- Это хороший совет, - улыбнулась ему Валентина. Он бесстрастно думал о том, что она одна из самых красивых женщин, которых ему доводилось видеть. Но я не могу ему последовать. Я покинула Чартац с определенной целью. И еще не достигла ее. Я должна выяснить, что случилось с полковником Де Шавелем.
- Господи, дай мне терпение! - воскликнула Александра. - Ты помешанная! Тебе еще недостаточно?
- Мне не хотелось бы говорить вам об этом, - вмешался де Ламбаль, - но, по всей вероятности, он уже мертв. Езжайте домой. Не теряйте времени.
- Я собираюсь разыскать его, - спокойно повторила Валентина. - Я так решила и буду следовать по маршруту армии в России; если они возвращаются, то я их встречу.
Александра повернулась к Де Ламбалю.
- Она сумасшедшая, вы видите? Абсолютно сумасшедшая. Будьте добры, передайте мне бренди, майор. Мне это необходимо. Вы не качайте головой, она так и сделает. Я знаю свою сестру. Если она говорит, что поедет в Россию разыскивать своего полковника, она поедет в Россию.
- Вы понимаете, что собираетесь делать? - обратился он к Валентине. Что вы знаете о тех условиях, которые убивают сотни людей в день. Вы знаете, что вдоль маршрута рыщут банды казаков, не говоря уже о наших собственных дезертирах? Я полагаю, что далеко вы не уедете.
- Другие женщины путешествуют с ними, - возразила Валентина. - Тысячи, почему бы и мне не последовать их примеру? Мой дорогой майор, я знаю, что вы запугиваете меня ради моего же блага, но я не испугаюсь. Меня ничто больше не волнует, только бы найти полковника Де Шавеля, а если он еще жив, то привезти его обратно в Польшу. Так что я собираюсь искать его.
- Вы видите? - спросила Александра. - Я говорила вам - она собирается в Россию. Она замерзнет там до смерти, если ее не съедят волки или не похитят казаки или французы. Но она поедет! Разыскивать тело! И конечно же, мне придется поехать с ней!
- Нет! - быстро сказала Валентина. - Я не позволю тебе рисковать...
- Будь спокойна, - сердито возразила ей сестра. - Ты не сумеешь остановить меня. Ты не знаешь ни слова по-русски, ты не способна присмотреть за собой - тебя чуть не повесили сегодня утром, ты такая неприспособленная! Я еду с тобой. Мы не найдем его и не вернемся оттуда живыми, но по крайней мере мы проделаем часть пути.
Де Ламбаль, прищурясь, наблюдал за ней.
- Ни одна из вас не выживет там более недели, - заметил он.
- О! - воскликнула Александра. - А почему нет? Моя сестра глупа, месье, я этого не отрицаю, но не думайте, что и я такая же. Если я пущусь в это путешествие, то все сделаю как надо. Мы отправимся в путь тогда, когда будем готовы к тем условиям. Подготовка может занять неделю или две, но это того стоит. А если ты будешь спорить со мной, - обратилась она к Валентине, тогда ты действительно глупа. Мы поедем верхом. Нам будут нужны сани, запасы, слуги для сопровождения, меха и деньги.
- Очень практично, - заметил Де Ламбаль. - Я восхищаюсь вами, княжна. Вы женщина, способная принимать решения. Почему бы нам не поговорить об этом утром? Возможно, к тому времени ваша сестра будет более разумна?
- Ха, - усмехнулась Александра, - она так же упряма, как и глупа. Не так ли, малышка? Пойдем, ты выглядишь уставшей.
- Да, - согласилась Валентина. Она повернулась к Де Ламбалю и подала ему руку. - Благодарю вас за все. Вас и мою сестру. - Она быстро отвернулась, потому что на ее глаза набежали слезы. Она была так утомлена, что дрожала. Де Ламбаль поклонился им.
- Для вас обеих готовы комнаты, - сказал он. - Все готово, если вы желаете быть моими гостями.
- Конечно, - согласилась Александра, - вы очень добры; мы с удовольствием принимаем ваше предложение.
- Я провожу вас, - предложил он и провел их наверх по узкой лестнице в комнаты. Они были чисто убраны, обставлены удобной мебелью, в них жарко пылали камины, которые зимой обогревали польские дома. Он поцеловал руку Валентины.
- Спокойной ночи, графиня. Пусть ваш сон будет спокоен, а сны приятными.
- Спокойной ночи, - ответила она и повернулась к сестре, с минуту они стояли обнявшись. Александра гладила мягкие черные волосы сестры, как будто ласкала ребенка.
- Спокойной ночи, малышка. Я загляну к тебе попозже узнать, уснула ли ты. - Дверь за Валентиной закрылась, она и Де Ламбаль остались одни. Александра подошла к своей комнате и встала у открытой двери.
