убийцей может быть кто-то из них? Я имею в виду жертв ограбления? – задал вопрос приятель. – Посуди сама: мало того что клиент теряет деньги стараниями двух мошенников, так еще получает головную боль на многие месяцы. Ведь каждый из них по той или иной причине не желает огласки. Один хочет избежать разрыва с постоянной партнершей, второй – перед женой трясется, а третий – подмочить репутацию боится, чтобы выгодные заказы на реставрацию не потерять. Чем тебе не повод для расправы? Сделал свое черное дело, и живи спокойно. Мертвые ведь ни обокрасть, ни шантажом запугать не могут.
– Возможно, – протянула я, вспомнив про вчерашнее нападение в подъезде и искромсанные покрышки. – Хотя выводы делать пока рано. Не услышав ни одной версии случившегося в ресторане из уст пострадавших, вердикт не вынесешь.
– Слушай, у меня на работе запарка, но я все равно выкрою время сходить с тобой к потерпевшим и пообщаться с ними на предмет причастности к убийству. Одной тебе к ним соваться не стоит, – заволновался Мельников.
– С этим вопросом откладывать нельзя, – решительно возразила я. – Посещая рестораны, мы уже конкретно засветились. Тот, кто не побоялся совершить дерзкое убийство в переполненном троллейбусе, не станет сидеть сложа руки и дожидаться, пока за ним полицейские придут.
– Но ведь никто из потерпевших больше в ресторанах не бывает. Откуда им знать, что мы под них копаем? – произнес Мельников.
– Для того чтобы получить эту информацию, им вовсе не нужно в ресторан ходить. Доброхотов всегда хватает. Могли доложить, – ответила я.
– Да с чего ты это взяла? Никаких оснований так думать у тебя нет, – возразил приятель.
– Поверь, Андрюша, есть. И еще какие.
И я рассказала ему про нападение в подъезде и порезанную резину. Мельников крепко задумался. Я ему не мешала.
– Странно это все, – произнес он наконец. – Ну, допустим, кто-то из работников ресторана позвонил и сообщил одному, а может, и нескольким потерпевшим о том, что полиции известно о мошенниках. Предположим, что один из них виновен в убийстве Проскурина. Новость о том, что полиции известно его имя, должна была его взволновать и заставить нервничать. Я даже могу допустить, что убийца побоялся выхода наружу неприятной истории с кражей и задумал нейтрализовать того, кто слишком рьяно занимается этим делом. А конкретнее, тебя. Одно непонятно, как он мог на тебя выйти? А ведь он вышел, причем довольно быстро. И подкараулили тебя не возле ресторана, а в подъезде собственного дома. Как убийца мог узнать твой адрес? И вообще, как он мог вычислить, кто именно под него копает?
– Меня этот вопрос тоже волнует, – призналась я. – Возможно, за мной просто следили, а я, не ожидая подобного поворота, слежку проворонила.
– Но как? Как кто-то мог следить за тобой? Во время твоих посещений ни одного из тех, кто попался на удочку аферистов, в ресторане не было, – упорствовал Мельников.
– Не знаю. Может быть, тот, кто доложил о моем интересе убийце, получил задание проследить за любопытной особой, – предположила я. – За вознаграждение, естественно. А дальше – дело техники. Имея адрес, убийца мог подкараулить меня у лифта. После неудавшегося нападения он решил запугать меня. Смотри, мол, и с тобой может произойти то же, что с колесами таксиста. Наверное, убийца думал, что для молодой девушки этого будет достаточно.
– А тебе этого мало? Ты все еще хочешь ехать к обворованным мошенниками мужчинам, рискуя жизнью? – воскликнул Мельников.
– Больше, чем когда-либо, – ответила я. – Бросать это дело на полпути я не собираюсь.
– Иванова, ты безнадежна, – вздохнул приятель. – Ну, хоть меня ты можешь дождаться? Обещаю, к семи часам я освобожусь, и мы сможем посетить их вместе.
– Нет, Мельников, до семи я успею побывать у всех троих. И уж поверь мне, я заставлю их говорить, – решительно произнесла я. – А ты возвращайся к себе в отдел и спокойно ублажай начальство. И прошу тебя, не переживай так, со мной все будет в порядке.
Приятель еще немного посопротивлялся, но, в конце концов, вынужден был смириться. После этого мы разошлись каждый по своим делам.
Позвонив в областной медицинский центр, я выяснила, что Демин заступает на смену в восемь часов вечера. В «Национале» мне сказали, что банкир Усов освобождается в семь. Получалось, что реставратор Киршнер свободнее всех в своих передвижениях. К нему-то я и поехала в первую очередь.
Студия Киршнера располагалась в многоквартирном доме по улице Пролетарской в центральной части Тарасова и занимала весь четвертый этаж здания старинной постройки. Я поднялась на последний этаж. Прочитав на двери табличку с надписью «Реставрационная мастерская», решительно вдавила кнопку звонка. Мне долго никто не открывал, но я упорно звонила, рассчитывая на то, что размер студии велик и хозяин просто не может быстро добраться до двери. Так и вышло. Сквозь шум звонка я расслышала торопливые приближающиеся шаги. Дверь распахнулась, и моему взору предстал высокий худой мужчина. Я ожидала увидеть перед собой всклокоченного, кое-как одетого представителя творческой профессии, а встретила ухоженного, коротко стриженного человека в современной одежде. Весь его облик говорил о том, что денежки здесь водятся, причем в немалых количествах.
