– Break.
– У вас каникулы?
Вероника обдумала ситуацию.
«А ведь это будет еще один шанс оторвать ее от Елены Архиповны».
Она взяла «Желтые страницы» и нашла номер телефона турагентства «Американ Экспресс», которое ее обслуживало. Пока она говорила по телефону, все молчали и напряженно слушали. На ее удивление оказалось два билета на самолет, и не было проблем с номером в гостинице.
– Летим!
Ответом был восторженный вопль, и Аня кричала громче всех. Остальные посетители с недоумением обернулись на них.
Они тут же отправились в ближайший магазин Мейсис, чтобы купить летнюю одежду для Вероники и Ани, но ничего там не нашли. Была уже глубокая осень. Подруги заявили, что все можно найти в Мексике, и решили продолжить обследование магазинов в Сохо на предмет собственных запросов, а она с Аней поехала на такси домой.
Елена Архиповна едва пережила удар, когда узнала о предстоящей поездке, и, очнувшись, начала было возражать. Вероника резко перебила ее:
– Я ее мать. И я решаю, что мы будем делать.
Ответом были поджатые губки.
Канкун, Мексика
Было жарко, теплое море, отменная еда, бассейн с баром на уровне воды и пустынно. Американцы явно стали экономить. Им стало не до поездок. А русские из России сюда еще не добрались.
Две подруги наслаждались жизнью под жарким солнцем и свободой от мужей. И та, и другая впервые вырвались на отдых в одиночку. Бокал с «Маргаритой» всегда был у них на расстоянии вытянутой руки.
Аня сначала изумленно озиралась вокруг. Так не похоже на серый Нью-Йорк! Нет унылых, коричневых зданий. Море зелени, синее небо без единой тучки и вода изумрудного цвета в огромном бассейне. С осторожностью она вошла туда в первый раз, а потом ее уже невозможно было вытащить.
На второй день появился чилиец. Самый верный поклонник Марины оказался не очень высокого роста, с брюшком и с подкрашенными волосами и бородкой. Обе подруги были заметно разочарованы и стали еще больше налегать на «Маргариты».
Затем откуда-то появился мексиканец, занятный и хорошо говоривший по-английски. Он крутился рядом, весело болтал о том о сем и потом исчезал. Карлос не был отдыхающим. Он сказал, что торговал страховыми полисами и встречался с клиентами. Глаза у Юли стали блестеть, когда он появлялся, но тот всегда растворялся в теплом мареве с наступлением вечера. Юля обижалась.
Гильермо время от времени пытался говорить с Мариной. Она отвечала, благо еще не забыла испанский. Потом он надолго замолкал, молча сидел и загорал. Вечером не предпринимал никаких действий. Например, пригласить ее куда-нибудь в дискотеку или хотя бы преподнести цветы. Было видно, что Гильермо явно стеснялся и не знал, как надо ухаживать за женщиной. Плюс комплекс. Он выглядел уж очень невзрачным рядом с высокой и яркой Мариной. День заканчивался тем, что каждый поднимался в свой номер до утра.
В один из дней решились выбраться на такси за пределы отеля на местный рынок. Но удовольствия не получили. Их тут же окружила толпа, которая наперебой предлагала фальшивые часы и другую дребедень, и отбиться от них не было никакой возможности.
Веронике надоело слушать жалобы подруг, и она постаралась отдалиться от них и проводить больше времени с Аней. И сразу после ужина они исчезали, потому что девочка уставала за день, и ей нужно было рано ложиться спать. Подруги оставались одни внизу, заканчивая вечер в баре. Выходить за пределы гостиницы они опасались. Позади береговой полосы начинались кварталы двухэтажных домов, где текла совсем другая жизнь и куда иностранцам, и тем более женщинам, выходить вечером не рекомендовалось.
Пару раз возле бассейна рядом с Вероникой располагался американец, который работал в Мексике. Он изредка приезжал в отель отдохнуть. Разговор был ни о чем. Он задавал стандартные вопросы, откуда она, чем занимается. О себе говорил мало. Юля, как бы невзначай, стала появляться рядом и посматривать на американца, но тот не обращал на нее никакого внимания. У Вероники создалось впечатление, что он появлялся исключительно из-за нее. Всегда присаживался рядом и не общался ни с кем другим.
