«Хорошо, в конце концов, быть женщиной!» – подумала она. Там, где мужчине могут не поверить и в лучшем случае обзовут идиотом, женщине все сходит с рук…
Что же касается кассеты, то Евгений даже и не вспомнил о ней.
Лариса, как самая настоящая гостья столицы, спустилась в метро и совершила путешествие с северо-востока, от Рижского вокзала, где Евгений снимал четырехкомнатную квартиру на проспекте Мира, на юго-запад. Там, около станции метро «Юго-Западная», согласно визитке, находилась компания «RAP».
Она легко нашла ее. Офис располагался на первом этаже огромного многоэтажного здания, вытянувшегося на целый квартал Ленинского проспекта. Помимо «RAP», здесь были и фирмы, торгующие сигаретами оптом, склады компакт-дисков и аудиокассет, салон-магазин «Парфюм» и прочие торговые предприятия.
Лариса вошла в маленький вестибюль, где сидел внушительной комплекции охранник в камуфляже с дубинкой и рацией. Рядом с ним на стульях сидели трое мужчин, которые, видимо, кого-то ожидали. Двое из них были одеты в кашемировые пальто и один, с серьгой в левом ухе, – в кожаную куртку с огромным количеством металлических прибамбасов. Двое «кашемиров» заинтересованно уставились на Ларису, «кожаная куртка» же бросила равнодушный взгляд и продолжила рассматривать свои холеные белые руки.
– Мне Шумилина Михаила Дмитриевича, – обратилась Лариса к охраннику.
– Представьтесь, пожалуйста, – пробасил он.
– Котова Лариса Викторовна. Хотя для него я известна как Лаврентьева.
Взгляды двоих мужчин стали еще более заинтересованными. Охранник же с непроницаемым видом набрал номер внутренней связи и немного погодя сказал Ларисе:
– Подождите, пожалуйста, он сейчас занят.
И указал ей на стул рядом с «кожаной курткой». Когда она села, ее сосед сделал жеманный, даже несколько презрительный жест рукой и отвернулся.
«Все ясно, месье, с вашей сексуальной ориентацией», – ехидно подумала про себя Лариса.
От нечего делать она начала рассматривать интерьер вестибюля. Ни единого намека на то, чем занимается компания «RAP», она не обнаружила. Обычный офисный дизайн: стены в английских обоях, линолеум на полу…
Разговоры двух мужчин в пальто носили абстрактно-экономический характер. Платежки, проплаты, нал-безнал, проценты, снятие со счета, поступление на счет, «двести – это мало», «пусть скажет свои реквизиты» и прочее и прочее…
И лишь когда охранник сказал ей, что она может пройти, и объяснил, куда ей двигаться, выйдя в коридор, она поняла, что компания имеет отношение к шоу-бизнесу.
На стене висел большой рекламный плакат: «RAP – Russian Arts production». Далее по стенам были развешаны постеры рок-групп, судя по названиям, российских, но Ларисе абсолютно неизвестных. Облик у всех артистов был мужественным, даже, пожалуй, чересчур. Ларису поразила одна группа, у всех четырех на лысых головах росли кактусы.
Она подошла к двери с табличкой «Директор» и постучала.
– Войдите, – ответили ей изнутри.
Она последовала приглашению и зашла. Комната была довольно большой, но здесь стояло всего лишь два стола. За ближним к Ларисе столом восседал седой представительный мужчина в безукоризненном сером костюме и красном в крапинку галстуке.
– Так, слушаю вас, – произнес он с улыбкой. – Вы принесли материал?
– Нет, – немного смутилась Лариса. – У меня личный вопрос к господину Шумилину.
– Личный? – удивился седой. – Тогда пройдите вот туда, он сидит там.
Лариса наконец обратила внимание на того русоволосого худощавого мужчину с бородой, который занимал дальний стол.
«Господи, неужели это он?» – подумала Лариса. Ни за что бы не узнала его с бородой! Хотя в остальном, пожалуй, не изменился. Так и не поправился.
Мужчина тем временем напряженно смотрел в ее сторону, прищурив глаза и несколько недоумевая. Потом, когда она стала к нему приближаться, он слегка с хрипотцой выдавил:
– Лара? Лаврентьева?
– Да, Миша! Не ожидал? – улыбнулась она ему в ответ.
– Откровенно говоря, нет, – честно признался Михаил и вдруг засуетился. Он встал из-за стола, подвинул ей стул и предупредительно усадил свою гостью.
– Ты как?.. По делу?.. Ты вообще в Москве или как?.. – Вопросы Михаила сыпались как из мешка.
– Я по делу. К тебе лично. И дело у меня серьезное, – сразу сказала Лариса.
– Да? – удивился Михаил. – Какое же у тебя дело? Ты вообще в курсе, чем я занимаюсь?
