— Да не вру я тебе! Я как в глазок глянула, девка эта уже мимо промелькнула, по лестнице пошла. Значит, только парень на площадке и был — его и успела разглядеть.
— Так-так, — задумался Нертов. — И одежду ее не приметили? В чем она была? В куртке, в шубке, какого цвета?
— Господи, так прямо и спрашивай! А то — как женщина выглядела, — передразнила его интонацию хитрая бабуля. — Может, хорошо выглядела, может, плохо — этого я, конечно, заметить не успела. А вот какое пальто на ней было — это пожалуйства, я тебе скажу.
— И?
— Знаешь, такое длинное, с большим капюшоном, как они теперь носят. Обшлага чуть не по локоть… Красивое пальто.
— А цвет?
— Что-то зеленое. Вроде как у Пашкиной подруги было.
— Скажите, — вдруг осенило Алексея, — а не она ли это и была?
— Здрасьте! Я же тебе говорила, что она как раз перед этим с Пашей и уехала, — старуха удивилась непонятливости Алексея. — Я же, милый мой, всех тутошних жильцов по походке знаю. Никогда не перепутаю, кто по лестнице поднимается или спускается, мне и в окно выглядывать не надо. Маринка та, Македонская, легко ходила, ее почти и не слышно было. Цок-цок и нету. А эта как лошадь своими каблучищами, еще и ногами шаркала…
— Да-а, — уважительно протянул Алексей, — вам бы в сыск идти работать!
— Все, милый, больше я тебе ничего не скажу, — старуха вдруг посуровела. — А цену-то я себе знаю, обо мне не беспокойся, — бросила она ему на прощанье еще одну загадку, которую Нертов и не расслышал: дверь уже захлопнулась.
«Значит, не Марина, — угрюмо размышлял он, выходя из подъезда. — А кто-то другой, одетый под нее. Кому же это, спрашивается, понадобилось повесить на нее и это убийство? Чем дальше в лес — тем толще партизаны… Впрочем, нет. Убийство, судя по всему, было случайным: вернулся незапланированно домой — застал нежеланных гостей, и вот результат. Повесить на Марину хотели скорее просто квартирную кражу: то ли для того, чтобы отмести следы, то ли чтобы скомпрометировать перед актером, почему бы и нет? Какая-нибудь его прежняя подружка проклюнулась, отомстила — запросто может быть… Еще один мотив!». Дело лишь осложнялось этим новым обстоятельством…
Алексей завернул во двор, чтобы увидеть что ему посоветовали. Так и есть: под окнами квартиры Македонского наискось шел крытый железом широкий козырек пристройки. Убийцам, если они только не были немощными калеками, не составило труда выпрыгнуть из окна и спуститься на землю по этому козырьку. Старуха и не должна была слышать шагов на лестнице — парочка, безусловно, покинула дом через двор.
Кем же они были? Девица-подстава — в этом Алексей почти и не сомневался, зачем же еще надо было нацеплять на нее пальто в точности как у Марины, и этот человек? Не тем ли вторым пассажиром, что сидел рядом с Войцеховской в «Ниве»? И не тем ли, кто навещал Марину под именем Шварца? Ответ на последний вопрос, возможно, могли дать сыщики, следившие за «Нивой». Но они погибли. И назавтра как раз были назначены похороны разбившихся ребят.
Алексей вдруг вспомнились слова Честертона, вложенные писателем в уста незабвенного пастора Брауна:
— Где прячут лист? — В лесу.
Где прячут камень? — На морском берегу.
Где можно спрятать труп? — В куче других трупов…
Легко было рассуждать героям времен, когда были лишь три мотива убийств: наследство, титул или месть. «Впрочем, — Алексей бросил прощальный взгляд на эти кладбища, обитатели которых наверняка унесли с собою в могилы тысячи и тысячи кровавых тайн и неразрешимых загадок, — что, собственно, изменилось? Мотивы — все те же. Что же это тогда строить версии только на деньгах? Разве не мог кто-нибудь пожелать смерти его отца из мести, вовсе не связанной ни с делами завода, ни с деньгами? Месть… Нелепое вроде предположение, но почему «нет»?..
Он выехал уже на набережную Невы, повторяя про себя: «Где прячут лист — в лесу. Где прячут камень — на морском берегу… А где прячут деньги? В куче других денег! Как же я не догадался прежде?»… Если причиной устранения его отца были деньги, то искать эти деньги, а, значит, и мотивы убийства, надо было в самом банке, и только там. К черту старомодную месть!
Это уже совсем иной поворот событий: финансовые интересы клиента Нертова-младшего могли разойтись с интересами Нертова-старшего. А это значило, что заказчиком убийства отца Алексея мог быть ни кто иной, как интеллигентнейший Андрей Артурович Чеглоков, который так живо интересовался судьбой несостоявшейся киллерши!