Она не могла объяснить свое состояние. Какая-то необъяснимая тревога. Вероника убежала из Москвы из-за своих страхов и напряженного состояния. Там ее взяли в оборот, и она не имела представления, почему. Но даже здесь, за тысячи километров от Москвы, не удавалось расслабиться. Как ей казалось, вокруг нее разыгрывалась какая-то пьеса. Было ощущение, что все действующие лица не расслаблялись, а были напряжены. А подруги лишь заливали свое раздражение напитками, которые входили в оплату за гостиницу. Она подумала, а не возвращается ли к ней прежнее московское параноидальное состояние. Вероника выпила пару «Маргарит», но и это не помогло.
«А не пора ли показаться врачу?»
Марина тоже начала многому удивляться.
– Сегодня произошла странная вещь, – рассказывала она с «Маргаритой» в руках. – Гильермо ушел купаться, а официант принес ему заказанную кока-колу и спросил: «А где кубинский сеньор?» Я ему ответила, что он чилиец, а официант посмеялся: «Нет. Он кубинец. Мои родители бежали с Кубы. Я знаю, как по-испански говорят кубинцы».
И еще они заметили, что Карлос и Гильермо демонстративно не замечали друг друга.
Вероника постаралась еще дальше отстраниться от подруг. Она стала уставать от совместного отдыха с ними. В конце концов, она приехала в Канкун из-за Ани, и девочка была счастлива. А остальное надо просто не замечать. Когда еще она увидит такое море и будет греться на жарком солнце? И в Москве, и в Нью-Йорке холодно, и идут дожди.
Наконец, наступил последний день отдыха. Все почувствовали облегчение. Все-таки просидеть неделю даже в таком роскошном месте, как это, и каждый день видеть одно и то же было утомительно. Марина с Гильермо пожали руки и пожелали друг другу счастливого пути. Всю дорогу до аэропорта ее подруга молча смотрела в окно машины и машинально покусывала ноготь.
Бруклин, США
Она совершила ошибку. И теперь она проклинала тот день, когда связалась с покупкой квартиры в новострое в Москве, чтобы ее отремонтировать и продать. Так стали делать все инвесторы, когда рост цен на столичную недвижимость замер. Прораб выглядел весьма респектабельным, составил неплохую смету и заверил, что закончит ремонт через три месяца. Тогда она не спросила, откуда будут рабочие. Это было непростительным промахом. Все они оказались москвичами. Рабочие появлялись в 11, а к 5 уже исчезали. Затем и вовсе пропадали на неделю. Прошло три месяца, и конца работам не было видно. Ремонт в соседней квартире, где работала бригада молдаван, которым негде было жить в Москве, стремительно приближался к концу.
Если бы не злополучная квартира, то Вероника осталась бы в Нью-Йорке. За время отдыха в Мексике она привязалась к девочке. И Аня тоже. Она все время спрашивала:
– А почему ты уезжаешь?
Трудно было объяснить. Ребенок еще не понимал, что такое «дела». В день отъезда она расплакалась и спросила:
– А когда ты вернешься?
– Скоро. Очень скоро. Завершу все дела и вернусь.
– А когда скоро?
Что она могла ответить? Вероника была готова прибить нерадивого прораба и его рабочих.
За день до отъезда она повела Аню в Центральный парк, где они провели почти весь день. Была великолепная погода. Прохладно, но светило яркое солнце. Проехались на конной повозке, покормили птиц, устроили пикник с хот-догами на огромных гранитных валунах.
В парке она была несколько напряжена. Не напомнит ли он девочке о папе и маме? Алена так мечтала сюда попасть! Но все обошлось. Не спросила. Вероника слабо разбиралась в детской психологии и не очень понимала: забыла или просто не хотела.
Ей пришло в голову, что Аня никогда не вспоминает от отце. Видимо, детский мозг устроен так, что он быстро стирает неприятные воспоминания. Она и сама старалась забыть тот эпизод в ее жизни, когда она работала у Володи. Когда была в Москве, то набрала пару раз его номер, чтобы сказать, что у дочки все хорошо. Все же отец! Но его телефон был отключен. Тогда подумала: «А может быть, это и к лучшему». И больше не пыталась.
Они были одни, без ее подруг, которые обследовали Нью-Йорк по своей собственной программе. Обе были недовольны результатами отдыха в Мексике, хотя всячески это скрывали, регулярно вспоминая, какое там было море и какое шикарное обслуживание. Вероника подумала, что еще вдоволь наслушается их стрекотания во время долгого перелета в Москву.
Но пора ехать в аэропорт. Она снова и снова инструктировала Елену Архиповну, так как по ее реакции не всегда было понятно, доходило ли до нее то, о чем она говорит, или нет. Аня рисовала, низко склонив голову и демонстративно не замечая происходящей вокруг суеты.
Вероника подошла и поцеловала ее, девочка вновь расплакалась, и с тяжелым чувством она вышла из квартиры.
