Струя свежего воздуха ударила прямо в лицо, и от неожиданности я невольно зажмурилась. Потом глубоко вдохнула, выдохнула. Еще раз вдохнула… Потом попробовала протолкнуть себя наружу, но не удалось. Только этого мне еще не хватало! Сейчас застряну здесь, в этом подкопе, и крысы сожрут меня. Эта невеселая мысль придала мне силы. Я снова вдохнула воздуха, набрав его побольше в легкие. Потом выдохнула и, собрав все свои силы, подтянула тело к выходу, почувствовав на этот раз, что мне это удалось. Правда, не совсем: большая часть меня все еще находилась внутри лаза, почти в коридоре подвала.
«Черт бы побрал все на свете!» — вырвалось у меня злое ругательство.
Я дернулась всем телом и в конце концов проскочила через узкий лаз. По грудь я уже находилась на улице, и мне оставалось лишь ухватиться за что-нибудь, чтобы подтянуться и вылезти. Я увидела рядом с собой чахлый кустик, едва покрывшийся маленькими листиками. Ухватившись за него рукой, я попробовала вылезти наружу. Кустик, едва выдержав мое усилие, чуть было не сломался, но устоял, и я смогла выбраться из сырого подземелья. Наконец-то!
Я встала сначала на четвереньки, потом поднялась во весь рост и осмотрелась. Это был задний двор какого-то небольшого, по-видимому, заброшенного каменного двухэтажного дома, старого и полуразвалившегося. В окнах нигде не было стекол, кое-где из стен здания повывалились кирпичи. Сзади тянулся пустырь, на который я благополучно и выбралась.
Встав, я тотчас замерла, где-то совсем рядом услышав шум автомобильного двигателя. Вокруг стояла такая тишина, что, казалось, на километр отсюда нет жизни и вообще ничего живого. Но звук мотора привлек мое внимание, и я вжалась в стену, не в состоянии понять, откуда едет машина, поэтому со страху даже перестала соображать. Но вот шум мотора стих, а машина так и не показалась. Вероятно, она въехала во двор.
Я осторожно стала пробираться вдоль стены. Мне захотелось немедленно выскочить на шум мотора и умолять подъехавшего о помощи. Но откуда я могла знать, кто это был. А вдруг это мой похититель? Или его сообщники? Ведь здание стоит давно заброшенным, и вряд ли кто-то стремится сюда попасть по какой-либо надобности.
Я прокралась вдоль стены до угла и выглянула из-за него. Никого не видно и не слышно. Я обогнула угол и снова замерла, услышав совсем недалеко от себя тихий разговор. Кажется, разговаривали двое. Я отчетливо различала мужской голос, показавшийся мне смутно знакомым, и женский. Но женский был слышен очень плохо: неизвестная говорила тихо и мало, поэтому невозможно было разобрать и слова. Мужчина, как мне показалось, давал какие-то указания. Он говорил негромко, повелительно, а женщина лишь изредка вставляла короткие фразы.
Когда голоса стихли, я высунулась из-за угла и увидела стоящую перед домом все ту же пресловутую темную «девятку», которая следила за мной. Я успела заметить еще кое-что: это была удаляющаяся спина женщины. Она вошла в дверь дома. Женщину я не разглядела, но рядом с ней шел мужчина. И мужчину этого я рассмотрела прекрасно. То, что я увидела, поразило меня.
Мужчина как раз обернулся перед тем, как пойти следом за женщиной, стало видно его лицо. К счастью, он не заметил меня. Я ничуть не сомневалась, что это был тот самый человек, который сегодня разговаривал со мной. Та же невысокая коренастая фигура, тот же круглый череп. У меня не возникло никаких сомнений: это и был тот самый человек!
И еще я поняла, что так сильно взволновало меня. Я узнала его! Только теперь я наконец-то узнала этого человека! Мужчина был тот самый, что встречался с Осиповым. Именно это лицо я видела на фотографиях, сделанных приятелем Валерки Гурьева. Именно с ним Осипов тайно встречался. А кроме всего прочего, я наконец вспомнила, почему мне так знакомо это лицо: оно было запечатлено на одной из фотографий в папке Эллы Осиповой. В другой папке лежала «история болезни» опять этого же самого типа. Фотографий было две — одна до операции, другая — после. И на той самой, второй, был запечатлен именно этот человек, который похитил меня, обыскал, угрожал, держал здесь и требовал вернуть документы, украденные из сейфа Осиповой.
Это был он! И никаких сомнений в этом у меня больше не оставалось.
Теперь мне нужно было уносить отсюда ноги. Бежать куда угодно, бежать подальше! Я осмотрелась — никого вокруг. Главное, чтобы меня не застукали теперь мои похитители. Если они сейчас пойдут в подвал и увидят, что там пусто, мне конец!
