– Да в брошюре не про «средство» вовсе! Там про организацию под названием «Святой источник», которая якобы помогает таким больным.
– Что-то типа анонимных алкоголиков?
– Нет. Мадам, которая находится во главе этой организации, утверждает, что лечит от самых тяжелых заболеваний, включая онкологические.
– Ну и флаг ей в руки!
– Погоди, не смейся! Я сходила туда.
– Ты? – Глаза Кая стали почти круглыми, как у всех европейцев. – Зачем?
– Даже не знаю. Может, мне хотелось понять, почему твоя пациентка решила свести счеты с жизнью?
– Разве не понятно? – пожал плечами Кай. – Устала она. Долго держалась, боролась... А потом просто устала.
– Мне кажется, что ты слишком узко мыслишь! – тряхнула кудряшками Лиля. – В любом случае, я не пожалела о своем визите. Более того, я намерена еще разок наведаться в «Святой источник».
– И что же это тебя так заинтересовало?
– Понимаешь, они просто так к себе посторонних не пускают – вот что самое странное! Для того чтобы попасть в организацию, необходимо предъявить историю болезни, медицинскую карту или что-нибудь еще, подтверждающее диагноз.
– А ты-то как туда попала – сперла карту одного из пациентов?
– Нет, мамину отнесла.
– Твоя мама – онкологическая больная?
– Да. Вернее, была – она умерла, когда я поступила в институт.
Кай не сказал привычное «извини» или «мне очень жаль» – так обычно реагируют люди, далекие от этой проблемы. Он вообще ничего не сказал, только Лиле показалось, что его глаза потеплели – всего на одно мгновение, такое короткое, что она могла и ошибиться. Возможно, ей просто хотелось думать о Кае лучше, чем он есть на самом деле? Она знала, что хирурги – народ циничный и жесткий, по-другому в этой профессии просто не выжить. Что уж говорить об онкохирурге, для которого смерть – обычное дело. Более того, смерть, как правило, является логическим завершением лечения.
– Так вот, – сказала Лиля после паузы, – в этом «Святом источнике» происходят весьма интересные вещи. К примеру, Надежда Услада.
– Кто-кто? Что еще за услада?
– Это у нее фамилия такая или, может, псевдоним. Даже почти наверняка псевдоним – уж больно странно звучит! Судя по дипломам, которыми там все стены увешаны, Надежда Услада является магистром каких-то там наук каких-то там академий. Если я правильно поняла, лечит она при помощи воды, которую «заряжает» от икон...
Лицо Кая приобрело такое выражение, словно его сейчас вырвет, и Лиля поторопилась продолжить:
– Понимаю, звучит не очень...
– Не очень?! Да эту тетку надо... На костре ее надо сжечь – за колдовство, мошенничество и... Да как ты вообще можешь с ней разговаривать?!
Во второй раз в жизни Лиля видела, как эмоции Кая вырвались наружу. Глаза его превратились в две узкие щелочки, сквозь которые полыхало желтое пламя, губы сжались в ниточку, а брови, обычно далеко отстоящие друг от друга ввиду широко посаженых глазниц, почти сошлись на переносице.
– И сколько же, позволь спросить, стоит это чудодейственное лечение? – сквозь зубы проговорил Кай.
– Я пока не во всем разобралась, но Услада требует от своей паствы приносить золотые и серебряные украшения.
– Паствы?
– А что? Во всяком случае, это место здорово похоже на церковь – не православную, конечно, но то ли методистскую, то ли...
– ...сайентологическую, да? Или как их там – Свидетелей Иеговы?
– Ну да, что-то вроде. Там повсюду иконы, свечи... И туда не попадешь просто с улицы: охрана бдит и пропускает только по предварительной записи и после предъявления документов о заболевании, как я уже говорила.
– И она берет золото в качестве платы?
– Не только золото – серебро тоже.
– Ничем не брезгует!
– А сейчас – самое интересное. Понимаешь, она не просто берет плату драгоценными металлами, она р-а-с-т-в-о-р-я-е-т их в «святой воде»!
– Растворяет золото – в воде? – уточнил Кай. – Интересно, она в школе училась или сразу пошла в «магистры»?
Лиля пожала плечами.
– И что же она делает с этим, с позволения сказать, «раствором»?
– Дает пить людям.
– Бо-о-же... мой! Это что же – все присутствующие лакают из одного котла? Случаев дизентерии еще не было?
– Понятия не имею – я еще ничего не пила.
– И не вздумай, если не хочешь на больничной койке оказаться! Если они...
В этот момент снаружи, прямо под окнами гостиной, раздался длинный автомобильный гудок. Кай выглядел удивленным, но через несколько минут раздался настойчивый стук в дверь. Вскочив на ноги, он отправился в прихожую. Лиля тоже встала и последовала за ним.