– Очень приблизительно, – ответила Лариса. – Могу только догадываться.
– Ну, ладно, об этом потом. Давай выкладывай свое дело.
Лариса достала из сумочки кассету и положила ее к себе на колени.
– Только ты успокойся сначала, – попросила она своего бывшего однокашника.
– Да я спокоен! – рассмеялся Михаил. – Вернее, чуть-чуть ошарашен твоим появлением, а так вообще – внутри полный штиль.
– Миша! – Лариса сделала серьезное лицо и взглянула ему прямо в глаза. – Ты знаешь, где сейчас находится твой отец?
– Как где? Дома, конечно… А что случилось? – Его взгляд стал крайне озабоченным.
– Я у тебя дома была и у твоей мамы была. Но его нет нигде.
– Ты… была у меня дома? – Изумление Михаила продолжало нарастать. – Да что случилось-то?
Штиль внутри Михаила явно начинал сменяться легким ветерком.
– Я имею в виду твоего настоящего отца, – сказала Лариса, начиная понимать, что под «отцом» Миша, видимо, понимает сожителя своей матери.
Миша нахмурил брови.
– Ты можешь мне объяснить все по порядку?
– То есть ты не в курсе, где он и чем занимается? – переспросила Лариса.
– Нет, и откровенно говоря, знать не хочу!
Она заметила, что Михаил украдкой взглянул на кассету на ее коленях. «Что ж, по-моему, пора», – решила она.
– Вот кассета, – выложила она перед Михаилом «Мясо». – Сразу скажу, что фильм на меня произвел колоссальное впечатление. Правда, с негативным оттенком. Это ужасы, так называемый антихеппи-энд, как рекламировал мне ее продавец. В одном из, с позволения сказать, актеров я узнала твоего отца. Да и твоя мама это подтвердила. Собственно говоря, я и приехала только затем, чтобы тебе об этом сообщить.
Михаил осторожно, словно не веря словам Ларисы, взял в руки видеокассету и начал вертеть ее в руках. Брови его сдвинулись вместе и образовали единую линию.
– А где ты взяла эту кассету? – наконец спросил он после почти минутного молчаливого ее разглядывания.
– Купила на лотке за большие деньги. Двести рублей…
Михаил еще больше нахмурился. Потом он вытащил из кармана пачку «Мальборо» и закурил.
– Видишь ли, Лара, – сказал он. – Наша фирма занимается продажей за рубеж российских произведений искусства, и я по долгу своей профессии обязан разбираться во всем, что касается музыки, кино и живописи. Пожалуй, даже большее впечатление на меня произвело то, что я не знаю фамилию этого режиссера и само название боевика, а это, судя по всему, именно боевик. – Михаил кивнул на обложку кассеты. – Но… Так что, ты говоришь, на пленке – мой отец?
Шумилин выпустил струю дыма в сторону и воззрился на Ларису серыми, почти немигающими неподвижными глазами.
– Да. Сомнений в этом быть не может, – отрезала она.
– Угу… Угу… – сумрачно произнес Михаил и затушил сигарету в пепельнице. – Василий Андреевич! Я возьму видик в соседнюю комнату?
– Да, конечно, – сказал седой, который уже разговаривал с человеком в кожаной куртке и кивал в ответ на его красочные рассказы о своих последних картинах.
Исходя из его слов, они представляли собой «прорыв на изобразительной парадигме однополой любви и попытку квазиэкспрессионным способом отразить ее асимметрию». «Кожаная куртка» также утверждала, что на пороге нового тысячелетия, когда мир «чуть начинает клониться набок», именно такой подход к творчеству является наиболее выражающим пульс времени.
Лариса вместе с Михаилом прошли в соседнюю комнату, и спустя несколько минут на экране появился человек в резиновой маске.
– Лара, если ты не возражаешь, я посмотрю все до конца… – сказал Михаил, снова закуривая и усаживаясь поудобнее в кресло. – Если, конечно, у тебя есть время. Просто мне самому интересно, что это такое…
– Конечно, конечно, – тут же согласилась она…
…За время, пока шел фильм, Михаил искурил, наверное, половину пачки. Когда началась финальная сцена, Лариса, которой и без того зрелище было неприятно, почувствовала, что у нее начинает болеть голова от дыма, буквально столбом стоявшего в комнате.
Михаил не произнес ни слова во время действия. Как только фильм закончился, он, не дожидаясь самых последних титров, резко встал и нажал на пульт.
– Пойдем обратно, – сказал он. – Извини, если я обкурил тебя. Зрелище действительно не из легких.
Вернувшись в комнату, он сел за стол, вздохнул и тихим голосом сказал:
– Да, это он. Мразь такая!
И, стукнув кулаком по столу, повернулся к сейфу и достал оттуда бутылку «Наполеона».
