— Может быть, он просто не хочет поднимать трубку? — предположила Олеся. — Так же как и я, испугался, что Петю убили из-за документов… Или он еще что-то знает, что может ему угрожать. Он же постоянно был с Питом.
— Да все, что угодно, может быть… — с досадой согласился Силантьев. — Только нам с тобой от этого не легче. На его помощь, если с ним связаться невозможно, нам рассчитывать тоже не приходится…
— Можно немного подождать. Не вечно же он будет скрываться…
— Нет, Олесь, ждать мы как раз не можем. — Дмитрий вздохнул и рассеянно оглянулся. — Во-первых, Полунин может снова в любой момент появиться, и тогда ты так просто от него не отвяжешься… Сейчас он от неожиданности немного растерялся, когда ты его узнала…
— А во-вторых? — вздохнула Олеся.
— А во-вторых, и про Марину забывать нельзя. Она, конечно, неврастеничка, но далеко не дура. Сейчас ей пока не до этого, а как только она все формальности выполнит с похоронами Петра, у нее дело и до Петиных бумаг дойдет. Тогда уж она эту папку точно из своих цепких пальчиков не выпустит.
— Ну и что нам теперь делать?
— Есть у меня некоторые мысли на этот счет… Только сначала ты меня покормить обещала… Помнишь?
— У меня почти ничего нет, — открывая холодильник, вздохнула Олеся. — Колбасы немного, хлеб, кажется, масло.
— Слышь, Олесь, — развернув ее к себе лицом, хмуро сказал Дмитрий. — Так ты это специально сделала? Специально меня сюда заманила, потому что знала, кто тут сидит?
— С чего ты взял? — Олеся отвела глаза и, кажется, немного покраснела. — Откуда я могла знать, что эти парни засаду в моей квартире устроили? Я бы вообще тогда сюда не пошла…
— Ты прекрасно знала, что у тебя холодильник пустой, но все равно потащила меня сюда и в магазин заехать отказалась, — не унимался Дмитрий. — А сама, между прочим, романтический вечер обещала… Я еще удивился, а ты, оказывается, знала, что никакой романтики и в помине не ожидается…
— Ты ошибаешься…
— А знаешь что, — Дмитрий неожиданно отпустил ее плечи и пошел к двери, — пожалуй, я поеду домой. Надоела мне вся эта байда с документами. Мне до них вообще никакого дела нет. Я умываю руки. Сама с Полуниным договаривайся. Можешь действительно пойти в милицию, расскажешь им все… Я думаю, там ты будешь значительно откровеннее… и благодарнее…
— Дим… — У Олеси на глаза навернулись слезы. — Извини…
— Да что ты, не за что… — усмехнулся Силантьев. — Все нормально.
— Дим! — Олеся увидела, что он совершенно невозмутимо застегивает куртку. — Ну прости меня! Я, честное слово, не знала, что тут эти парни с автоматами сидят. Я бы ни за что не поставила тебя под удар и сама бы не стала рисковать… Ну поверь! Мне Руслан сказал, что у меня в квартире милиция засаду устроила… Милиция, понимаешь? Я думала, что Полунин заявил и меня хотят снова посадить в тюрьму… Ты же единственный человек, который мог хоть что-то сказать в мою защиту… Но ты отказался в милицию идти, связываться не захотел… Ну скажи, что мне оставалось?!
— А я, как дурак, уши развесил, — вздохнул Силантьев, расстегивая куртку. — Размечтался о вечере при свечах…
— Ты теперь не уйдешь? — чувствуя себя ужасно виноватой, спросила Олеся.
— Да куда я от тебя уйду. — Дмитрий подошел к девушке очень близко. Так близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке. — Я бы и хотел отвязаться от тебя и твоих проблем, но не могу… — в самое ухо прошептал он.
— Почему?
— Ты правда не догадываешься? — спросил он, нежно целуя Олесины волосы. — Совсем-совсем?
— Я боюсь, — тихо призналась она. — Понимаешь, я очень тебя боюсь.
— Нет… — покачал головой Дмитрий. — Не понимаю… Я делаю для тебя столько, сколько еще ни для одной женщины не делал… И знаешь, что самое странное? Я хочу это делать. А ты меня постоянно отталкиваешь… Наверное, все дело в том парне?
— В каком? — Прижавшись к его груди, Олеся вдруг почувствовала, насколько сильно привязалась к этому человеку всего за какие-то сутки. Если так пойдет и дальше, она скоро просто не сможет без него жить…
— Ну в том, которого ты называешь своим женихом… Скажи, ты очень сильно его любишь?
