Гаврилов мило улыбнулся моей шутке. «А все-таки он обаятельный негодяй!» – подумала я.
– Вино? Чай? Кофе?
– Кофе.
– Знаешь, я купил кофеварку, а там такая инструкция длинная, что я никак ее до конца не дочитаю. Может, растворимый? – Макс вытащил из подвесного шкафчика эксклюзивную банку. – Такой подойдет?
В ответ я лишь кивнула. Предстоящее чревоугодие стало меня пугать. Глазами я была готова съесть абсолютно все, но понимала, что максимум, на что я способна, так это проглотить два каких-нибудь жутко калорийных и абсолютно неполезных для здоровья пирожных. А что будет потом? Тихая музыка в интимной обстановке? А почему, собственно, нет? Потому что я не привыкла смешивать дела с личной жизнью. Но из всех правил есть исключения. Есть, но это не тот случай. Мне надо получить ответ хотя бы на один вопрос – действительно ли Алла зациклена на генетике?
Гаврилов оказался большим любителем сладенького. Пирожные с ближней к нему тарелки исчезли одно за другим, в то время как я смаковала только первое. Мы болтали о разных пустяках. Мне почему-то все время хотелось свести разговор в сферу профессиональных интересов Макса. В голову лезли дурацкие шутки о покойниках и смертельных болезнях. Я с трудом сдерживала себя, чтобы не произнести их вслух.
– А ты молодец!
– В смысле?
– Я думал, что тебя не хватит больше чем на десять минут, чтобы не заговорить о…
– О ритуальных услугах? – перебила я. – Признаюсь, я сдерживаюсь с трудом.
– Нет, я имел в виду Пилявских. Полина, ты до сих пор ни разу не назвала эту фамилию, хотя я догадываюсь, что ты приняла мое приглашение исключительно из-за интереса к этому семейству.
Это была правда чистейшей воды, но мне не хотелось ее признавать.
– С чего ты взял? Ты подкупил меня цветами.
– Вряд ли. Ты безжалостно оставила их увядать в своей машине. Значит, я не угадал с твоими любимыми цветами. А ведь я был почти уверен, если ты любишь розы, то непременно белые. Ведь они, как ты, чисты и благородны.
– Но Алине ты преподнес такие же, – заметила я.
Гаврилов не стал как-то объяснять этот выбор, а сказал без всякого перехода:
– Полина, меня просветили насчет того, чем ты занимаешься.
– Ну и чем же?
– Ты частный детектив, так?
– Можно сказать и так.
– С одной стороны, я в восхищении, а с другой – я опасаюсь за тебя.
– Почему?
– Твое расследование каким-то образом касается Пилявского. А Федор Петрович – очень опасный человек.
– Макс, надеюсь, я могу рассчитывать на хорошее место на кладбище?
Все-таки я не удержалась и выдала эту сомнительную шутку. Мне самой стало от нее не по себе. А уж Гаврилову она совсем не понравилась, и он заметил:
– Не смешно. К тому же я не говорил, что мой бывший тесть – убийца. Напротив, он играет не со смертью, а с жизнью неугодных ему людей, превращая ее в страшный сон.
– Ты входишь в их число?
– А почему я должен входить в их число? – удивился Макс.
– Ну ты же не оправдал надежд его дочери. Чем это не повод, чтобы портить тебе жизнь?
– Да, не оправдал, – подтвердил мой визави. – Но не я же виноват в том, что дядя Вася – инвалид по зрению! Это – матушка природа.
– Так все-таки это правда? А я думала, что ты эту историю выдумал.
– Да, выдумал. А как ты догадалась? – Макс выглядел разоблаченным.
– Интуиция подсказала.
– Ах, как же я забыл про женскую интуицию! Неужели все женщины ею обладают? Извини, я оставлю тебя на несколько минут, – сказал Макс и ушел курить на балкон.
Я не могла не анализировать его предпоследнюю реплику. Кажется, он ставил под сомнение наличие у меня шестого чувства. Ну, конечно, тогда в кафе он ляпнул мне первое, что пришло в голову, а я с удовольствием заглотила эту наживку. Сдвиг Пилявской на генетике показался мне ключом к объяснению всего того, что Барсуков предпринимал против Аллы. Точнее, мне хотелось верить, что в моих руках оказался ключ.
– Полина, а что ты такая серьезная? – спросил Гаврилов, усаживаясь обратно за стол. – Может, все-таки выпьем вина?
– Я за рулем.
– Извини, забыл, – Макс засмеялся. – Ну вот, моя уловка провалилась. Я думал, ты выпьешь, и тебе придется остаться у меня до утра…
– А вариант с такси ты не рассматривал?
– Такси? Выходит, у меня действительно нет никаких шансов завоевать твое сердце. Ну, конечно, оно занято тренером по плаванию.
Ну, Алинка, ну, подружка! Вот зачем она это выболтала?
