— Простите, мы не будем вас больше задерживать.
Отряхнув снег с обшлагов, я сам остановил их:
— Подождите. — И, недовольно морщась, предложил: — Если надо, я подтвержу, что эта записка адресована мне.
Шумилов глянул на меня, отрицательно помотал головой и сказал:
— Если честно, я просто хотел знать, имеете ли вы отношение к гибели Веры.
Я наклонил голову и исподлобья посмотрел на него.
— Ну и как, узнал? Я ведь мог и обмануть.
Его спутница шагнула вперед и твердо сказала:
— Я посмотрела на вас, и не верю, что вы могли заказать убийство женщины, пусть даже и бывшей любовницы. Простите, что мы побеспокоили вас. Спасибо за ваше предложение, мы попробуем справиться сами. — Она замялась, оглянулась на своих спутников, и продолжила: — Я хотела еще спросить у вас, не знакома ли вам фамилия Решетников, Антон Решетников?
Я подумал и пожал плечами.
— Не припомню. А в связи с чем эта фамилия всплыла?
Девушка пояснила:
— Вера звонила ему на трубку в свой последний вечер.
Я подумал еще, но никого похожего вспомнить не мог.
— Нет, я не был с ним знаком.
Она на секунду запнулась, а потом все-таки спросила:
— А фамилия Алексея Нефедова, или Виктора Резника вам знакома?
Я удивился:
— А эти тут каким боком? — и пояснил: — Ребята держали при каком-то фонде контору по оказанию разнообразных услуг. Например, курьерские услуги по транспортировке денег и документов, инкассаторские, охранные. Боюсь, что не всегда и не все они делали в рамках закона, но их уважали, и я сам часто пользовался услугами их фирмы.
Девушка спросила:
— В тот раз документы тоже привозили через них?
Я подумал и честно сказал:
— Утверждать это я не берусь. Просто не помню. Если бы я тогда знал, что это так важно… А как вы вышли на них?
Шумилов рассказал мне историю с джипом, и я коротко хохотнул:
— История вполне в их духе. За это их работа всегда ценилась и хорошо оплачивалась: лаконично, остроумно и хрен поймешь, как они этого добиваются.
Я развел руками:
— Ну, что ж, если других вопросов у вас ко мне нет, мы можем проститься. Навряд ли мы еще когда-нибудь встретимся. Честно скажу, когда понял, что вы хотите говорить о Вере, хотел вас сначала послать подальше. Но потом я был с вами совершенно откровенен, и не жалею об этом.
Они уже повернулись, чтобы уйти, и я, неожиданно для себя, сказал Шумилову:
— Бросил бы ты копаться во всем этом. Ненароком откопаешь то, чему сам не обрадуешься. Врагов у Веры всегда хватало. О покойниках плохо не говорят, но она любила побаловаться шантажом, и кому-то просто надоело терпеть ее выходки.
Неожиданно девушка с сочувствием посмотрела на Сергея и взяла его за руку. Он вздохнул, глянул на меня и сказал:
— Тот, кто убил Веру, очень близок ко мне. Я всегда считал семью самым главным в моей жизни. Если я чего-то добился, то это благодаря родителям, если я сделал что-то по-настоящему важное и значимое для меня, то это потому, что я хотел быть достойным своей семьи. И теперь я дойду до конца, иначе у меня навсегда останутся сомнения, которые не позволят мне быть со всеми прежним, таким, как раньше. Так что за совет спасибо, но я все-таки буду продолжать поиски.
Расставшись с генералом, депутатом, а теперь, оказалось, и просто очень несчастным человеком, мы подошли к моему джипу, стоявшему рядом с машиной Ивановского. Ребята из его охраны молчаливо проводили нас взглядами.
Сергей усадил Стасю, и сам уселся на сидение рядом. Также молча, мы выехали со стоянки. Я глянул на Сергея:
— Теперь на очереди Антон Решетников. Куда ехать?
Он назвал адрес. В принципе, это не очень далеко отсюда. Я перестроился и влился в общее движение. Несмотря на выходные, машин на улицах было много, движение отнимало все мое внимание. Некоторое время спустя мы с Сергеем, видимо одновременно, подумали, что давно не слышали Стасю, и оглянулись на заднее сиденье. Она тихо плакала, забившись в угол.
Сергей внимательно посмотрел на нее и спросил:
— Это по конкретному поводу или от общей несправедливости жизни?
Стася сердито глянула на нас, вытерла покрасневший нос платочком и пробурчала:
— Лучше за дорогой следите!
Мы переглянулись с Сергеем, и сели ровно.
