— Это неправильный ответ? — догадалась я.
— Разумеется.
— Почему же вы не сообщили в милицию о своих подозрениях?
— Но я же не думал, что из-за этой фишки кого-то убили. Я надеялся, что победитель, настоящий победитель, объявится.
— Столько времени молчал, а тут вдруг объявится? — укоризненно поинтересовалась я.
— Но, помилуйте, все выплыло на поверхность только сегодня утром. Я даже не успел как следует проанализировать сложившуюся обстановку.
«Математик несчастный, — думала я, — анализ он не сделал».
— А вы не обратили внимания, что голос женщины изменился?
— Нет, не обратил. Вы даже не представляете, с каким количеством незнакомых людей мне приходится разговаривать в течение дня.
Я не стала больше злить этого педанта, он может еще понадобиться, так что с таким человеком лучше всего расстаться по-хорошему.
— Ну, больше вопросов у меня нет, — я поднялась со стула и одарила господина Ливанова улыбкой. — Спасибо за информацию, с вами приятно иметь дело.
— Благодарю. — Он тоже заулыбался. — Позвольте проводить вас.
Мы вместе вышли в коридор, он еще раз пожал мою руку, прощаясь, а я обратила внимание на дверь его кабинета. К номеру кабинета, цифре пятьдесят шесть, был прикреплен белый лист бумаги, на нем красовалась надпись, сделанная от руки: «К. Ливанов», наверное, табличка с его фамилией была на этапе производства, пока ее роль исполнял этот белый лист бумаги. Константин Панкратович еще что-то говорил, а я не могла оторвать взгляд от надписи «К. Ливанов». Ну конечно, это и есть тот самый Иванов, которого я искала!
— Константин Панкратович, постарайтесь вспомнить, в последний раз вы должны были встретиться с победительницей в четыре часа дня?
— Кажется, да, — ответил он, наморщив лоб.
— И она должна была прийти с паспортом?
— Да, мы составляем кое-какие документы для налоговой, и нам необходимы паспортные данные победителя.
— Еще раз спасибо, — сказала я и поспешила на выход.
«Ну Леонид, ну молодец! — думала я, спускаясь по мраморной лестнице казино. — Как же ловко он обвел меня вокруг пальца». Подсунул ежедневник Кристины, где значилась дата реальной встречи с господином Ливановым, которого ловко переделали в Иванова. И я, как последняя идиотка, бегала по городу в поисках Иванова, которого просто не существует. Давно я не чувствовала себя так мерзко, как сейчас.
Картина случившегося стала постепенно собираться в единое целое после посещения «Алмаза». Как будто я собирала пазл, сначала долго присматривалась, подбирала отдельные кусочки, а когда большая часть картинки оказалась собрана, подставить оставшиеся части не составляет труда. Еще утром я мучилась догадками, как мне прилепить ко всей этой истории Иванова, вопрос про город и мордоворотов, нападавших на Варвару. Но, проведя всего полчаса в казино, я нашла ответ на все вопросы, кроме одного: кто конкретно стоял во главе всего этого? Кто именно захотел завладеть выигрышем Кристины?
У меня просто пятки горели от желания поскорее расквитаться с виновными. Я выскочила на улицу и побежала в сторону центра, по дороге набрала номер телефона Порошина. В голове у меня все смешалось, я подозревала уже не только Илью, но и Людмилу, Леонида, все они казались мне подозрительными. Оставалось выяснить, кто именно виноват.
— Женя! — Володя Порошин не очень обрадовался моему звонку. — Ты еще в девять часов утра должна была быть у меня. Где тебя носит? Почему не пришла?
— Кажется, я раскрыла убийство Кристины Скворечниковой, — сообщила я радостную новость.
— Ты опять за старое? Ну-ка, быстро ко мне, есть разговор.
— Не могу, Володечка, мне надо довести дело до конца.
— Я сам его доведу, — строго сказал Порошин.
— Мне нужна твоя помощь, Володя, сама я не справлюсь.
— Приезжай и объясни суть дела. — Он продолжал настаивать на своем.
— Можно и по телефону, — не сдавалась я. — Ты узнал что-нибудь о погибшем водителе?
— Да. — Порошин все еще злился, но на вопросы мои, как ни странно, отвечал.
— Что, что ты узнал конкретно?
— Да есть кое-что интересное. — Володя смягчился. — Документов при нем не было, но отпечатки всплыли. Он парень не местный, приезжий из Владимира.
— А что у нас в Тарасове владимирские делают? У нас, часом, не война назревает, раз уж гастролеров приглашать стали?
