- А я, хорошенькая, пусть не девятнадцатилетняя... Напрасно растратила лучшие годы... Но все равно, еще довольно молодая, приятная, даже обольстительная, женщина. Неужели он меня любит?
Артур легкими привычными движениями нанес макияж, подкрасил губы. Поморщился, смазал кремом сзади. Стало легче. Переступил ногами борт ванны, шагнул на коврик. - Нет, ступни все же немного великоваты. Хоть форма хороша, подьем крут. Размер? ... Но тут уж ничего не попишешь.
Повертелся оглядываясь. Обнаружил прыщик. Маленький. Выдавливать не стал, смазал кремом. Крем хороший, французкий. Подарок от любимого человека. Надел маленькие, ажурные, нежного розового цвета трусишки. - О, как они возбуждают!
Поелозил, заправляя лишнее подальше назад.
Так, теперь комбинацию и халат. - Какой у него тонкий вкус! Боже мой, я вся сгораю от желания...
- Лилиан, милая, ты скоро?, - Раздался голос из-за двери, Поторопись, дорогая, мы опаздываем! Поезд ждать не может, деточка.
Сердце Артурчика сжалось на мгновение от счастья, а затем застучало, забилось гулко, радостно. - Ах, как он любит!
Все происшедшее с ним в последние несколько месяцев слилось в сплошной волшебный сон, прерываемый необходимыми отъездами в опостылевший поселок, на работу, к одинойкой квартире-оазису.
Вот и теперь сон заканчивался. Он с сожалением стянул женское бельишко, смыл с лица макияж, с губ помаду, натянул свое белое, мужское. - Я готова, дорогой!
До сих пор Артурчику не очень везло с интимными друзьями. Все, начиная с тренера по гимнастике, пользовали его тело. И только. Со временем тело приедалось, надоедало и его уступали очередному пользователю. Кое кто возможно и испытывал некие нежные чувства, не скупился на слова и подарки, но наступал срок и Артурчика словно эстафетную палочку передавали следующему. И вот уже вчерашние любовники, встречая его в обществе новых друзей, лишь вежливо улыбались. Не более.
Сам же Артур, все сильнее и глубже ощущал себя не много не мало как женщиной, Правда роль ему во всех случаях отводилась пассивная. Он не возражал, наоборот, но с годами росло желание чего то большего, чем грубая, порой унизительная близость. Ждал от людей, с которыми встречался, любви, заботы, тепла. ... Каких то семейных отношений наконец.
Последний по счету, охладевающий уже по всем признакам, партнер повел Артурчика в ресторан. Часто именно так и проходило прощание с одним и встреча с другим "другом". Не стал исключением и этот вечер. Друг познакомил Артура со своим, совершенно "случайно" встреченным, знакомым, посидел с ними немного для приличия и тихонько исчез под предлогом общения со старыми друзьями в другом конце зала. Даже не простился.... Что поделаешь, таковы правила игры на их поле...
Новый знакомый принял инициативу первого знакомства на себя. Заказал еду, питье, проявив при том недюжинный вкус и познания на сей счет. Широко заказал, не мелочился. Угощал, не забывал подлить шампанское, коньячек, мазал икорку на белый хлебушек. Заботился. Слушал внимательно болтовню Артурчика, заинтересованно качал головой, поддакивал временами. Отвечал остроумно. То есть всем своим поведением довал понять, мол Артурчик ему понравился и он заинтересован в продолжении столь приятного знакомства.
Чаще всего при первом свидании с незнакомым человеком Артур нервничал, переживал, вел себя скованно. Но с новым занкомым получалось на удивление просто. Он оказался милым, остроумным, интеллегентным человеком.
Артур присмотрелся повнимательней. По возрасту пожалуй чуть старше его самого, может на пару лет, может чуть больше. Аккуратная уложенные темные волосы. Идеально белая, крахмальная рубашка с шелковым, неброским галстуком приятной расцветки, не отечественного пошива, из дорогих, импортных. Отлично сидящий костюм пошитый по последней моде. Не морщащийся, плотно облегающий широкие сильные плечи, суженный на поджаром животе, узких бедрах. Такой в магазине не подберешь. Из пиджачного кармана выглядывал краешек подобранного в тон галстуку платочка. Крепкий запах приятных, возбуждающих, но не резких, не вульгарных мужских духов. Смуглое лицо, влажные карие глаза с голубоватыми белками, красиво очерченные губы, прямой нос, крепкий подбородок.Одним словом идеальный красавец-мужчина.