- Майор, я не люблю терять время, уверена, что вы тоже. Заходите.
Он двинулся к ней, потом остановился.
- Вы очень независимая женщина, - спокойно сказал он, взял ее за плечо и поцеловал. Его поцелуй был таким властным, что все ее тело ожило. Де Ламбаль отступил от нее и улыбнулся.
- Очень независимая. Но и я такой же. Когда придет время, вы станете моей любовницей, а не вы возьмете меня в любовники. Я предпочитаю сохранить инициативу.
- Мы навсегда потеряем этот шанс, - сказала она. - Мы никогда снова не увидимся.
Он взял ее руку, перевернул ее ладонью вверх, поднес к губам и поцеловал.
- Если вы достаточно глупы, чтобы поехать в Россию, тогда я достаточно глуп, чтобы последовать за вами. Поверьте мне, моя дорогая княжна Суворова, две вещи я знаю наверняка. Мы вместе поедем в это путешествие и мы будем любовниками. Ничто не сможет помешать этому. Спокойной ночи.
Глава 7
Снег падал по всей России; снегопад начался пятого ноября, когда температура внезапно упала до нуля. Съежившаяся масса французской армии проснулась и увидела белую плотную занавесь из снега, который сыпал со свинцового неба. И к прежним страданиям от голода, болезней и набегов казаков добавился чрезвычайный холод. Их целью был Смоленск, где находились резервные войска и провиант; название Смоленск было талисманом, поддерживающим в войске надежду на пищу, отдых и пристанище. Условия были невероятными, гордая кавалерия, которая пересекла Неман немногим более четырех месяцев назад, сейчас пробиралась по глубокому снегу пешком, лошади погибали от холода, ран и отсутствия подков.
Только свита императора ехала верхом, поскольку лошади были подкованы для передвижения по льду, и это сделали без доклада Наполеону. Он отказывался признавать, что такие меры предосторожности будут оправданны. Им нечего бояться зимы, они будут в безопасности в Москве, а враг будет просить мира. Сейчас во время отступления его армия погибала. Они возвращались через Бородино еще до того, как выпал снег и покрыл все. Один лишь взгляд на поле битвы с незахороненными трупами вызывал в войсках ужас, и от этого улетучились остатки боевого духа армии. Запах был столь ужасен, что закаленные ветераны падали в обморок, людей рвало. Сотни дезертировали той ночью, обезумев от увиденного.
Тем не менее борьба продолжалась, хотя для Де Шавеля и других раненых, которые шли в арьергарде, она была не более чем звуком артиллерийского огня на расстоянии, пока внезапно русские не атаковали их сзади под Вязьмой. Де Шавель тогда уже шел, его место в фургоне занял несколькими неделями раньше тяжелораненый солдат. Он шел, прихрамывая, теряя силы в длинной растянувшейся колонне, которая каждый день оставляла после себя трупы людей, подобных облетевшим листьям. Полковник нес оружие, так же, как и другие его товарищи. Люди на костылях, такие же, как и он, с одной рукой, такие, как наполовину слепой Бюфо, все несли ружье, пистолет или саблю и не расставались с ними даже во сне. По ночам налетали казаки, стреляя и крича, но хуже всего были партизаны, приближения которых никто никогда не слышал. Результатом их ночных действий были найденные утром трупы с перерезанным горлом. Командовал арьергардом маршал Даву, и, несмотря на то, что он был бесстрашным солдатом, в Вязьме ему пришлось просить помощи, потому что его измотанные, подавленные войска не могли противостоять бешеным атакам русских.
Пасынок императора, Евгений Бюфано, повернул назад с двумя дивизиями и позже докладывал, что видел раненых солдат, которые сражались вместе с войсками маршала.
Бюфо был ранен; он держался поближе к Де Шавелю, к которому был фанатично привязан. Они находились в маленьком лесу у левого фланга русских войск, которые старались окружить силы Даву. Из трехсот пятидесяти человек более сотни были тяжелораненые, остальные были ранены легко; на протяжении часа они выдерживали постоянный огонь, дважды были атакованы, но им удалось отбросить врага назад.
- Слава Богу, что у них нет кавалерии, - сказал Де Шавель.
- Если бы она у них была, то они уже бы выпустили ее, - согласился Бюфо. Он потер свою забинтованную голову. Уцелевший глаз покраснел и распух от какой-то инфекции, постоянно слезился, как будто он плакал.
Бюфо был очень простым человеком, большую часть времени говорил о своей жене или о своей любовнице сентиментальным тоном, что Де Шавель находил жалким. Он повсюду следовал за полковником, и все время повторял, что вместе они составляют одного полноценного человека, как будто это была самая удачная шутка, которую он когда-либо слышал. Он рассказывал это всем, кто не успевал вовремя от него скрыться, хотя все уже слышали эту историю сотни раз.