Я была до глубины души поражена его осведомленностью, и мне понадобились немалые усилия, чтобы скрыть свое удивление.
– Тебя дезинформировали, – спокойно сказала я и взяла очередное пирожное.
– Не может быть!
– Может, я занимаюсь не плаванием, а акваджоггингом.
– Какой кошмар! Мне это слово ни за что не выговорить. Да я и плавать-то толком не умею. Скажи, аквагаджинг – это что такое?
– Акваджоггинг, – поправила я и тут же пояснила: – Это бег в глубокой воде.
– Это ты сейчас подкалываешь меня, да?
– Нет.
– Не понимаю, как можно бегать в воде, да еще глубокой.
– Это совсем не сложно.
– Понятно, при хорошем тренере всему можно научиться. Полина, а расскажи мне про него, – попросил Гаврилов, и мне стало не по себе оттого, что малознакомый человек пытается влезть в мою душу. Естественно, я не собиралась его туда впускать. – Полина, ну что же ты молчишь? Ладно, попробую описать его сам. Наверное, он высокий, с широкими плечами и накачанными мышцами. Так?
– В яблочко!
– Тогда он выигрывает у меня по всем параметрам. Я ведь знаком со спортом исключительно как болельщик. Потом я веду далеко не спортивный образ жизни – пью, курю, не соблюдаю режим питания, – Макс потянулся к безе. – Хотя здесь, наверное, белков много. Говорят, чтобы нарастить мышцы, надо есть много белков. Сейчас я этим и займусь. А что, вкусно! Ладно, с телосложением разобрались. Перейдем к внутреннему содержанию…
– Максим, не продолжай дальше. Я все поняла.
– Что ты поняла?
– Ты начал бесцеремонно влезать в мою личную жизнь, потому что я влезла в твою. Допускаю, что тебе неприятно вспоминать о бывшей жене, но я интересуюсь вашим разводом не ради праздного интереса.
– Понимаю, профессиональный интерес. Но вот как раз про развод я тебе все рассказал.
– Но ты же признался, что это была выдумка!
– Да? И когда я такое сказал?
– Перед тем, как пошел курить.
– Точно, а я забыл! – Макс демонстративно стукнул себя по лбу. – Я иногда так завираюсь, что уже сам не понимаю, где правда, а где ложь. А еще я знаю одну девушку, которая тоже любит приврать. Недавно она мне такую жалостливую историю рассказала – о том, что ее бросил жених. А потом оказалось, что жених у нее совсем другой. Тренер по бегу в глубокой воде или по плаванию на мокром асфальте. Я забыл – как правильно?
– Не ерничай!
– Извини. Между прочим, ты еще в кафе могла бы сказать, что информация нужна тебе для расследования. Кстати, сейчас самое время рассказать, что ты расследуешь.
Гаврилов слишком прямолинейно дал мне понять, что я могу рассчитывать на его откровенность только в том случае, если сама проявлю чистосердечие.
– Ладно, я расскажу тебе одну историю.
– Будет очень любопытно послушать, – Макс откинулся на спинку стула и уставился мне прямо в глаза.
– Жила-была одна симпатичная девушка, однажды на дискотеке она познакомилась с молодым человеком. Очень скоро они стали жить вместе, через какое-то время у них родился сын.
– Замечательно! Сын! Наследник! Что еще надо для счастья?
– Здоровья. Мальчик родился со страшным диагнозом – детский церебральный паралич. Отец, как узнал об этом, сразу дал деру. Хочу заметить, что брак зарегистрирован не был. Сам понимаешь, ни развода, ни раздела имущества, ни алиментов за этим не последовало.
– Я не понял, ты сейчас мне содержание какого-то телесериала рассказываешь?
– Нет, эта история произошла в Горовске, – я принялась рассказывать о том, как Вера одна поднимала сына на ноги. – Прошло восемь длинных лет. И вдруг в жизни матери-одиночки начали происходить очень странные вещи. Ни с того ни с сего ее уволили с одной работы, потом с другой, с третьей… причем выяснилось, что везде побывал человек с милицейским удостоверением и требованием уволить нашу героиню. Кроме того, у нее возникли не только проблемы с трудоустройством. Соседи стали плести об этой женщине всякие небылицы. Каждый раз, встречая ее, они выливали на нее не один ушат грязи.
– Я понял, ты представляешь интересы этой женщины, так?
– Да, один из ее бывших работодателей, приятель моего деда, прислал ее к нам в дом. Мы взяла ее к себе домработницей и вскоре получили письмо с требованием рассчитать прислугу. В противном случае нам были обещаны неприятности. И они не заставили себя долго ждать. Дед ни за что ни про что угодил в КПЗ, а мою машину стали тормозить на каждом посту ДПС.
– Сочувствую, но пока не понимаю, при чем здесь Пилявские, – перебил меня Макс. – Хотя у Федора Петровича в ментовке очень много знакомых. Они с его подачи запросто могли все это провернуть. Только какой в этом смысл?