Самое главное Артуру с ним было легко и приятно общаться. Собеседника звали Джамал и был он родом из одной Кавказкой республики, но говорил на безупречном, литературном русском языке без малейшего намека на пресловутый акцент. Темы обсуждали они самые разнообразные, болтали о кино, литературе, театре, живописи. Джамал во всем проявлял незаурядные знания предмета, эрудицию, тонкий вкус. Так не заметили как и вечер пролетел, свет притушили, официанты демонстративно с соседних столов стали скатерки сдергивать. Джамал расплатился щедро, предложил подвезти. Не набивался на большее. А Артур уже настроился на продолжение более близкого знакомства.
Не удивительно, что вместо окраинной гостиницы где Артур снял номер, до сих пор отлученный неумолимым отцом от родительского дома, он оказался в гостях у Джамала.
Тот жил на широкую ногу, занимая двухкомнатную квартиру в одном из старинных домов поблизости от Проспекта.
В прихожей Джамал поухаживал за Артуром, помог снять и повесить на плечики пальто, предложил теплые, на меху, страшно уютные домашние тапочки похожие на женские, но как раз по его ноге. Провел в гостинную, заварил кофе. Артурчик не отказался. Попросил без сахара, но со сливками. Нашлись в этом доме и сливки в изящном кувшинчике, как раз его любимые, густые словно сметана. Пирожные, конфеты...
Джамал вел себя в высшей степени тактично, словно истинный джентельмен, чем выгодно отличался от предыдущего поклонника. Не приставал, ничем не показывал свою заинтересованность в опеделенных частях Артурова тела, не прижимался невзначай, не похлопывал по заду, не щипал за щечку, наконец, не тащил в койку. Хоть и видел Артур как блестели его глаза, порой ловил на себе восхищенный взгляд. Это возбуждало сильнее чем грубое приставание.
От теплого сияния карих глаз Артурчик все более и более ощущал себя пленительной женщиной, пришедшей на свидание с любимым человеком, потому вел себя соответственно. Джамал это видел, чувствовал и ухаживал за ним именно так, как хотелось Артуру, словно не мужчина сидел перед ним, а обожаемая любовница, оказывал мелкие знаки внимания, спрашивал разрешения закурить, был предупредителен и тактичен...
Все произошло само собой, легко и удивительно эстетично. Джамал взял его нежно, любя, стараясь не причинить боли и доставить максимум удовольствия, казалось вовсе не думая о себе. Это настолько поразило, так много сказало о человеке, что Артур просто растаял от благодарности к любовнику.
Уставшие, они лежали нагие, раскинувшись на постели. Джамал нисколько не потерял к Артурчику уважения, не отвернулся, не захрапел, не заснул удовлетворенный, как делали до него практически все. Наоборот, нашептывал нежно на ухо слова любви и благодарности, по восточному витьеватые, сладкие словно мед. Ласкал его тело, целовал ушко, оглаживал бедра, живот.
Артурчик млел от неожиданно привалившего счастья, положив устало голову на крепкую волосатую грудь любовника, ласкал легонько его могучее естество, совсем недавно до краев заполнявшее его изнутри.
Радостное, теплое чувство переполняло душу светлой радостью. Достигнув предела выплеснулось непроизвольно и движемый им Артурчик прильнул губами, поцеловал, втянул в себя до самого основания часть тела партнера, доставившую ему такое неземное счастье. Обычно, особенно когда трезвый, он делал это неохотно, большей частью стараясь любыми способами избежать орального секса, особенно после акта, но ведь рядом лежал не просто очередной "друг", а любимый человек. Джамал стонал, вскрикивал, гладил его затылок, ерошил волосы....
- О, Лилиан, о моя ненаглядная Лилиан!, - Вырвалось в момент наивысшего экстаза.
От неожиданности и обиды Артурчик выпустил изо рта содержимое и очень неаккуратно замарал все вокруг. Это же надо, какой противный! В самый неподходящий, самый радостный момент истинной любви, вспомнил какую то Лилиан! Чужую, постороннюю бабу. Вот она, мужская любовь! Все они. мужчины, такие неблагодарные. Отвернулся Артурчик, жутко заревновал. Но сильные руки вновь мягко повернули его лицом к Джамалу...
- Кого вспомнил, Джамал? - Надув губки спросил Артурчик.
- Лилиан - это ты, дорогая! О, моя прекрасная! Как мог звать я другую в момент наивысшего счастья? В мгновение когда встретил ту, что судьбой предназначена мне! Как могу звать тебя иначе? Не грубым же мужским, данным тебе по ошибке именем? Зачем нам оно? Природа ошиблась, дав тебе вместо пышной груди и нежного лона этот нелепый пиписюнчик в обрамлении никому не нужных яичек! Ты - женщина! У тебя внутренний мир женщины. О, моя ненаглядная, моя ласковая, моя нежная маленькая Лилиан!