Через некоторое время Стася слабо пошевелилась и сказала:
— Мы все решили, что тот, кто убил Веру, хотел, чтобы убийцей считали Сергея. Воспользовались тем, что они с Верой неважно жили, потом его последовательно лишили алиби, подсунули ему эту злосчастную записку. Я думаю, если бы у них в руках были те документы, что мы нашли в квартире, они бы не преминули подсунуть и их, чтобы мотив убийства прослеживался четче. — Она помолчала несколько секунд, собралась с мыслями и продолжила: — А если все не так? Если мы путаем причину и следствие?
Я заинтересованно спросил:
— Это как?
Она вздохнула:
— Если просто очень нужно было устранить Сергея на некоторое время, лишить его свободы? При таком раскладе Веру могли убить для того, чтобы навлечь на него подозрения, что и произошло в конечном итоге.
Сергей подумал, повернулся ко мне и сказал:
— Получается, что до сих пор довольно безуспешно все искали человека, которому мешала Вера, а нужно поискать кого-то, кому мешал я? Так мешал, что пришлось пойти на убийство?
Стася обрадовалась:
— А я о чем говорю!
Сергей задумался и сказал:
— Кажется, гораздо проще было грохнуть меня. Например, там же, на дороге.
Я включился в разговор:
— Если ты говоришь, что этот человек очень близок к тебе, возможно, что он не хотел убивать тебя или причинять тебе непоправимый вред. Просто ему нужно было твое отсутствие. Если хочешь, я придумаю еще пару вероятных причин его поведения, но, я думаю, это на данном этапе не важно. Стася высказала свою версию, и, если хочешь знать, она не кажется мне невероятной.
Лицо Сергея потемнело:
— Ты всерьез думаешь, что это мог быть мой брат?
Я с сочувствием посмотрел на него и пожал плечами.
— Послушай, людей, имеющих доступ к твоему сейфу на работе, не так уж много. Попробуй перечислить их.
— Да тут и перечислять нечего. Ключ от своего сейфа я не давал никому. Конечно, если предположить, что это кто-то из членов моей семьи, то взять у меня ключ на время мог любой из них. Обычно он висит на одном кольце с ключами от кабинета в офисе, и я держу его в куртке или кармане пиджака, смотря по сезону. Ты пойми, ничего особо секретного в моем сейфе сроду не хранилось!
Стася молчала. В зеркале я увидел, что она прикрыла глаза пушистыми ресницами и задумалась.
Я примирительно сказал:
— Это не обязательно должен быть Женя. С таким же успехом можно рассматривать кандидатуру Аверина. Он тоже все время находился где-то рядом с тобой, доступ в твой кабинет у него есть. Почему ты сразу уперся в брата?
Сергей тяжело вздохнул.
— Я очень хорошо отношусь к Игорю, но скажу тебе сразу: я был бы счастлив, если бы мог подозревать его, а не Женю. Но, увы, он не может рассматриваться, даже как вариант: он не увлекается ни охотой, ни рыбалкой, и знать конкретное месторасположение этого Пашкиного кооператива, где мы тогда собирались встретиться, он просто не мог. Он и с Пашкой знаком только шапочно, может, пару раз встречались. А меня тогда ждали совершено определенно, на единственной дороге, которая туда ведет.
Мы замолчали.
Неожиданно сзади голос подала Стася.
— Вот уж кому отсутствие Сергея не было выгодно, так это Жене! У них же семейный бизнес, это и его деньги тоже. То есть то, что он занимался бы какими-то махинациями в обход брата, я даже в принципе не допускаю. Я уже год работаю экономистом в фирме, и заметила бы, если бы что-то было.
Я спросил:
— Может, у него были какие-то финансовые затруднения, карточные долги, например?
Сергей криво усмехнулся:
— Да нет, Женька у нас по другой части.
Стася тихо сказала:
— Я за этот год очень часто разговаривала с Женей, мы часто вместе работали, и я чувствовала, как ему тяжело работать в ПТО и, одновременно, заниматься организацией производства. В строительстве должность главного инженера, которую он занимал вместо Сергея, это не столько почетное, сколько беспокойное место. Тем более, что Женя по натуре склонен к кабинетной работе, он классный специалист, превосходно разбирается в компьютерах, в свое время он очень помогал мне. Ему все это было трудно: собачиться с представителями заказчика, раскручивать все, чтобы машины работали, рабочие исполняли свои обязанности, не пили и не бузили, лавировать между поставщиками, налоговыми и прочими контролирующими органами, чтобы работа шла так, как было при тебе, плавно, мощно, без рывков и остановок. Думаешь, ему это просто далось?
