Мне показалось, что мы прошли по коридору несколько километров, хотя по прямой от Дома Пашкова до дома номер восемь по Волхонке было от силы метров триста. Коридор завершился тупиком: бетонная стена с железной дверью, оснащенной штурвалом, – как в бомбоубежищах.
– Эта дверь не открывается, я проверял, – предупредил Кавецкий. – Видимо, заварена с той стороны. Скорее всего, это запасной выход из бомбоубежища под Пушкинским музеем, потому эту старую часть прохода отремонтировали, а не замуровали, как все отстальные древние ходы.
– А нам куда? – спросил Тавров.
– Вот сюда, направо, – указал Кавецкий темный проход. – Тут отдельный выключатель, сейчас я включу свет.
Щелкнул старый эбонитовый выключатель, и где-то наверху загорелся невидимый нам источник скудного света. Впрочем, света было вполне достаточно, чтобы разглядеть идущие вверх высокие каменные ступени и не сломать на них шею. Путь вверх оказался недолгим: ступеней было всего с десяток, и заканчивались они небольшой плошадкой перед железной дверью.
– Вот и все, – сказал Кавецкий, подбирая нужный ключ из связки. – Дверь выходит прямо под лестницу дома номер восемь. Он сейчас на ремонте, так что ничье внимание мы не привлечем.
Кавецкий вставил ключ в замок, несколько раз повернул и привычным движением толкнул дверь. Громко закрипев петлями, дверь начала открываться. Кавецкий сделал шаг вперед.
И вдруг раздался громкий звук тяжелого удара, повторившийся буквально через секунду. Кавецкий отшатнулся от двери и упал на площадку навзничь, ударившись затылком о ступеньку. Между тем тяжелые удары повторялись все учащаясь, и прекратились лишь тогда, когда открывшаяся было металлическая дверь с грохотом захлопнулась. И тогда наступила тишина.
Я бросился к Кавецкому. Очевидно, он потерял сознание: уж больно силен был удар затылком о ступеньку. Я пытался нащупать пульс на сонной артерии, но от волнения пальцы не чувствовали ничего.
– Оставь, Слава! – сказал Тавров. – Он мертв!
– Да, он здорово приложился затылком, но мне кажется, что он просто потерял сознание, – возразил я. – Надо немедленно вызвать «Скорую помощь»!
– Он был мертв еще до того, как упал затылком на ступеньку, – возразил Тавров и откинул полу пиджака Кавецкого. На светлой рубашке под пиджаком расплывалось кровавое пятно.
– Две пули в область сердца, – констатировал Тавров. – Как же мы прокололись, Слава! Надо звонить Стрельцову.
Тавров достал мобильник и воскликнул с досадой:
– Вот елки зеленые! Нет сети! Не подвал, а подземелье ведьм какое-то! Сколько времени осталось до назначенной встречи?
– Четырнадцать минут, – ответил я, взглянув на часы.
– Давай попробуем открыть дверь, – предложил Тавров. Мы немедленно попробовали реализовать задуманное, но дверь не поддавалась: создавалось впечатление, что она заблокирована снаружи чем-то очень тяжелым.
– Безнадежно! – оценил ситуацию Тавров и скомандовал: – Слава! Бегом обратно! Надо предупредить Стрельцова!
Никогда в жизни я так быстро не бегал, как по этому пахнущему крысами и плесенью полутемному коридору, – даже армейские будни отдыхают! Выбравшись из подвала, Тавров снова схватился за мобильник.
– Есть контакт! Слава богу! Стрельцов! Слушай внимательно и действуй по обстановке. Главное: Кавецкого не будет, он убит! Что значит «кем»?! Я за тебя убийцу искать должен?! Ты Руслана не упусти, как только появится, так бери его сразу, иначе мы больше его никогда не увидим. Все! Я на связи.
Тавров дал отбой и, усевшись на ступеньке, мрачно уставился невидящим взором в пространство.
– Как же мы прокололись, Слава! Как же мы прокололись!
– Идемте посмотрим на место преступления с другой, так сказать, стороны, – предложил я. – Найдем снаружи выход из подвала дома номер восемь по Волхонке.
– Опасно, там сейчас Стрельцов проводит задержание Руслана, – возразил Тавров.
– Господь с вами, Валерий Иванович! – воскликнул я. – Да не придет Руслан в кафе! Неужели вы не поняли? Это была ловушка. Он просто хотел убить Кавецкого как опасного свидетеля. Наверняка Руслан вычислил путь, которым Кавецкий вынес похищенный манускрипт, и ждал его на выходе.
– Но ему нужен законный хозяин «Хроники Драгута», – возразил Тавров. – Руслан должен был вначале получить имя и адрес Цветкова, а затем уж ликвидировать Кавецкого. Нелогично как-то получается.
