– Что?
– У нее не было сотрясения мозга, не было порезов, то есть при аварии она не пострадала, я уже говорила об этом. Но, спасая меня, Кира сильно обморозилась. Руки, ноги… долгое лечение и осложнения. Парализация двух пальцев и онемение кончиков пальцев… Смертельно? Нет? Катастрофа? Да! Да! Да! Для музыканта уровня Киры – да! Мы до последнего дня надеялись, что чувствительность вернется, что все у нее восстановится, но нет… с каждым месяцем надежда таяла. Сейчас уже поздно думать, что что-то изменится. Восемь лет прошло.
– Она не смогла играть? – спросил Роман совсем другим голосом.
– Нет… дело не в этом. Играть она смогла бы и в более плачевном состоянии на твердую троечку. А вот играть так же гениально, как играла Кира Полунина до обморожения, она уже не смогла бы никогда в жизни. А кто будет есть в дешевой столовой, если привык питаться в дорогущих ресторанах? – сказала Оля, вставая и споласкивая лицо холодной водой. – Кира доучилась и сдала экзамен. Да, она играла с не ощущающей абсолютно ничего рукой. Ей поставили зачет с оценкой «хорошо» за ее былые заслуги. Ей впервые в жизни поставили «четыре», а ее преподаватель музыки Рафия плакала, не скрывая слез. Эта игра была абсолютно другой, неплохой, но не способна была задеть душу. Талант и гений были безвозвратно утрачены. Кира стала как все, и, конечно, для нее это явилось непоправимым ударом. Она – всегда связывающая себя только с музыкой, осталась вне ее. Она потерялась в жизни, выпала из нее… После этого Кира совсем растерялась, вот и пошли ее не очень удачные мужчины один за другим и неудачные браки тоже. Ей постоянно был нужен человек, к которому она могла бы прислониться, образно выражаясь, за спину которого могла бы спрятаться, потому что Кира пряталась от жизни, у нее отобрали самое дорогое. Она стала зависимой от своих мужей, потому что другой специальности не имела, а работать вне музыки она не знала как. Вот такая история… Я живу и работаю только благодаря Кире…
После рассказа Ольги в ванной воцарилась такая тишина, что было слышно, как лопаются мыльные пузыри. Роман встал, накинул на себя большое вафельное полотенце и вылез из ванны.
– Извини, я не знал, я в шоке… не предполагал, что все так было. Ужасная история…
– Просить прощения тебе надо не у меня, а у Киры. – Ольга открыла дверь и вышла в коридор.
– Мне стыдно! – Роман зашлепал босыми ступнями по полу, следуя за женой.
– Это то, что я хотела от тебя услышать, и надеюсь, ты говоришь совершенно серьезно, – сказала она и вдруг, сильно покачнувшись, чуть не упала.
– Дорогая, что с тобой? – кинулся к ней Роман, подхватил ее на руки и устроил в кресле. – Что с тобой? Ты такая бледная! Оля? Олечка, не пугай меня… что мне сделать? Что не так? Что принести?
– Да не суетись ты, все хорошо… сейчас отдышусь… Очень душно было в ванной…
– О чем ты говоришь? Как душно? Да ты же всю жизнь в сауну ходишь, такие температуры выдерживаешь! – Роман подсунул под ее голову удобную подушку.
– Так это раньше… Сейчас все изменилось. Ты не виноват, мне самой надо привыкать к новой жизни, – улыбнулась Ольга.
– Я не понимаю…
– Я жду ребенка, Рома, вот так вот, – ответила Оля и расплакалась.
И было от чего. Долгих семь лет они пытались сотворить это чудо, но безуспешно. Реакция Романа на ее сообщение была весьма предсказуемой. Сначала он не понял, потом не поверил, а затем стал радоваться и прыгать, как дитя.
– Ребенок! Ребенок! Господи, спасибо! Это просто чудо! Я знал, верил, я же тебе говорил, что все у нас получится! Ребенок… а ты не ошиблась?! – насторожился Роман.
– У меня есть медицинское заключение.
– А кто будет? – спросил ликующий Роман.
– Или мальчик, или девочка, – пожала плечами Ольга.
– Ну, да. Ну, да… Боже мой, как же я рад! Я до конца не могу поверить! Какое счастье! Любимая, почему ты молчала? Когда ты узнала?
– Вчера.
– Почему сразу не призналась?
– Я хотела это сделать в более торжественной обстановке, – пояснила Ольга.
– Мы так долго этого ждали. Спасибо, любимая, – целовал ей руки Роман. – А я-то, грешным делом, подумал, что ты и в этом берешь пример с Киры! Мол, не модно заводить детей или они доставляют много хлопот уже состоявшимся людям. Какой же я идиот! Почему я так ее воспринимал? Почему я обидел тебя? – искренне расстраивался Роман.
