– Я просто влюбилась, я не хотела ничего такого, – из глаз Лики заструились слезы. – Он долго меня уговаривал, убеждал, что все пройдет гладко, что мы и глазом не моргнем, как Макс деньги отдаст, а потом Катя, она… он ее… убил… – Она уронила голову на руки и зашлась в судорожных рыданиях.
– Да что ты несешь, это самоубийство! – Коротов аж подпрыгнул от возмущения, но сотрудники милиции были бдительны и без труда осадили его порыв, дернув за руки в наручниках.
– Так вы утверждаете, что этот гражданин совершил убийство? – Майор явно был человеком опытным и сразу уловил среди всей этой сопливой мишуры главную суть исповеди Платовой. Прежде чем дать ему ответ, она устремила долгий взгляд на своего любовника, который расценил ее внимание по-своему.
– Что уставилась, дура?! Как ты меня достала со своей любовью!
Лика закусила губу, но на этот раз сдержала очередное рыдание, а вместо него приглушенным голосом произнесла:
– Да, он убил Екатерину Фомину.
– И вы готовы подтвердить это под присягой на суде? – напирал майор.
– Да, – еще тише произнесла Лика и разрыдалась.
– И кто тебе поверит, у вас доказательств нет, – завопил Коротов так, что разбудил своим криком девочку. Услышав плач Сонечки, Максим с Ликой одновременно вздрогнули и дернулись, чтобы кинуться к ребенку, однако Платову остановил майор.
– Вы сейчас поедете с нами в отделение, а ребенком займется ваш муж. – Он предусмотрительно положил свою руку ей на плечо, от этого неожиданного прикосновения, больше похожего на принудительный захват, тело Лики накренилось, словно под невыносимой тяжестью.
– Как в отделение? Но я не могу, у меня же дочь грудная… – не на шутку испугалась она, кажется, только сейчас осознав, к чему привели ее игры в любовь.
– Вспомнила! – возмутился Максим, с ненавистью глядя на супругу.
– Но что же будет? – Лика схватилась за голову.
– А будет, моя дорогая, следующее, – голос Платова источал яд, но я не могла его за это осуждать, слишком горькая правда открылась владельцу «Астерры» в эту ночь. – Ты и этот, – он с пренебрежением кивнул на Коротова, – отправитесь в тюрьму лет, эдак, на двадцать… Я прав, майор?
– Безусловно, – не стал уходить в юридические дебри служитель органов правопорядка, так как в данную минуту был важен эффект, а не точная корректировка срока наказания, сообразно нарушенным статьям Уголовного кодекса.
– Так вот, – в голосе Платова слышалось мстительное удовлетворение. – С тобой я еще до суда разведусь…
– А Сонечка? – сорвавшимся голосом перебила его Лика.
– А о чем ты раньше думала, позволь спросить, когда под чужого мужика ложилась да ограбить меня мечтала? – повысил голос Максим, но быстро справился с эмоциями и хладнокровно закончил: – Уведите их с глаз долой… – Он отвернулся, было заметно, что даже один вид супруги и ее мнимого брата вызывает у него дурноту. – Да, кстати, спасибо вам за эту идею с трупом, видите, как все своевременно получилось, мне и вызывать никого не пришлось, хорошо, Евгения Михайловна мне сообщение кинула, когда я был на опознании, майор любезно предложил меня сюда подбросить, – ехидно бросил любовникам Платов.
– Да, надо еще личность торгаша неопознанными телами из морга установить, тоже мне наладил бизнес, гад, а нам потом по речкам да болотам рыскать, этих подснежников собирать, – недовольно проворчал себе под нос майор и уже громче скомандовал: – Смирнов, в машину! – Конечно, завершить импровизированную очную ставку он решил не по подсказке Платова, а просто опасно таких преступников держать не под замком, особенно теперь, когда доказательная база практически укомплектована.
Весна довольно быстро вступила в свои права, земля еще была черной и влажной, но в воздухе уже чувствовалось приятное томление, солнце светило торжественно и ярко, не сомневаясь в своей силе. Ночные заморозки прекратились, день медленно прибавлял светлые часы, и каждое утро вставать становилось все легче. Весна была повсюду: в чириканье птиц, в благодушной улыбке дворника, который просто вдыхал ароматы улиц по утрам, так как убирать пока было нечего, снег растаял, а пыль еще не успела накопиться на дорогах; в приветливых взглядах прохожих, и в покрытых по-летнему желтой мать-и-мачехой бугорках. Я возвращалась с пробежки, наслаждаясь свежестью утра, специально подгадав выход из дома именно в этот ранний час, когда все вокруг медленно просыпается навстречу первым розовым рассветным лучам. Вбежав во двор собственного, точнее, тети Милиного дома, я почувствовала некую тревогу. Картинка неуловимо изменилась, но понять, в чем именно, было сложно. Я огляделась, смутно припомнив, что совсем недавно уже испытывала нечто похожее, и это дежавю настораживало.
«Ааа, так и есть, – поняла я причину своего беспокойства, – этот господин явно залетный и явно по мою душу…» – Я внутренне подобралась, сконцентрировавшись перед нападением.