Олеся молча покачала головой. Говорить ей совсем не хотелось. Вот было бы здорово, если бы все эти убийства, депутаты, документы вдруг исчезли… Просто оказалось бы, что это чья-то злая неудачная шутка, розыгрыш, обман… Что ничего этого нет. А есть только он, Дима. Мужчина, с которым ей хорошо. Хорошо не только в постели, а даже вот так вот — просто стоять посреди маленькой холодной кухни и, ничего не говоря, прижиматься к его куртке щекой.
— Я хочу быть с тобой, — неожиданно даже для себя самой вдруг сказала Олеся. — Пусть это даже просто мимолетное приключение, эпизод в твоей жизни…
— Знаешь, о чем я жалею? — снимая с себя куртку, сказал Дмитрий. — Я жалею о том, что не успел сказать Питу, как я ему благодарен… Если бы не он, то наши с тобой пути никогда бы не пересеклись… И я бы лишился такого увлекательного приключения, — с улыбкой закончил он, снова привлекая Олесю к себе. — Еще тогда, в спальне Пита, я каким-то шестым чувством понял, что ты не просто так появилась в моей жизни.
— Ой, ну не ври ты, ради бога… — рассмеялась Олеся. — Еще скажи, что влюбился в меня с первого взгляда.
— Нет, не влюбился, — покачал он головой. — Это сильнее какой-то глупой влюбленности… Я думал о тебе, твой образ постоянно возникал у меня перед глазами… Когда ты исчезла, испарилась из поезда, я чуть с ума не сошел, поняв, что могу тебя потерять…
Дмитрий осторожно поднял Олесю на руки и понес в спальню.
Утром Олеся проснулась рано. Немного приподнявшись на локте, она посмотрела на спящего рядом Дмитрия и улыбнулась, потом откинулась на подушку и снова закрыла глаза.
«Какая все-таки странная штука жизнь, — подумалось ей. — И радость, и неприятности в ней всегда идут рука об руку. Почему человек не может быть постоянно и безмятежно счастлив? Почему не бывает так, чтобы все и всегда вокруг было понятно? Почему я не могу проснуться в своей постели с человеком, который мне жутко нравится, и быть при этом абсолютно счастлива? Ну почему этому что-то обязательно должно мешать? Вчера все было так романтично, красиво, просто дух захватывало… А сегодня вместе с солнечным светом ко мне вернулись все те страхи, недоверие, сомнения, которые терзают изнутри, не давая радоваться простому женскому счастью рядом с любимым…»
Олеся осторожно, стараясь не разбудить Дмитрия, встала с кровати и накинула халат.
— Ты куда так рано? — Дмитрий поймал ее за руку и потянул обратно на кровать. — За окном еще даже до конца не рассвело. Иди сюда.
— Дим… скажи, только честно, там, в гостинице… Зачем ты эту девочку, администраторшу, в постель к себе затащил?
— Это она, что ли, тебе натрепалась? — с досадой поморщился он и сел. — Вот болтушка… Не бери в голову, я тогда выпил прилично, на тебя был злой… Да ерунда все это. — Он снова потянул Олесю к себе, показывая, что тема исчерпана и говорить в общем-то больше не о чем.
— То есть тебе все равно с кем? — поинтересовалась она. — На меня был зол, попалась под руку эта девочка… Был зол на Марину, попалась под руку я…
— Как вы, женщины, любите все усложнять. Придумываете себе разные сказки и сами же в них верите… — Он поднялся и натянул брюки. — Вот скажи, тебе вчера со мной хорошо было?
Олеся молча кивнула.
— Мне тоже было хорошо. Просто офигительно… Ну скажи, зачем сегодня устраивать все эти разборки, душещипательные беседы? Кому от них польза?
— Да… ты прав, извини, — сухо отозвалась девушка, — наверное, я действительно была не права…
— Тогда иди сюда. Честное слово, отбросить все эти дурацкие условности и просто наслаждаться жизнью намного приятнее. Вокруг и так полно всяких заморочек и проблем, а ты сама себе что-то там надумываешь. Проще надо быть. И мир воспринимать таким, как есть, а не таким, как тебе хочется.
— Наверное, я и правда первостатейная лохушка, — почти про себя пробормотала Олеся. — Ладно, говорить и правда не о чем, давай одевайся, ванна там, а я пойду кофе сварю. Романтика — это все хорошо, но у нас с тобой сегодня еще полно нерешенных дел.
— И одно из них тянет аж на сто пятьдесят штук баксов, — отозвался Дмитрий.
— Вот именно.
— Ты говорил, у тебя есть идеи насчет того, как нам достать депутатскую папку, — напомнила Олеся, когда они с Дмитрием допивали сваренный ею кофе. — Самое время начинать воплощать их в жизнь.
— В общем, ты права… Я, пока одевался, попробовал связаться с Олегом, он по-прежнему не берет трубу… Честно говоря, я начинаю всерьез беспокоиться за парня. Как-то подозрительно дружно переходят в мир иной все, кто связан с этими злосчастными документами. Одна ты осталась и Полунин…