— А вот это, Евгения Максимовна, не телефонный разговор. Лучше приезжай ко мне, надо поговорить.
— Нет, к тебе не поеду. Давай на нейтральной территории. Я как раз из «Алмаза» вышла, можем где-нибудь здесь пересечься.
— Хорошо. Тогда встретимся в кафе на углу Миллерова и Северной.
— Договорились.
Я села за столик в уютном кафе и, заказав чашечку кофе и стакан ананасового сока, закурила сигарету и стала с безразличием смотреть в окно. На улице снег. Мягкий, пушистый. Неспешно падали снежинки, исполняя медленный завораживающий танец. Кружась, они ложились на тротуары, на крыши машин, на подоконник за окном и терялись среди однородного белого покрывала, как будто тонули в бездонной снежной пучине.
Я думала о том, что мне следует делать дальше. По большому счету, достаточно публичного заявления о том, что выигрыш в «Счастливой фишке» заморожен или считается недействительным, как человек, который охотится за этим выигрышем, оставит Варвару Скворечникову в покое. Ведь проблема секретного вопроса потеряет смысл, а значит, нужды преследовать несчастную девушку не будет. И тогда можно считать, что моя работа телохранителя успешно завершена.
Чисто теоретически все получалось очень складно. Я сообщаю Порошину всю информацию, которой располагаю, и умываю руки. Но какое-то шестое, седьмое или десятое чувство подсказывало мне, что все не так просто, что рано выходить из игры. Складная картинка, которая таким чудесным образом начала вырисовываться в моем сознании, в любой момент может развалиться, и тогда придется начинать все с самого начала.
— У меня мало времени.
Я обернулась и увидела Володю. Он стряхивал снег со своей кепки прямо на пол. Порошин выглядел немного уставшим, но готовым к бою. На щеках играл румянец, глаза горели огнем, он просто излучал энергию и заражал ею окружающих.
— Зеленый чай и яичницу с беконом, — крикнул он проходящему мимо официанту и плюхнулся на стул возле меня.
— Хорошо выглядишь, — сказал он, рассматривая мой строгий деловой наряд.
— Спасибо. Кажется, нам предстоит серьезный разговор? — Я попыталась вернуть Порошина на землю. — Ты же сам обмолвился, что времени у тебя мало. Так что давай сразу к делу.
— Обстоятельства изменились. — Взгляд его медленно пополз вниз и застрял в районе моей груди. — Я готов пожертвовать своим рабочим временем ради обеда с такой шикарной женщиной.
— Сядь напротив, — скомандовала я. — Мне неудобно разговаривать вполоборота.
— А мне очень удобно. — Володя попытался придвинуть свой стул поближе ко мне.
— Сядь напротив, — повторила я, и Порошин сдался.
После чашечки зеленого чая его романтический настрой несколько рассеялся и мы могли поговорить серьезно. Официант принес яичницу с беконом, украшенную листьями салата и кружочками свежей редиски.
— Ладно, рассказывай, что ты нарыла. — Володя придвинул к себе тарелку с яичницей, вооружился вилкой и приготовился слушать мой доклад, медленно поглощая скромный обед.
Я не стала экономить рабочее время собеседника и подробно рассказала обо всем, что мне удалось узнать. Володя слушал молча, не отрывая глаз от тарелки. Изредка удивленно приподнимал брови или осуждающе покачивал головой, но ни единого слова, ни худого, ни доброго, он не произнес.
— Теперь ты понимаешь, что смерть Кристины не несчастный случай. Ее убили, — закончила я свой монолог.
Дальше настал черед Порошина удивлять меня своими познаниями.
— Ну что же, — он взял с подставки зубочистку. — Поработала ты хорошо. Я имею в виду головой. Головой ты поработала хорошо. А вот другие части твоего тела совсем разучились работать.
— Это что за намеки, Порошин? — возмутилась я.
— Я про ноги да про руки твои говорю, — засмеялся Володя.
— В следующий раз изволь изъясняться нормально и называй части моего тела своими именами.
— Ну извини, извини, неправильно выразился. Ладно. — Он отодвинул пустую тарелку с края стола. — Ты хотела серьезного разговора, давай будем говорить серьезно. Я согласен, что на дело Кристины Скворечниковой следует посмотреть иначе. Как ни парадоксально, но я все больше убеждаюсь, что ее гибель — это далеко не несчастный случай. Но, согласись, как ловко все обставлено? Я одного понять не могу, зачем нужны были такие сложности?
— Вывод один: действовал кто-то из своих, кто очень не хотел засветиться. Посторонним людям не пришлось бы так изощряться. Достаточно было просто выпустить пулю из пистолета.