Без разбега я с места выпрыгнула вперед и, как летающий супергерой из китайских боевиков, приземлилась перед изумленным взором мужчины.
– Убит! – с улыбкой констатировала я, сымитировав резкий удар ребром ладони по его лицу в область носа.
– Евгения Михайловна, ну как же вы так, я даже вас не заметил, – раздосадованно укорил меня мужчина.
– Вот так, как всегда, тренируйся, Антоша, – весело рассмеялась я, догадавшись, что парень мне слегка подыграл.
– Как всегда великолепны, Евгения, браво! – По-театральному аплодируя, вышел из припаркованной у подъезда машины Платов.
– Решили сделать наши встречи в ранний час традицией? – насмешливо осведомилась я, поймав себя на мысли, что рада видеть своего бывшего клиента в добром здравии, ведь его цветущий вид был своего рода оценкой моей профессиональной деятельности. Я даже поймала себя на шальной мысли, что пора делать портфолио из снимков довольных лиц экс-подопечных, и тут же ее оценила.
– А что? Чудесная мысль! – Еще больше оживился Платов. – Я ведь теперь абсолютно свободен… Поторопитесь, Евгения, – он понизил тон до интимности, – у вас есть льготы, – он мне лукаво подмигнул, но в глазах его вспыхнул огонек, от которого у любой другой на моем месте, думаю, немедленно появилась бы слабость в коленках.
– Я поспрашиваю у незамужних подруг, может, кого и заинтересует ваше предложение. Скажите, а мою… э… льготу можно переуступить? – Наивно распахнув глаза и широко улыбнувшись, поинтересовалась я невинным тоном.
– Ох, и штучка вы, Евгения, – с нескрываемым сожалением вздохнул Максим. – Упускаете свое счастье.
– Как знать?.. – загадочно произнесла я.
– Максим Леонидович, она тут волнуется! – испуганно крикнул в открытое окно Иван, а я подумала, что в этом все мужчины: без стеснения флиртуют с одной под носом у другой.
– А, – весело протянула я. – Не хотите познакомить меня со своей новой спутницей? – Я намеренно задала этот вопрос, чтобы уйти со скользкой темы флирта.
– Возможно, хотя я очень ею дорожу, чтобы нервировать, – лицо Максима озарило выражение необыкновенной нежности.
«Вот ведь любвеобильная личность», – беззлобно подумала я, но задерживаться на этом эпизоде не стала, переключившись на другой, более интересный момент.
– А почему он здесь, а сервис? – несказанно удивилась я, обернувшись на выглядывающего из окна машины Ивана.
– С сервисом все в порядке, он дорабатывает последние дни, до открытия, пока не найдет себе замену, он очень щепетилен в этом вопросе… – ответил за него Платов, а Иван лишь утвердительно кивнул, хотя мне показалось, сделал это на всякий случай, так как ему вряд ли было слышно из машины, о чем мы говорили с его боссом.
– Евгения, я, собственно, вот по какому вопросу, – лицо Максима стало серьезным, я поняла, что неофициальная часть разговора окончена, и внимательно посмотрела на него. – Я специально ожидал окончания следствия и должен отметить, что у меня нет слов. Вы – гений! – радостно возвестил Максим Леонидович. – Вы смогли угадать все, ну просто, как Шерлок Холмс. – Его лицо на мгновение осветилось каким-то детским восторгом, но быстро погасло, так как радость эта была в любом случае малоприятна Платову. – То, что они с моей… с Ликой не родственники, подтвердилось еще тогда, но следователь все проверил, в подъезде оказалась камера, ну, в том доме, квартиру в котором снимал Николай. И, похоже, моя бывшая часто к нему наведывалась. Да это уже и не важно, – Максим махнул рукой, словно уже перелистнул порочащую его мужскую репутацию страницу жизни. – В аптеке нашли рецепт, по которому Николай покупал то самое снотворное, из-за передозировки которого умерла Екатерина. Да и на ваше замечание, помните, после драки, он же проговорился, что был у нее дома, кстати, там нашли отпечаток его ботинка. Он ведь был в перчатках, а о такой мелочи, как грязный снег на подошве, как-то не подумал. На работника морга тоже вышли без проблем, он опознал Николая, сказал, когда и за сколько продал ему тело, а уж куда труп подкинуть, Коротов додумался сам, просто бросил в парке у озера так, чтобы сразу нашли, и в карман свой рабочий пропуск подложил. Кстати, тот парень был на него похож телосложением, ну, ростом там и фигурой, в общем, я запросто мог опознать, если бы вы мне эсэмэску не бросили. Так что просто удивительно все совпало, и милицию долго уговаривать не пришлось, прям с опознания и поехали со мной. Аудитор, естественно, был прав, Коротов сам спровоцировал проверки. Но тут я дурак, повесил на него все полномочия, а ведь никому нельзя давать полную власть над деньгами, всегда она должна быть сосредоточена в руках разных людей, вот он и нашел способ, как меня обобрать. И у него могло получиться, найми я другого телохранителя для своей дочери…
