Судья Ди погладил бороду.
– Полагаю, – сказал он после недолгого молчания, – у вас имеются свитки, написанные рукой вашего супруга?
Госпожа Да покачала головой.
– Когда наместник взял меня замуж, – молвила она просто, – я не умела ни читать, ни писать. Он меня немного научил, но не до такой степени, чтобы я разбиралась в каллиграфии. Если что и осталось, то у Да Кея. Обратитесь к нему, ваша честь.
Судья Ди поднялся.
– Благодарю вас за то, что потрудились явиться, сударыня. Заверяю вас: сделаю все возможное, чтобы разгадать тайну картины. У вас замечательный сын, на лице видны признаки таланта!
Госпожа Да и Да Шань встали и отвесили низкий поклон. Затем десятник Хун проводил их к воротам.
Вернувшись, он сказал:
– Видно, ваша честь, нет труднее дела, чем достать образец почерка наместника. Неужели придется посылать за ним в столицу? У канцлера, должно быть, хранится немало донесений, составленных Да для императора.
– Это займет несколько недель, – отвечал судья. – Возможно, что у госпожи Ли есть картина, подписанная наместником. Выясните, жива ли она и где проживает. Что же касается отшельника, то по тому, что нам известно, вряд ли удастся его отыскать. Может, он уже умер.
– Собирается ли ваша честь рассматривать жалобу сюцая Дина на вечернем заседании? – спросил десятник Хун.
Прошлым вечером судья Ди не удостоил Хуна разъяснением того, что ему удалось понять из стихотворения сюцая, и десятник сгорал от любопытства.
– Говоря по правде, Хун, я еще не принял окончательного решения. Давай посмотрим, что выйдет из визита в сельское имение. Приготовь мой паланкин и позови Ма Жуна!
Десятник Хун знал, что настаивать бесполезно. Он сделал все, что велено: подготовил паланкин и позвал носильщиков и Ма Жуна.
Судья взошел в паланкин; Ма Жун и Хун вскочили в седла своих коней.
Они выехали из города через восточные врата и поехали по узкой дороге, бежавшей через рисовые поля.
На подступах к холмам Ма Жун спросил у крестьянина дорогу. Оказалось, что надо на первой развилине повернуть направо.
Проселок, на который они свернули, был почти заброшенным; он так густо зарос травой и кустарником, что для проезда осталась только тропинка посередине дороги.
Носильщики поставили паланкин на землю. Судья Ди вышел.
– Лучше идти пешком, ваша честь! – заметил Ма Жун. – Паланкин здесь не пройдет.
Сказав это, он привязал поводья своего коня к дереву; десятник Хун последовал его примеру.
Они зашагали по тропинке; судья шел первым.
После нескольких поворотов они неожиданно очутились перед большими воротами с привратницкой. Двойные створки были некогда покрыты позолотой и красным лаком, но теперь являли собой потрескавшиеся доски. Одна даже отскочила в сторону.
– Заходи кто хочет! – воскликнул удивленно судья.
– И тем не менее нет безопаснее места в Ланьфане! – заметил Хун. – Даже самый отважный грабитель не отважится переступить через этот порог. Зачарованное место!
Судья толкнул скрипучие ворота, и сыщики вошли в то, что некогда было прекрасным парком.
Теперь здесь царило запустение. Корни величественных кедров пробились сквозь каменные плиты, и тропинки заросли кустарником. Стояла полная тишина – даже птицы не пели.
Тропинку с трудом удавалось разглядеть в зарослях кустарника. Ма Жун рубил перед собой густую поросль, чтобы сделать для судьи проход. Вскоре они увидели развалившийся дом, окруженный широкой приподнятой террасой.
Одноэтажное просторное здание в прошлом, должно быть, имело внушительный вид. Теперь крыша провалилась в нескольких местах, а ветер и дождь заставили потемнеть деревянную резьбу на столбах и косяках дверей.
Ма Жун поднялся по покосившимся ступенькам на террасу и огляделся. Кругом никого не было.
– Встречайте гостей! – крикнул он громовым голосом.
Ему ответило лишь эхо.
Они вошли в парадную залу.
Штукатурка кусками свисала со стен. По углам стояла кое-какая старая, сломанная мебель.
Ма Жун крикнул снова, но опять никто не отозвался.
Судья Ди осторожно присел на ветхий стул. Он сказал:
– Вы, двое, осмотрите все здесь. Возможно, старики работают в саду за домом.
Судья Ди сложил руки и стал ждать. Он снова удивился необычной тишине, стоявшей вокруг.
И тут внезапно он услышал, как кто-то бежит.
В залу вбежали Ма Жун и десятник Хун.