– Просто Кира всегда улыбается и не пускает никого в свою душу, и создается впечатление, что она легкомысленная, непостоянная и поверхностная, – ответила Ольга, незаметно вытирая слезы.
– Прости меня! Я – идиот, никогда больше не буду так говорить о твоей подруге. – Роман уткнулся ей в колени лысой головой. – Зачем она приходила?
– Так… поболтать… Наконец она внутренне созрела для того, чтобы что-то изменить в своей жизни. Она решила выйти на работу в качестве секретаря. Кира уверена, что у нее получится. Кира достаточно хорошо знает компьютер, знает очень хорошо английский язык, так как целый год прожила в Лондоне со своим первым мужем. Пусть она не работала, а лишь сидела в роскошной съемной квартире, но, являясь очень коммуникабельным человеком, она общалась и с соседями, с друзьями и коллегами мужа, которые приходили к ним в гости. В общем, язык она выучила довольно-таки прилично. А тут мои знакомые как раз спросили, нет ли у меня на примете хорошо образованной женщины на должность помощника руководителя фирмы. Я, конечно, сразу же подумала о Кире.
– Помощник руководителя, звучит несколько двусмысленно, – откликнулся Роман.
– Да у нее были уже попытки начать карьеру, неудачные из-за приставания босса. Но одно дело искать работу самой, с улицы, так сказать, и совсем другое дело идти по знакомству. Я мужчину, которому нужен помощник, лично не знаю, даже не видела никогда, но со слов моих знакомых он очень порядочный человек, и это вселяет надежду, что Кире наконец-то повезет! Она встанет на ноги, поймет, что может найти себя не только в музыке. И тогда у нее все будет хорошо.
Роман встал и подошел к окну.
– Ее машины уже нет, она поехала на встречу. Бог ей в помощь.
И его жена поверила, что сказал он это искренне.
Кира уверенно вела машину к тому самому кафе, где ей назначил встречу потенциальный начальник. Водила автомобиль она уже давно, поэтому ездила без нервозности и ненужного лихачества. Одной рукой Кира держала руль, в другой – тонкую сигарету и вовсю дымила в открытое окно. Кира никак не могла бросить эту вредную привычку, она сама ненавидела себя с сигаретой, старалась курить без свидетелей.
«Как же далеко от Москвы он назначил мне встречу, может, там и располагается его фирма „Аист на крыше“?» – думала Кира, периодически включая поворотники и перестраиваясь из одного ряда в другой.
«Неужели мне придется ездить туда каждый день? А что делать? Хорошо, хоть машина у меня есть. Ладно, ничего, некоторые люди из Подмосковья каждый день в Москву на работу мотаются, а я буду наоборот. „Аист на крыше“ – интересное название для фирмы. Что оно может означать? Первое, что приходит на ум: это как-то связано с детьми… Я никогда не работала с детьми, но неплохо к ним отношусь, кстати, и они тянутся ко мне… Так что, думаю, это не страшно… Кира, уйми свое воображение! Уже планы строишь, может, это какой-то строительный бизнес, не имеющий к детям никакого отношения. Да и на работу меня еще не приняли, а я уже размечталась… Главное, чтобы это был не стриптиз-бар или массажный салон».
Погода совсем разгулялась, словно уже и лето заявило о своих правах. Она выкинула окурок в окно и размотала шарф на шее. Какое-то смутное беспокойство поселилось у нее в душе. Кира, как музыкант, была очень эмоциональна и чувствительна. Иногда она вроде беспричинно начинала волноваться, предчувствуя что-то плохое. Самым печальным было то, что ее предчувствия часто оправдывались.
«Сейчас-то в чем дело? – занервничала она. – Хотя я переживаю, что у меня не получится опять… Да еще оделась так… Не перегнула ли я палку, может, Ольга права? Допустим, шефу как женщина я не понравлюсь, я бы даже предположила, что очень не понравлюсь, но где гарантия, что такое „чмо“ он возьмет на работу? Захочет ли Эдуард Рудольфович Томилин видеть столь непривлекательную женщину каждый день? Не перестаралась ли я?» – Еще больше разволновалась Кира. Взгляд ее упал на яркую вывеску интернет-кафе. Она быстро оценила обстановку на дороге и резко остановила машину. Неприятности ее начались уже на входе в заведение, так как охранник не захотел ее пускать, с сомнением рассматривая одежду.
– Вы… сюда… зачем?
– Это кафе, я иду пить кофе, – ответила Кира, только сейчас понимая всю нелепость своей затеи – одеться так, чтобы изуродовать себя и не вызвать у будущего шефа никаких эротических мыслей.
