– Ты уже знаешь про кольцо? – спросил Артём напрямик. Лены не было в числе понятых, а добрался ли до неё следователь, он не знал.
Ленка хрустнула пальцами. Артём невольно вспомнил выражение лица генеральши Токмаковой, когда он позволял себе подобную вольность.
– Ты имеешь в виду бабушкин перстень с голубым бриллиантом? Да, я знаю, что его обнаружили в сейфе Леонардовны. – Лена спохватилась и поправилась: – Анны, я имею в виду.
– И что ты думаешь по этому поводу?
Лена пожала плечами.
– Что тут думать? Анна всегда любила дорогие побрякушки. Тем более что за кольцо наверняка запросили гораздо меньше рыночной стоимости. Учитывая обстоятельства.
– Ты даже можешь узнать, сколько за него запросили. Кольцо Анне продал Лёшка Данч.
И мгновенно, не давая бывшей жене опомниться, Артём вывалил на неё все подробности, связанные с Лёшкой. Умолчал только о Жанне. Во-первых, из мужской деликатности, а во-вторых, потому что сам пока не разобрался, какую роль она играет во всей этой истории.
Закончив рассказ, Артём перевёл дух и оглянулся на закрытую дверь кабинета. Может, попросить чашечку кофе? Имеет ли он право на подобную вольность в подобном виде?
– Я тебе не верю.
Артём повернулся к бывшей жене. Лена сидела очень прямо, не касаясь спинки стула. Руки на коленях стиснуты в кулаки, глаза потемнели так, что чёрный зрачок почти слился с радужной оболочкой. Такое случалось крайне редко и служило доказательством сильнейшего душевного волнения.
– В каком смысле?
Вопрос прозвучал глупо, глупее не придумаешь. Но Артём так оторопел от реакции жены, что не нашёл ничего умнее.
– Ты до сих пор не можешь простить ему ту историю, – сказала Ленка. Она даже не покраснела, как обычно, до такой степени была разгневана. – Может, хватит воевать? Мы, конечно, виноваты…
– Да заткнись ты, ради бога!
Артём обеими руками схватился за голову. Это была не головная боль, а что-то гораздо хуже: удар одновременно в виски и макушку черепа. Ощущение непередаваемое.
– Если ты ещё раз позволишь себе…
– Прости, прости! – Артём помассировал кожу головы. Легче не стало. – Лена, давай раз и навсегда расставим точки над «i». Та история для меня давно закончилась. Прежних отношений между нами не будет, но изобретать способы мести, как в индийском кино, я не намерен. Прости, мне это просто не интересно. Всё, что я рассказал тебе – чистая правда. Я пытался записать наш с Лёшкой разговор на диктофон, но у него дома стоит «Антиголос».
Лена подумала и сняла трубку телефона:
– Нина, соедини меня с Алексеем…
Артём резво обежал стол, вырвал трубку у неё из рук и впечатал в аппарат.
– С ума сошла? Хочешь, чтобы завтра об этом разговоре узнал весь ближайший микрорайон?! – Он вытащил из кармана мобильник, отыскал номер Лёшки и сунул его бывшей жене. – На, звони.
Лена немного подумала, пожала плечами и нехотя, словно делая одолжение, взяла аппарат. Нажала нужную кнопку, приложила к уху и замерла, ожидая ответа. В кабинете запульсировала напряжённая тишина, разбавленная нежным стуком часов на камине.
– Это не Тёма, – сказала Лена холодным тоном. – Добрый день, Алексей, рада, что ты меня узнал. Да, я звоню с мобильника Артёма. Мне бы хотелось с тобой встретиться. Ну, разумеется, по делу, зачем же ещё… – Интонации Лены приобрели язвительный оттенок. – Когда? – Она взглянула на Артёма.
Тот пожал плечами.
– Чем скорее, тем лучше, предположим, сегодня. Часиков в восемь у меня дома, Артём, разумеется, тоже будет. Да, очень важное дело. Придёшь – узнаешь. – Лена дала отбой и вернула мобильник Артёму. – Ты же придёшь?
Артём покачал головой.
– Нет. Очных ставок я нахлебался десять лет назад. Поговори с ним и сама реши, кто из нас врёт. Прости, я пойду, чтобы не смущать клиентов своим внешним видом.
– Подожди минуту. – Лена достала из сумочки сложенный вдвое лист бумаги и протянула Артёму. – Я знаю, тебе неприятно, но все же взгляни. Это список бабушкиных драгоценностей, из-за которых её…
Лена не договорила и подтолкнула бумагу к Артёму. Он увидел гладко отполированные розовые ногти на ослепительно белом прямоугольнике и бессильно опустился на ближайший стул. Похоже, та проклятая история никогда не оставит его в покое.
– Зачем это тебе?
– Следователь просил.
– У них есть полный список похищенного добра. Десять лет назад я составлял его вместе с тобой.
– Он просил написать ещё раз, – уклончиво сказала Лена.