* * *
…Алексей внимательно вчитывался в бумаги из папки, подготовленные аналитиками из сыскного бюро. Первыми шли статистические данные, из которых следовало, что только за последние три с половиной года в стране были совершены 84 вооруженных нападения на руководителей и работников российских коммерческих банков. 46 банкиров и служащих погибли. Информация подбиралась явно в банковском разрезе, а потому здесь не сообщалось что-либо о покушениях на директоров предприятий. Однако и этих цифр было достаточно. Стреляют, значит. А еще взрывают, топят, травят. Веселое это занятие — иметь дело с большими деньгами! Так сказать, современные гладиаторские бои.
Следом шел прейскурант киллерских услуг, последние данные по Питеру. Эти не напоминало объявления отчаявшихся граждан о согласии «на любую рискованную работу» — эти и гонорары требовали мизерные, и попадались часто, да и на банкиров не охотились. Расценки же из папки относились к другой категории наемных убийц: клиент, не пользующийся защитой телохранителей — от 7 тысяч долларов. Клиент с охраной — от 12 до 15 тысяч баксов. Предоплата — 50 процентов, остаток суммы выплачивается по результату…
Итак, если аванс Марины был равен пяти тысячам, цене этой ее комнаты, то речь могла идти о клиенте с охраной. Нертов-старший подпадал в эту дорогую категорию. Марине никаких дополнительных денег, вроде, не обещали. Из чего и следовало, что остаток суммы должен был прикарманить скорее всего Шварц.
Так, работа наших питерцев за границей… Это нам не надо, но любопытно. О-о, куда добрались — до Австралии!
Заказчики… Киллер редко знает непосредственного заказчика, — читал Алексей, — как задание, так и средство исполнения заказа он обычно получает от посредника, фирменного специалиста по заказным убийствам. Не лишены оснований и версии о существовании киллерских бирж.
Центры подготовки киллеров… Есть и такие. «Будущих профи, преимущественно бывших военнослужащих или спортсменов, обучают бывшие сотрудники спецслужб СССР, вышедшие в запас офицеры ГРУ и КГБ-ФСБ».
Преступные группировки, специализирующиеся на заказных убийствах… Так-так, это уже ближе к теме. Банда Савицкого — выпускника физкультурного института и бывшего оперативника одного из РУВД, заинтересовала Алексея. Он внимательнее вчитался в страницы, до того лишь бегло перелистываемые. «Группировка занимает лидирующее положение в городе в этой сфере, в качестве платы за услуги входит в долю бизнеса заказчика. Савицкий в совершенстве владеет навыками ОРД и конспирации. На будущих жертв собираются подробные досье, за ними ведется наружное наблюдение, проводятся видеосъемка и запись телефонных разговоров». Шел перечень фирм, руководители которых были устранены братвой бывшего опера-спортсмена — впечатляющий список. Убийство нескольких лидеров одного преступного сообщества, нашумевший новогодний расстрел в сауне тоже числились за людьми Савицкого. «По данным хорошо информированных источников»…
— Почему нашим органам не удается реализовать информацию, подобную добытой людьми Арчи? Неужели гос. структуры не обладают ей? Или сидят доблестные правоохранители, ждут, пока бандиты сами уничтожат друг друга — перегрызутся, как пауки в банке? Как бы не так, — думал Алексей. Он припомнил, как еще на семинарах по оперативно-розыскной деятельности — ОРД студентов посвящали в методы работы с агентурой, а проще говоря, с «барабанами». Тогда, в конце восьмидесятых, опер получал на всю свою территорию по пятнадцать-двадцать рублей на поощрение агентуры. А что теперь? Если перевести те крепкие дореформенные рубли на нынешний курс, то и того меньше выходит. Вот и отплачивают агентам разным конфискатом — бабам — шмотками, мужикам — водочкой, а то и наркотой. Ценные, однако, «барабаны» — в лучшем случае алкаши, в худшем — просто бандюганы, припертые к стене старой прописной истиной, гласящей, что разумнее стучать, чем перестукиваться. Сегодня агента удерживают скорее компроматом, чем деньгами (их все равно по существу нет). Идейных сексотов днем с огнем не сыщешь. Старую агентуру как ветром сдуло. Еще несколько лет тому назад, как только пошли первые разговорчики о том, что неплохо бы назвать всех поименно: пригвоздить к позорному столбу тайных помощников спецслужб. Мало ли что там говорится сегодня в законе об оперативно-розыскной деятельности, в той его части, где расписано насчет защиты агентуры. Всяк не дурак — соображает, что нет смысла работать на хозяина, который завтра тебя может и предать.