– Валерий Иванович! Все получается логично, если предположить, что это изначально была ловушка для Кавецкого, – настаивал я. – Что может быть только в одном случае: Руслан уже знает имя и адрес Цветкова!
– В таком случае нужно срочно встретиться с Цветковым, – сделал вывод Тавров. – Хотя бы для того, чтобы предупредить его об опасности. Хоть он и отставной офицер ГРУ, но этот Руслан явно тоже не пальцем делан.
– Надо поговорить со Стрельцовым насчет организации засады у Цветкова, – предложил я. – По сути, это единственный реальный шанс поймать Руслана и его бандитов.
– Боюсь, что после сегодняшнего Стрельцов не воспримет наши идеи, – вздохнул Тавров.
* * *
Тавров оказался прав: Стрельцов впал в ярость, увидев труп Кавецкого, и слышать не желал о взятии под наблюдение дома Цветкова.
– А если Цветкова все-таки угрохают, то с меня голову снимут! – орал Стрельцов. – Зачем вас понесло в этот проклятый подвал?! А если бы этот Руслан гранату в дверь бросил? Сейчас три трупа было бы вместо одного!
Мы с Тавровым лишь молча курили. Немного успокоившись, Стрельцов сказал:
– Очевидно, что Руслан знал про подземный ход и рассчитывал, что Кавецкий им воспользуется, чтобы его отсутствия на работе никто не заметил. Руслан ждал его на выходе и, как только Кавецкий открыл дверь, тут же выстрелил из пистолета ему в грудь дважды, а затем сбросил полупустую бочку с краской по ступенькам и заблокировал дверь из подвала. Не думаю, чтобы он подозревал, что Кавецкий не один: просто хотел, чтобы его тело не сразу нашли, а бочку не так легко поднять обратно по ступенькам. Прятать тело у него явно времени не было. Что еще? Гильзы от пистолета нашли, будем ждать заключения баллистиков: может, ствол всплывет. Насчет Цветкова: надо срочно выяснить его местонахождение и убедить его, чтобы он на время куда-нибудь уехал. А использовать его в качестве приманки я не могу: я следователь, а не охотник.
Теперь насчет вашего друга, – обратился ко мне Стрельцов. – Пусть возвращается в Россию, я лично встречу его в аэропорту, он даст необходимые показания, и я отпущу его под подписку о невыезде. Большего я сделать, увы, не могу: Кавецкий мертв, чистосердечное признание он так и не написал, а ваша диктофонная запись сделана с нарушением законных процедур. Так что придется снимать показания с вас как свидетелей и еще куча всякого… Господи! Ну зачем вы полезли в этот чертов подвал?! Если бы Руслан попробовал убрать Кавецкого на улице или в кафе, то мы бы его сразу взяли! И уж в любом случае я имел бы собственноручное признание Кавецкого.
Стрельцов повернулся к Таврову и с горечью добавил:
– Эх, Валерий Иванович! От вас я такого не ожидал. Прошу вас, больше никакой инициативы!
– Тогда я тебя предупреждаю: я лично найду Цветкова и предупрежу о грозящей ему опасности, – заявил Тавров. – Брать надо эту компанию, пока она дел не натворила. А ты…
– А я что?! – огрызнулся Стрельцов. – Я не понимаю? Только вы вон с Кавецким так мне помогли, что теперь полгода отписываться буду! Однако если кто-нибудь вас наймет для обеспечения личной безопасности Цветкова, то в таком случае мое мнение не имеет значения. Короче, Валерий Иванович: я вам обещаю полное содействие в рамках закона, но под монастырь меня не подводите!
– Будем считать, что договорились, – подытожил Тавров и подмигнул мне: – Слава! Наймешь старого сыщика за десятку?
– Без проблем, – понимающе кивнул я.
* * *
Мы с Тавровым сидели в том самом кафе «У Кремля», до которого так и не дошел Кавецкий. Пиво и еда для центра были на удивление дешевы. Мы пили нефильтрованное пиво, ели шашлык и обсуждали события.
– Как бы нам этого Руслана опередить? Он знает адрес Цветкова, а мы пока нет, – с досадой заметил я. – И сколько времени мы потратим на его поиски? И с чего начнем?
– Я думаю, начать надо вот с чего: позвонить Цветкову и договориться с ним о скорой встрече, – предложил Тавров, сосредоточенно вынимая зубочистку из упаковки.
– Шутка, что ли? – недовольно осведомился я. – Или у вас действительно есть номер телефона Цветкова?
– Пока там Стрельцов на нас орал, я просмотрел содержимое папки «Контакты» в мобильнике Кавецкого и нашел там два телефона: один обозначен буквой «П», но он совпадает с последним вызовом Кавецкого, а последний, кому звонил Кавецкий, это Руслан.
– Да, он же при нас звонил, – согласился я. – А как он обозначил телефон Цветкова, вы уже догадались?