Артём смирился с неизбежным и развернул лист. Налицо привычка бывшей жены к упорядоченности и аккуратности: вначале идут цацки подешевле, если это слово вообще применимо к ювелирной коллекции генеральши Токмаковой, в конце – самые дорогие украшения.
Итак: десять колец с разными драгоценными камнями, розовое жемчужное колье, комплект с сапфирами (кольцо, серьги, кулон) и комплект с рубинами (браслет, кольцо, серьги). Далее идут четыре старинных золотых браслета, старинные серьги с крупным грушевидным жемчугом в оправе из белого золота, уникальное ожерелье, предположительно сирийской работы пятнадцатого века – музейная вещь, бриллиантовое колье с изумрудами и кольцо с рубином-инклюзом. Камень не очень большой, но очень яркой чистой воды с маленьким плавающим внутри пузырьком воздуха. Редкий штрих, повышающий стоимость рубина раз в десять. Один такой камень, к примеру, вделан в папский перстень, ещё один рубин-инклюз украшает корону королевы Британии. Генеральша почему-то не любила это кольцо и редко его надевала. Артём однажды выпросил у Ленки перстень, пока бабка наносила светский визит подруге, и рассмотрел его во всех подробностях. Странное впечатление: кажется, будто внутри рубина спрятан маленький лукавый глаз, разглядывающий человека в упор. Может, именно поэтому генеральша перстень почти никогда не надевала?
И в завершение всего сказанного – кольцо с голубым бриллиантом. Вещь не только старинная и редкая, но и безумно дорогая. Похожий камень ушёл на последних торгах «Сотбис» за шесть миллионов долларов. Воры унесли драгоценности и одну картину, висевшую в кабинете генерала над письменным столом. Может, решили, что если картина висит отдельно, то она самая дорогая. И, кстати, не ошиблись. Фламандская доска второй половины пятнадцатого века является чуть ли не единственным достоверным портретом Орлеанской девы. Генерал любил эту картину и часто повторял: «Хоть и баба, а настоящий мужик».
Артём отодвинул от себя лист.
– По-моему, все верно. – Он неловко поёрзал на стуле. – Знаешь, я только сейчас понял, сколько ты потеряла. Это же огромные деньги, особенно сейчас…
– Артём, я потеряла близкого человека, – перебила Лена. – О каких деньгах ты говоришь?
Артём совсем забыл, что после гибели родителей в дорожной аварии у пятилетней Лены не осталось более близких людей, чем бабушка и дед. Они её вырастили, и если генеральша вела себя так, словно внучка была её собственностью, то, наверное, частично имела на это право.
– Прости, совсем крыша съехала. Пойду домой, постараюсь выспаться. Да, кстати… – Артём достал из заднего кармана джинсов сложенный вчетверо лист бумаги и положил перед Леной. – Отчет Стаса Лисовича. Как я и думал, восемнадцатый век, а не шестнадцатый. Но ты не должна расстраиваться, это очень хорошая подделка.
Против ожидания, Лена не разозлилась и не расстроилась.
– Да, – сказала она, глядя мимо Артёма. – Иногда отличить подделку от оригинала очень трудно. Правда, Тёма?
Артём понял, что она имеет в виду вовсе не картину, и кивнул.
– Я бы сказал, что иногда это почти невозможно.
Они помолчали, объединенные грустным молчаливым пониманием. Потом Артём пожелал Лене удачи, попросил позвонить после разговора с Алексеем и покинул кабинет.
Утро началось рано – часиков в одиннадцать. Дел было до фига и больше, поэтому Пилигрим скоренько отшлифовал пеньки, налил себе чаю и уселся с кружкой за компьютер. В родных жэжэшках его возвращение отметили бурным ликованием и укоризненными вопросами, типа, ты где перельманишь, брат, по грибы пошёл?
Пилигрим ответил уклончиво, во-первых, потому, что Дедал велел соблюдать РЕЖИМ СЕКРЕТНОСТИ, а во-вторых, потому, что математический гений, скрывающий внешность за лохматой чёрной бородой, был ему симпатичен.
Девяносто девять процентов населения России о существовании Григория Перельмана не догадывалось до 2006 года, когда он сумел доказать гипотезу Пуанкаре, за что получил медаль Филдса (высшая мировая математическая награда, аналог Нобелевской премии в области математики, где последняя не выдается). На вручении оной присутствовать отказался, предпочитая беседовать с мухоморами о форме Вселенной. К медали прилагались пятнадцать килограммов валюты, но он положил на них, как и на медальку. Что это за гипотеза и что это за медаль, почти никто не знал, но сам факт, что учёный из этой страны получил награду от заграничных русофобов, возбудил патриотическую железяку у многих сограждан. Перельман не остановился на достигнутом и продолжал изумлять публику, отказавшись от профита в миллион долларов, предложенного институтом Клэя. Сообразив, что бородатый безумец будет и дальше отказываться от миллионов, математические сообщества наперебой стали награждать его все новыми и новыми. Кстати, опубликовал свою работу Перельман не на бумаге, а в этих ваших интернетах, чем доставил многим погрязшим в блогах людям.