– Ну, слава богу, а то я уж подумал, что что-то случилось! Вашей машины нет, дверь в дом приоткрыта, но никаких признаков жизни – что я мог предположить?
На пороге стоял, а вернее, возвышался – даже над Каем – огромных размеров мужчина с бритым затылком, тройным подбородком и широким перебитым носом. Одетый щеголевато – в светлый костюм и бледно-розовую рубашку, украшенную бордовым галстуком, он напоминал одновременно и борца сумо, и нового русского братка. Хотя, пожалуй, сравнение с последним выглядело слегка неуместным из-за интеллигентной и располагающей манеры речи гостя.
– Извините, совсем забыл! – пробормотал Кай, потирая затылок.
Лиля поймала на себе заинтересованный взгляд незнакомца.
– А-а, – протянул он, и его широкое лицо расплылось в улыбке, продемонстрировав неровные, но удивительно белые зубы. – Кажется, я понимаю, что заставило вас забыть о моем визите – и это абсолютно простительно!
Лиля, вопреки собственному желанию, почувствовала, что снова краснеет – черт бы побрал эту ее особенность и белую, такую чувствительную к эмоциям, кожу!
– Мне зайти в другой раз? – спросил между тем человек-скала.
– Нет-нет, – ответил Кай. – Все готово, проходите.
Отступив, он позволил гостю войти. Мужчина оказался таким гигантом, что вмиг заполонил собой все свободное пространство.
– Он наверху, Николай, – сказал Кай и пропустил массивную фигуру вперед, к лестнице на чердак. Они начали подниматься, и Лиля решила, что беды не будет, если она тоже это сделает: ее мучило любопытство. Лестница оказалась короткой, и по мере восхождения Лиля все сильнее ощущала запах, который преследовал ее с момента, когда она перешагнула порог дома Кая. Даже резкий дух одеколона, исходящий от визитера, не мог перебить этот запах. Едва оказавшись наверху, девушка поняла его природу. Широкое, просторное помещение-студия было заставлено разнообразными предметами мебели. Это не была обстановка – просто предметы: столы с витыми фигурными ножками, стулья с резными спинками, комоды. Лиле показалось, что она попала в музей мебели. В самом дальнем углу помещения располагался длинный стол, уставленный банками и бутылками. «Лак, – решила Лиля. – Отсюда и запах!» Рядом стоял верстак, на низкой лавке в беспорядке лежали столярные инструменты. Подойдя к окнам, Кай раздвинул жалюзи, и свет с улицы проник в комнату.
– Невероятно! – воскликнул Николай, с проворством, обычно несвойственным столь тучным людям, подскакивая к столику из черного дерева, стоящему в самой середине мастерской. Его огромные руки с толстыми пальцами начали любовно ощупывать гладкую, почти зеркальную столешницу и ножки в виде пенных волн. – Это... это же просто ювелирная работа, Кай! Царапины – их даже не видно! А эта отбитая ножка – такое впечатление, что... Нет, если бы я не знал на сто процентов, какая именно была повреждена, то ни за что бы не догадался, вы – волшебник...
Лиля взглянула на хирурга. Он стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за действиями посетителя. Его лицо оставалось непроницаемым, хотя в глазах читалось выражение явного удовольствия.
– Я могу его забрать? – спросил Николай, разгибаясь и при этом едва не ударившись о низкую потолочную балку. – Прямо сегодня?
– Разумеется, – кивнул хозяин дома.
– Если можно, завтра мои ребята завезут еще буфет... О, он небольшой, не волнуйтесь, но... Понимаете, Кай, там такая красивая резьба по фасаду, но несколько фигур повреждены... А, вот у меня и фотографии есть!
Кай повертел в руках снимки и сказал:
– Попробовать можно, но быстро не обещаю...
– А я и не тороплюсь! – радостно перебил гость. – Работайте столько, сколько нужно: вы не представляете, как преобразилась моя гостиная с тех пор, как я к вам обратился – это просто что-то! Кстати, вот оставшаяся часть денег. – И, вытащив пухлый конверт, мужчина передал его Каю.
Не считая, тот запихнул его в задний карман джинсов. Кай отправился провожать клиента, а Лиля еще задержалась в мастерской, с любопытством разглядывая старинные предметы. Особенно ей понравились два табурета из красного дерева в виде слонов: они были так искусно вырезаны, что, казалось, маленькие глазки внимательно и пристально наблюдают за каждым ее движением, а уши, плотно прижатые к голове, того и гляди шевельнутся, чтобы отогнать назойливых насекомых. У одного из слонов были сколоты бивни и часть хобота, у второго отсутствовала половина спины. Кроме того, мелкие трещины, бороздящие всю поверхность табуретов, говорили о том, что о них много лет проявляли очень мало заботы.