– Ваша честь! – тяжело дыша, сообщил Ма Жун. – Мы нашли тела стариков слуг!
– Зачем же вы так кричите? – рассудительно молвил судья Ди. – Мертвые не кусаются. Пойдемте и посмотрим!
Сыщики провели судью темным коридором, который вывел их в просторный сад, окруженный со всех сторон древними соснами. Посреди сада стоял восьмигранный павильон.
Ма Жун молча показал на цветущую магнолию в углу сада.
Судья Ди спустился по лестнице с террасы и пошел напрямик через высокую траву. На бамбуковой лежанке, стоявшей под магнолией, он увидел останки двух людей, которые умерли несколько месяцев назад.
Кости торчали сквозь истлевшую одежду. Клоки седых волос прилипли к голым черепам. Скелеты лежали рядом друг с другом, руки скрещены на груди.
Судья Ди склонился и внимательно осмотрел останки.
– Сдается мне, – молвил он, – что эти два старика умерли своей смертью. Видно, когда один из супругов скончался от старости, второй лег рядом с ним и тоже умер. Пусть приставы отнесут эти тела в управу для досмотра. Но я думаю, что нас вряд ли ждут неожиданные открытия.
Ма Жун печально покачал головой.
– Теперь нам самим придется здесь со всем разбираться, – заметил он.
Судья Ди подошел к павильону.
Изящные решетки на оконных проемах говорили о былой красоте этого строения. Теперь не осталось ничего, кроме голых стен и большого стола.
– Здесь, – сказал судья Ди, – старый наместник читал книги и писал картины. Хотелось бы знать, куда ведет калитка в той изгороди.
Они вышли из павильона и приблизились к калитке. Ма Жун толкнул ее, и перед ними предстал вымощенный дворик, который заканчивался широкими каменными воротами, увитыми зеленой листвой. Сводчатая крыша была выложена голубой глазурованной черепицей. Слева и справа стеной вставал колючий кустарник и подстриженные деревья. Судья Ди посмотрел на каменную плиту с надписью, вделанную при помощи гипса в арку ворот.
Повернувшись, он сказал своим спутникам:
– Очевидно, это вход в знаменитый лабиринт. Посмотрите на это стихотворение:
Витая тропинка по кругу идет
Длиною в сто долгих ли;
Но короче цуня для чистых сердец
Тропа совершенной Любви.
Пристав и Ма Жун вгляделись в надпись, исполненную весьма затейливым почерком.
– Ни одного иероглифа не могу разобрать! – воскликнул Хун.
Судья Ди, казалось, не слышал его. Он словно окаменел, полностью уйдя в созерцание надписи.
– В жизни не видел каллиграфии совершенней, – вздохнул он. – К несчастью, лишайник так затянул подпись, что ее невозможно разобрать. Однако нет! «Отшельник, Облаченный в Журавлиные Перья». Какое диковинное имя!
Какое-то время судья размышлял, а затем продолжил:
– Никогда не слышал о таком. Но кто бы он ни был, каллиграфия великолепна. Когда видишь такой почерк, друзья мои, понимаешь, почему древние сравнивали творения великих каллиграфов с «поступью крадущейся пантеры и буйством драконов, сплетающихся в грозовых тучах».
Судья Ди прошел под аркой, все еще качая головой от восхищения.
– А я так считаю, что чем разборчивее почерк, тем он лучше! – прошептал Ма Жун десятнику Хуну.
За воротами возвышалась стена из старых кедров. Просветы между их могучими стволами были заполнены валунами и заросли тернистым кустарником. Кроны деревьев заслоняли солнце.
В воздухе стоял густой аромат гниющих листьев.
Справа две согбенные сосны образовали естественную арку. У основания корней одной их них был врыт камень с надписью «вход». За аркой темный, сырой проход шел какое-то время прямо, а затем резко сворачивал.
Вглядываясь в этот мрачный коридор, судья Ди внезапно почувствовал неземной ужас.
Медленно он повернулся в другую сторону. Слева начинался другой такой же проход с булыжниками, наваленными между кедровых стволов, но на каменной плите здесь уже было написано «выход».
Ма Жун и Хун стояли за спиной у судьи и молчали. Их тоже заворожила колдовская, жутковатая атмосфера этого места.
Судья Ди снова вгляделся в проем входа. Оттуда веяло холодом, который пробирал, казалось, до самых костей. Но воздух при этом был неподвижен, и листья не шевелились.
Судья Ди попытался отвести глаза в сторону, но лабиринт приковывал его взгляд. Он чувствовал непреодолимое желание войти. На миг ему даже почудилось, что он видит высокую фигуру старого наместника, стоящего в зеленоватой мгле за поворотом коридора.