Я шагнула из-за угла. Куда бежать? В какую сторону? Я покрутила головой. Да какая разница, лишь бы подальше отсюда. А вдруг в машине кто-то остался, и меня вот-вот заметят? Стекла были темные, и я не могла разглядеть, сидел ли кто-то внутри. А, была не была! Я рванула через двор в ту сторону, откуда предположительно приехал автомобиль. Не услышав ни звука у себя за спиной, я поняла, что в машине никого не было.
Уже рассветало, наверное, было часа четыре. Я копала довольно долго и потеряла счет времени, а теперь бежала сломя голову, бежала куда глаза глядят…
Впереди показалась дорога, проехала одна машина, другая, третья… Значит, этот дом где-то недалеко от города, а, может, даже в черте его. Слава богу! Теперь я смогу добраться домой и успокоить несчастного Володьку. Он наверняка не спит, бедняга!
Я домчалась до дороги и остановилась. Как назло, машин больше не показывалось. Ну, конечно же, время-то раннее. Но когда я бежала сюда, я видела, как проехало несколько машин, а теперь — что за черт! — ни одной! Что же делать? Я стояла в растерянности на обочине и не представляла, что делать дальше. Если я сейчас же не скроюсь отсюда, меня наверняка поймают. Мой похититель уже хватился, что меня не оказалось в подвале, и теперь они оба на всех парах мчатся догонять беглянку.
Я растерялась. Если мне сейчас уйти отсюда и попробовать добраться хоть куда-нибудь пешком, меня скорее всего нагонят и снова схватят. А если останусь стоять здесь, как три тополя на Плющихе, меня точно увидят и поймают. Что делать?
Я крутила головой во все стороны, не решаясь предпринять что-либо. И тут мне повезло: я услышала шум работающего двигателя. Сюда ехала машина, слава богу! Недалеко от того места, где я стояла, дорога делала крутой поворот, поэтому мне не было видно самой машины, я могла лишь слышать ее приближение. «А вдруг это погоня?» — ударила страшная мысль. Я растерялась окончательно, замерла посреди дороги и стояла не шевелясь. Меня словно парализовало. Если бы это были мои похитители, они смогли бы сейчас легко взять меня тепленькой. Но, к моему счастью, это были не они, по дороге пробирался старенький оранжевый «Москвич», и теперь он неожиданно вывернулся из-за поворота. Я тут же вышла из ступора и выскочила на середину дороги, отчаянно замахав руками.
Автомобиль притормозил около меня, и я увидела, что за рулем сидит пожилой мужчина в защитного цвета куртке. Он наклонился, пытаясь разглядеть меня. Я подскочила к машине и, открыв дверцу, буквально ввалилась в салон.
— Пожалуйста, скорее в город! — задыхаясь от страха и волнения, прокричала я. — Пожалуйста!
— Успокойтесь, девушка. Что случилось? — Мужчина опешил от такой неожиданной пассажирки.
— Скорее в город! Я вас умоляю! — неожиданно для самой себя я вдруг разрыдалась.
Мужчина испуганно покосился на меня, но все же нажал на педаль газа, и машина медленно покатила по шоссе. И только когда мы отъехали от того проклятого места, я немного перевела дыхание и оглянулась. Погони не было. Либо моего отсутствия не обнаружили, либо… Не знаю, что «либо», но за нами никто не гнался.
Я бессильно откинулась на спинку сиденья и только сейчас почувствовала, как устала.
Мой нечаянный спаситель молча вел машину и лишь время от времени косился на меня. Мы ехали по какой-то загородной дороге, кое-где мелькали полуразрушенные старые и новые дома, двухэтажные великаны и маленькие коттеджики.
Вскоре за окном стали все чаще попадаться высокие кирпичные строения. Похоже, мы въезжали в Тарасов, но я никак не могла понять, какой район мы проезжаем. Наконец мой водитель решился заговорить со мной:
— Куда вас отвезти? Может, в милицию? С вами случилась беда?
— Да, — ответила я. — А в милицию не надо. Сначала домой.
Я назвала свой адрес и снова откинулась на спинку сиденья, прикрыв глаза. Через пятнадцать минут мы подъехали к моему дому. Я поблагодарила своего спасителя и вышла из машины. Как ни странно, но за время дороги я успокоилась и уже почти не испытывала того ужаса и страха, какие испытывала буквально еще час назад.
Войдя в лифт и прислонившись к стене, я почувствовала, как страшно ныло все тело, особенно болели руки. Я обломала все ногти на пальцах, когда рыла землю, и, посмотрев на них, пришла в ужас — зрелище не из слабых.
Кабина лифта остановилась, и я вышла на своем этаже. Вот дверь моей квартиры. Меня вдруг охватило такое волнение, что сердце заколотилось часто-часто. Дыхание участилось. Как там мой бедный муж? Я подняла руку и позвонила.
